Очерки истории российской внешней разведки. Том 6 - Евгений Примаков

В конце того же 1988 года зачисление Орлова-Соутера на действительную службу в КГБ СССР с присвоением офицерского звания «майор» — вообще исключительный случай в истории нашей внешней разведки — открывает перед ним новые широкие перспективы на будущее. А в начале 1989 года руководство разведки ходатайствует о его награждении орденом Дружбы народов с формулировкой «за выполнение важных заданий и значительный вклад в обеспечение и укрепление безопасности нашего государства». Но, увы, вручать эту высокую награду не пришлось: за три дня до торжественной церемонии неожиданно и добровольно он ушел из жизни.

А еще он собирался изложить свои наблюдения, мысли и размышления в книге, сделал наброски глав, заключил договор с издательством о ее публикации. Но написать ее не успел. В ту трагическую ночь на 22 июня он был один на своей даче под Москвой, написал несколько предсмертных писем, адресованных самым близким ему людям: матери, жене, дочери, Джорджу Блейку и коллегам — сотрудникам внешней разведки. «Это решение мое и только мое, — написал он в одном из них, — оно есть следствие полного нервного перенапряжения. Я просто устал». В письме к дочери он просил ее «любить маму и быть для нее и нашей страны хорошим человеком и гражданином, а еще много трудиться». Матери он писал: «Обещай не забывать Сашу и мою жену». Закончив с письмами, спустился в гараж, плотно закрыл двери и включил мотор своего автомобиля.

Даже сейчас, по прошествии полутора десятка лет, назвать какую-то одну причину, толкнувшую его на роковой шаг, по-видимому, невозможно. Что сказалось и наложило трагический отпечаток на его душевное состояние: многолетнее нервное перенапряжение и психологические перегрузки, назойливое внимание к его личности и судьбе со стороны западных средств массовой информации, чувство личной ответственности за доставленные неприятности матери, родным и близким друзьям или увеличивающийся разрыв между его идеалами и реальной действительностью, дрейфом страны к иным берегам, — этого, вероятно, уже не дано узнать, тайну свою он унес с собой. Видимо, навсегда. Со всей определенностью можно лишь еще раз утверждать: Орлов-Соутер был глубоко порядочным, честным, отзывчивым, восприимчивым, впечатлительным и легкоранимым человеком.

Попрощаться с Орловым-Соутером пришли руководящие работники разведки, его коллеги-разведчики, в почетном карауле стояли руководители КГБ во главе с его председателем. В последний путь его проводили со всеми воинскими почестями, было исполнено и его последнее желание — его похоронили в форме офицера госбезопасности. Он покоится на Новокунцевском кладбище в Москве рядом с могилой легендарного Кима Филби.

В опубликованном от имени руководства органов госбезопасности СССР некрологе о скоропостижной смерти майора М.Е. Орлова подчеркивалось, что он свою жизнь целиком посвятил тому, чтобы отвести нависшую над нашей страной и всем человечеством угрозу ядерной катастрофы. Имя Михаила Евгеньевича Орлова-Соутера навечно вписано в историю Службы внешней разведки, оно золотыми буквами высечено на Мемориальной доске, что находится в центральном зале Кабинета истории разведки, стоит в одном ряду с именами наших выдающихся разведчиков — Героев Советского Союза и Российской Федерации.

В написанном перед смертью письме, обращенном к коллегам-разведчикам, он с твердостью заявил: «Я ни в коей мере не сожалею о наших отношениях. Они были продолжительными и помогли мне вырасти как личности. Все были терпимы и добры ко мне. Надеюсь, вы, как это было всегда, простите меня за то, что я не захотел пойти в последний бой». Еще раньше, во второй половине 1988 года, М.Е. Орлов-Соутер сделал такую запись: «Россия была для меня тем местом, где я жил в своих мечтах, — страной, очаровавшей меня, невзирая на то, что мне порой бывало трудно и одиноко».

12. Под псевдонимом Патрия

Исторически сложилось так, что в период становления ВЧК-ОГПУ кадровый состав советской внешней разведки в некоторой части комплектовался из иностранцев. Они получали советское гражданство, будучи членами компартий других стран, вступали в РКП(б) — ВКП(б), оформлялись на штатную, нередко руководящую работу в разведке, им присваивались воинские звания. Первым председателем ВЧК был поляк Дзержинский, одним из начальников внешней разведки в начале 30-х годов — швейцарец Артузов.

В разное время кадровыми сотрудниками советской разведки становились граждане или подданные Польши, Венгрии, Болгарии, Эстонии (до 1940 г.), Австрии, Италии, Швейцарии, Китая, Кореи, США, Франции, Англии. Хотя в общей массе штатного состава иностранцы составляли незначительную часть, результаты их работы во многих случаях были впечатляющими.

Добавим, что здесь говорилось преимущественно об иностранцах-мужчинах. Но история российской разведки обогащена исключительным явлением, когда кадровой сотрудницей стала женщина-иностранка. Уже сам по себе этот факт вызывает повышенный интерес к ее личности.

Наш рассказ об испанке Африке де Лас Эрас. Именовать ее будем оперативным псевдонимом Патрия, что в переводе с испанского означает «Родина».

Она родилась в 1909 году в г. Сеута (Испанское Марокко), где ее отец, человек либеральных взглядов, проходил службу в качестве военного архивариуса. Она получила необычное имя — Африка. Вероятно, родители таким образом решили «связать» дочь с континентом, где она появилась на свет. Через некоторое время семья переехала в Испанию, дочь стала учиться в мадридской школе, но вскоре занятия прервались: в результате государственного переворота в 1923 году в стране установилась военно-монархическая диктатура. Оппозиционно настроенные к новой власти отец и мать были признаны неблагонадежными. Их выслали из столицы, и они снова оказались в Испанском Марокко в городке Мелилья. Там девушка продолжила учебу в школе при одном из монастырей. В 1926 году скончался отец. Условия жизни ухудшились, временами семья бедствовала. После свержения монархии в 1931 году мать и дочь сумели перебраться в Испанию. Позднее обе подключились к активной политической деятельности в рамках организаций Народного фронта, сформировавшегося в начале 1936 года, и начали сотрудничать с представителями коммунистической партии.

Как свидетельствуют документы, в 1937 году с Патрией установили контакт работники советской разведывательной службы в Испании. Однако Патрию пришлось срочно отозвать в Москву после того, как в июле 1938 года покинул свой пост и исчез резидент НКВД в Испании Орлов, который хорошо ее знал. В 1939 году Патрия уже находилась в Москве.

Началась адаптация к новой жизни в незнакомой ей стране. Довольно успешно пошло освоение русского языка. Труднее было привыкать к особенностям быта и уклада жизни, к работе в коллективе одного из объединений столичных художников («Всекохудожник»), куда ее приняли как имевшую способности к рисованию. Она поддерживала дружеские отношения с некоторыми соотечественниками, оказавшимися в Москве после поражения республиканцев. Из Испании пришла печальная весть: фашисты расстреляли ее мать как активную участницу антифранкистского движения.

Началась Великая Отечественная война. Для организации партизанской борьбы на территориях, оказавшихся под немецкой оккупацией, в НКВД СССР была создана специальная структура. В ее рамках организовали войсковое соединение — отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН).

Патрия сразу же стала проситься на фронт. Ее добровольное обращение учли и направили на обучение в медицинское подразделение ОМСБОН: потребность в медсестрах, санитарах покрывалась за счет женщин-добровольцев. Затем перевели на курсы по подготовке радистов для партизанских отрядов. Она успешно освоила радиодело, прошла курс военной подготовки: стрельба из разных видов оружия, гранатометание, марш-броски на выносливость с полной выкладкой и др. После окончания учебы весной 1942 года попала по распределению в отряд известного партизанского командира Д.Н. Медведева, будущего Героя Советского Союза. После войны он в своих книгах «Сильные духом» и «Это было под Ровно» подробно описал события боевого пути отряда «Победители».

В июне 1942 года Патрия и группа новых бойцов отряда была десантирована на парашютах в глубокий тыл на Украине (она прыгала второй раз в жизни!). Начались тяжелые партизанские будни.

Основные задачи Патрии и ее подруг по радиовзводу исполнялись на высоком уровне. Не произошло ни единого срыва двусторонних радиоконтактов с Центром, надежная связь поддерживалась с тремя десятками боевых групп отряда, действовавших на отдаленных от него территориях. По заданию из Москвы обеспечивалась радиосвязь с партизанским отрядом А.А. Ковпака во время его рейда по Карпатам.

Условия работы и быта радисток были неимоверно трудными. Никакого твердого режима дня. Все зависело от расписаний радиосвязи: рано утром, в течение дня, поздно вечером. Почти каждый сеанс маскировался ложными выходами в эфир на произвольных частотах (вдали от места дислокации отряда), чтобы вводить в заблуждение службы пеленгации противника. Случалось, что немцы засекали места передач, пытались окружать радистов. Возникали перестрелки, приходилось спешно эвакуироваться. Переходы туда-обратно в основном совершались по ночам, отдыхали днем в укромных местах, испытывая при этом климатические невзгоды и чувство голода.