Пансионат 'Уютный дом'. Побег. - Инна Рудольфовна Чеп

страх быть преданной? Возможно, Анна и сама не знала точный ответ. Увы, откровенность — очень острая вещь, об нее крайне легко порезаться, причем обеим сторонам.

А больше Бер звать с собой было некого. Чер сам признался, что никогда о побеге не думал, Михей, скорее всего в больнице. Нашелся бы Федя! Вот с кем не страшно идти по лесу!

Анна засыпала с надеждой на скорую встречу с родными. Конечно, еще многое предстоит сделать, но четкая цель и обозначенный путь к ее достижению, казался хорошим началом дела. Стоит приложить усилия — и все получится! Она будет дома! Ах, как обрадуется семья! Накроют стол в маленькой гостиной, той, которая с пианино с львиными ногами, они с Лизой еще в детстве любили страшилки друг другу рассказывать про инструмент, обращавшийся в полночь зверем. Лизка иногда так громко визжала, что приходила мама и…

Этой ночью ей снились только светлые сны.

Глава 16

Аня заметила, что по парку мало кто гулял. Парочки искали место потеплее, остальным прятаться было не от кого. Она, Упырь, Чер да незнакомая ей высокая тощая девица из другой группы — вот и все постоянные посетители парка. Поэтому особую проблему в задаче "дотолкать бочку до стены" Анна раньше не видела. Однако теперь, как назло она то и дело натыкалась на кого-то в кустах. В итоге за четыре дня она не прошла и половину намеченного пути, что ее очень огорчало.

В конце недели опять пришла гроза. Воспитанников по "технике безопасности и сохранения здоровья" отправили по комнатам. Анна с тоской смотрела за окно целый день, гадая, насколько это затянется. Вечером она вместе с Алиной спустилась вниз. Села на ступеньки, подальше ото всех и лениво наблюдала, как воспитанники играют, спорят, шепчутся, рисуют и читают.

Дверь распахнулась настежь, когда уже начало темнеть и часть народа разошлась по комнатам. Вошедший громко рявкнул:

— Бер! Кто Бер?

Аня медленно встала. Она пыталась рассмотреть черты лица мужчины, но в полутемной комнате это было делом не простым, тем более, что вошедший был в плаще с глубоким капюшоном. Девушка только поняла, что он высок и "прочно" сложен, наподобие местного конюха или парня из первой группы по кличке Гнедой.

— Да где девка-то? Собирайся живее, ленивица, приехали за тобой! Живее, растудыть твою Гилень! Дежурному на воротах тоже спать хочется!

Анино сердце упало. А потом понеслось вскачь. Она забыла обо всем — о домашнем платье, о плаще, оставшемся в комнате, о личных вещах. Сбежала по ступенькам вниз и вылетела на улицу следом за неизвестным мужчиной, которого приняла за конюха…

Холод она почувствовала, когда пробежала половину пути к Корпусу. И тогда же заметила, что провожатый давно куда-то исчез. Скорее всего зашел в жилой флигель, ведь обогнать ее он не мог. Анна осмотрелась. Окна центрального здания были темны, и кареты тоже нигде видно не было. Но возможно отца отпаивают чаем в служебном здании? А лошадь завели покормить в конюшни. Она посмотрела на насмешливо мигающие светом окна жилого флигеля, на погруженное во тьму здание Корпуса и побежала к хозяйственным пристройкам.

Конюх ругался с молодой девицей, которая ему под нос в качестве аргумента совала большую скалку с кухни. Больше во дворе никого не было. Анна подошла к разговаривающей на повышенных тонах парочке.

— Простите, что перебиваю. Добрый вечер. Не подскажите ли, где расположились гости?

Слуги воззрились на нее с недоумением.

— Какие гости? — почесал затылок конюх, одновременно отодвигаясь от своей дамы на безопасное расстояние.

Аня слабо улыбнулась.

— Приехали недавно. За мной. Отец, наверно. На голове у него пара седых прядей, сам невысокий такой, круглый медальон на груди золотой должен висеть.

Он приехал. Конечно, приехал. Он ее ждет где-то внутри. Сейчас все образуется!

Конюх засмеялся. Противно так, с прихрюкиванием. Девица взмахнула скалкой.

— Чаво ржешь, кобелина?

— Да, окстись, милая! — обращаясь сразу к обеим лицам женского пола, пояснил любвеобильный прислужник. — Ну какие гости? Их здесь отродясь не было! Токмо если проверяющий какой забредет! Да про тех заранее весть шлют, и встречают их особо, на гостином дворе за Лихой петлей! А ныне ворота уже неделю как не открывались! Разве что батька твой, на сорокином хвосте прилетел, гы!

Холодно. И больно. Очень-очень больно.

Аня покачнулась, обернулась к служебному флигелю. Некоторые окна светились.

— Нет, вы верно что-то перепутали. Отец приехал. За мной. Седеющий. Невысокого роста. Красивый медальон на груди. Округлый такой. Приблизительно вот такого размера.

Она сложила дрожащие пальцы кружочком. По щеке скатилась обжигающе горячая слеза.

Отец здесь. Он заберет ее. Все будет хорошо.

Алиса говорила, "есть вещи, над которыми не шутят".

— Может это не мужчина! — всполошилась Аня. — Девушка! Красивая, статная! Или офицер! У него бело-синий камзол без герба! Он мог приехать на лошади, без кареты.

Конюх начал злиться.

— Да шо ты пристала! — топнул он ногой в красном сапоге. — Сказано же: нет чужих и не было! Ни сегодня, ни вчера! И свои все вон спать ложатся! Иди отседова, мы двери закрывать будем!

И схватив полюбовницу под локоть, он потащил ее внутрь флигеля.

— Можа помочь чем девке? — зашептала та. — Не в себе же ведь! Глаза дикие!

Конюх отвесил ей звучный шлепок пониже спины.

— А других предложений шо ли не имеется? Мне, значится, к Мареське итить греться?

Девица подняла скалку. Мужчина проворно втолкнул ее внутрь помещения и закрыл за собой дверь. Лязгнул внутренний засов.

Перед глазами у Ани потемнело. Ложь окрасила мир в черный. То есть она догадывалась, конечно. Она поняла давно, еще когда не обнаружила рядом провожатого. Поняла, но не верила. Потому что не хотела, не могла отказаться от надежды, что все образумится само собой, что явится отец и заберет ее наконец отсюда, и все будет хорошо. Чтобы не случалось, в ее жизни всегда именно так и было: приходил папа и решал проблему. И огромная беда вдруг сразу становилась маленьким незначительным препятствием, которое небрежно отшвыривал в сторону носком сапога могучий папа. И все было хорошо.

Было — глагол прошедшего времени.

Ей не пять, и проблема не в упавшем в озеро мяче. И никто ей не поможет.

Она повернула обратно, все больше дрожа от холода. Ее медленные шаркающие шаги напугали двух котят, играющих у дорожки, и только. Больше никого на улице не было.

Обратно ее не пустили. Дверь, вопреки всем правилам открытая в 99 случаях из ста, была заперта на засов. Аня проторчала у входа