В его глазах Надежда (СИ) - Якуба Айлина

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Здравствуйте. Меня зовут Надежда. Привезла документы, которые нужно вам подписать, — раскрыла папку и протянула ему кипу бумаг.

Альберт Рафисович ничего мне не ответил, забрал протянутые ему бумаги и начал их просматривать.

Разглядывая его, сравнила с фотографиями из интернета, когда искала информацию про Радмира, он там казался намного радушнее, а сейчас передо мной словно каменная статуя, от которого веет холодом и безразличием. А ведь даже слово не произнёс. Делаю себе заметку, что если нам придётся познакомиться в неформальной обстановке, то не буду настолько приветливой к нему.

Ничего общего у него с Радмиром, не в плане внешности, а именно характера. Как раз таки, внешностью они очень похожи, только цвет глаз разный. А черты лица у Альберта более грубые и острые, будто сделан из камня.

Он листает страницы договора и проходится глазами по тексту, похоже не доверяя нашей компании. Как говорят «Доверяй, но проверяй».

В этот момент тишину нарушил резкий звук открывающейся двери. Синхронно с Альбертом Рафисовичем повернули голову на причину звука.

Радмир

Застыл на пороге кабинета отца. Даже проморгался, не показалось ли мне, то что я вижу перед собой, точнее кого.

Зелёные глаза.

Они меня преследуют везде, даже во сне. Такие красивые и любимые. За целый день скучаю, а уже вечером наслаждаюсь ими, получая крышесносное наслаждение. Мне будет всегда мало, даже сейчас стою, мне не хватает её близости, почувствовать на вкус, наощупь.

— Надя!? — в моём голосе звучит удивление. — Какими судьбами здесь?

Она закрывает свой рот, что раскрылся от изумления, и начинает краснеть. Глаза расширены, в них засело шок и страх. Чего она боится? Моего отца?

— П-привет, — запинаясь ответила мне. — Я по работе, — смущено улыбнулась.

Отец наблюдая за нами, начинает хмурится и злится.

— Вы знакомы? — не удержался от расспроса отец.

— Да, отец. Познакомься, это моя девушка, Надя, — с вызовом смотрю на отца, у того от услышанного начинают играть желваки на скулах, ладони с силой сжимаются в кулак, что даже ручка в руке ломается пополам.

Надя, ещё гуще раскраснелась и опустила голову, смотря на свои руки, боясь поднять её и посмотреть на моего отца. А мне за неё становится обидно что отец не удосужился даже сказать слово моей Зеленоглазке.

— Очередная? — хмыкнул и циничным голосом задал свой омерзительный вопрос. Надя же вообще ещё больше поникла и не решаясь поднять голову.

— Зачем же ты так? Она единственная для меня! — с вызовом смотрю на отца, а у того кажется даже пар из ушей скоро повалит, настолько он был зол.

— Надежда, возьмите документы, я их подписал. Можете идти, — прожигающе смотрит на Надю.

Она резко встала и забрала у него из рук документы и быстрым шагом направилась к выходу, где я ей загородил проход.

— Надя, меня в коридоре подожди, — схватил её за руку и посмотрел в её глаза. Они наполнились слезами, при этом смотрела на меня с сожалением и грустью. Еле заметно она кивнула мне в знак согласия и вышла из кабинета. как только за Надей закрылась дверь, повернулся к отцу:

— Ты сейчас повёл себя, как последний гавнюк, — был настолько зол на отца, что не сдержался в выражениях.

— Ты что себе позволяешь, сопляк, — прокричал отец на весь кабинет.

— Это ты себе позволяешь. Она моя девушка, и не смей так с ней разговаривать, — зло прошипел.

— Да мне плевать, кто она тебе, хоть очередная шалава. Я её знать не хочу, так что и не утруждай себя в подробностях о своих бабах давалках, — отец смотрел на меня испепеляющим взглядом. А мне хотелось набить ему морду, чтобы харкал кровью за такие слова о моей Зеленоглазки.

— Ты пожалеешь о сказанном! — ударил кулаком в стену и вышел из его кабинета, не забыв хлопнуть со всей силой дверь.

Не позволю ему так говорить о ней, никому не позволю. Она лучше нас всех, намного чище и порядочнее. Ни одному живому человеку не дам её в обиду, любой пожалеет об этом, даже мой собственный отец.

Надежда

Выхожу из кабинета отца Радмира, еле сдерживая себя, чтобы не расплакаться. В горле стоит ком, стараясь проглотить его. Слова отца били по мне хлеще пощёчин, такого унижения испытала сидя в его кабинете. Мне этого не забыть никогда. Вот и моё знакомство с его отцом, надо же такая ирония, что даже горький смех пробирается сквозь слëзы.

Бреду по коридору, вытираю с щёк пролитые слезы, не хватало ещё, чтобы меня видел в таком состоянии Радмир.

В руках несу договор, а ведь не проверила, всё ли правильно он подписал. Открываю, пробегаюсь по страницам, подпись Альберта такая размашистая и величественная, не зря говорят, что можно по подписи человека создать психологический портрет, что из себя представляет хозяин росписи.

Не думала, что у Радмира такой бестактный, грубый и жестокий отец. Возомнил о себе мистера вселенной. Да и Бог ему судья! Надеюсь, больше я с ним не встречусь никогда, а если и придётся, то он от меня благосклонности не дождётся, не на ту напал. «Очередная» — как он выразился, ну почему такая бесхребетная, надо было ему сказать пару ласковых, а я как побитый пёс ушла из его кабинета.

Притормозила поближе к лифту, оглянулась в сторону офиса Альберта Рафисовича, Радмир пока не появляется на горизонте, просил подождать его, а самой хочется скорее покинуть это здание. Слышу сильный хлопок, затем в коридор выходит Радмир, весь разъярённый, злой до чёртиков, даже мне становится не по себе, ещё никогда не видела его в таком состоянии. Скулы сжаты, лицо приобрело красноватого оттенка, о чем говорит, что у него был не очень приятный разговор с отцом. Хочу ли я знать подробности их разговора? Думаю, здесь и гадать не нужно. Его отец против наших отношений. Конечно, кто они, а кто я, бедная, бесприданница и беспородная «очередная» девица.

— Надя, мне очень жаль и стыдно за отца. Прошу, не бери близко к сердцу, всё что он наговорил, — подошёл неприлично близко, провёл по щеке ладонью, вытирая остатки мокрых дорожек слëз. Положил другую руку на затылок и прижал меня к своей груди.

— Ты не виноват. Не стоит переживать, я в порядке. Лучше проводи меня до выхода, меня ждёт машина от нашей конторы, надо успеть отвезти подписанный договор, — подняла на него лицо и взглянула с сожалением. Мы не в ответе за наших родителей, они взрослые, самодостаточные люди и ни одному ребёнку не под силу указывать или заставить, что либо делать и говорить.

— Запомни, ты для меня ЕДИНСТВЕННАЯ, никто не сможет покорить моё сердце так, как это сделала ты, — пронизывающими серыми глазами, смотрит мне в самую душу. А у меня от этого, дыхание перехватило и подкашиваются ноги.

Так мы постояли ещё несколько секунд, со стороны кабинета отца Радмира, послышался звук, мы оба оглянулись туда. Радмир встрепенулся и направил меня к лифту, а я продолжала наблюдать, как Альберт Рафисович стоял посреди коридора и смотрел на нас исподлобья, испепеляющим, каменным лицом.

Меня всю передёрнуло от этой картины, осталось дать ему в руки трезубец и приделать рога, точно бы выглядел, как Сатана. Б-р-р-р.

Глава 29. Авантюра в действии

Время пролетает незаметно, октябрь месяц был холодным и дождливым, не особо балуя тёплыми днями. Уже в начале ноября наступили первые морозные дни, снег выпадал только единожды, не торопясь накрывать матушку Землю, снежным покровом.

Радмир, предлагал слетать на неделю в тёплые края, погреться на берегу океана, например на Мальдивы. На что я категорично отказалась, во-первых работа, где мне ещё не положено брать отпуск, во-вторых за счёт Радмира не согласна. И так он меня балует постоянными дорогими подарками, чему не очень то и рада. Мне не нужны дорогие преподношения, чтобы любить искренне своего мужчину. Его люблю не за блага, а то что он рядом такой, какой есть.

Наше совместное проживание протекает гладко и без ироний. Будние дни мы оба заняты работой, по выходным стараемся максимально проводить вдвоём, посещая кинотеатры, рестораны, турбазы. Бывает и такое, что целый день не выходя из дома и из постели, предаемся любви. В его квартире мы облюбовали каждый предмет мебели и помещения. Особенно Радмир нравится, когда я у плиты готовлю завтрак, он не стесняется заняться сексом на обеденном столе., говорит, что таким видом он возбуждается сильнее и не может не устоять, взять меня на кухонном столе.