Над уровнем неба - Виктория Мариновская

-По-моему ты двадцать минут назад видел, к чему приводят твои попытки отделаться от меня! Тебе просто необходимо постоянно быть рядом со мной!

Он скептически посмотрел на нее.

-Вообще-то ты права!  - затем лукаво улыбнувшись, произнес — Хочешь,  я еще раз продемонстрирую свои способности? По-моему ты мне не совсем поверила!

-Прекрати, пожалуйста! — Светлана даже поежилась от этого представления — Лучше, так... Как простой человек!

-Света, но я не человек... - Кирилл словно отвечал на невысказанный вопрос.  И совершенно будничным тоном добавил  - По крайней мере, сейчас. 

Воцарилась тишина. Кирилл молчал, мрачно буравя взглядом лобовое стекло. Светлана неожиданно испугалась этой тишины. Девушке вдруг отчего-то представилось, что этот разговор может быть для них последним. А назавтра проснувшись, она обнаружит, что все было лишь сном и Кирилла никогда и  не было. Светлана с отчаяньем посмотрела на него.

-Сейчас? - словно за ниточку хватаясь, торопливо произнесла она — То есть ты хочешь сказать, что когда-то был...

Кирилл слегка кивнул головой.

-Да. Когда-то я действительно был... Но был ли я человеком?...

Его глубокий бархатный голос мягко и вместе с тем печально зазвучал в  полной тишине автомобильного салона.

 -Было 12 июня 1812 года[7]... Едва взошло солнце, освещая своими ласковыми лучами зеленые бескрайние поля, небольшие деревушки и целые города, как войска Наполеона без объявления войны вторглись в пределы России...

Наполеон планировал завершить свою компанию за три года. Такое постепенное наступление позволило бы ему расчленить Россию, обеспечив его армию продовольствием, защитив тылы и коммуникации... На блицкриг завоеватель Европы не рассчитывал, но Россию мечтал разгромить за считанные месяцы...

-Впрочем, не стану утомлять тебя историей. Перейду непосредственно к  главному...

Светлана ни чего не ответила, лишь устало положила на его грудь голову, приготовившись слушать дальше.

-А в июле этого же года, молодой дворянин, поляк по происхождению (мать была польской дворянкой, вышедшей замуж за известного купца и мецената Анатолия Корнеева) Кирилл Корнеев, прибыл в расположение  штаб-с капитана Давиденко. Сначала к нему отнеслись не очень хорошо — Корнеев был частично поляком, семья его хоть и была известна в свете, а фамилия их была у всех на слуху, но французская армия состояла не только из французов, но так же и из национальных корпусов европейских стран, покоренных Наполеоном, и в том числе в ее состав входил польский корпус маршала Понятовского...

Девушке было странно слышать рассказ Кирилла о себе в третьем лице. Однако так было действительно проще воспринимать это странную историю. Будто ей читали параграф из школьного учебника...

  -Юноша в свои восемнадцать лет мечтал о военной славе офицера, о сражениях, яростных боях...  Грезил на яву, представляя как пронзает противника саблей, навсегда заставляя лежать на окровавленной  земле. Одного, другого третьего...  Жалкий, самодовольный глупец! Не понимал, что он уже имеет  нечто гораздо более ценное, чем что-либо — жизнь! Но он считал, что знает чего хочет от жизни — славы, восхищения, почета и конечно же звание первого покорителя всех дамских сердец...  В мечтах он представлял как вернется с войны назад в Москву, где его встретят с роскошными почестями, а весь свет будет только и делать, что обсуждать его военные подвиги, дивясь храбрости и отчаянности молодого Корнеева!

Кирилл неожиданно замолчал. Она поняла, что он пытается взять себя в руки. И горечь в его словах говорила о том, что дается ему это с трудом. А Светлана в свою очередь думала, что рассказ Кирилла кажется просто сказкой, фантастической историей, но никак не может быть реальностью. Она неожиданно ощутила, что даже тот факт, что Кирилл не человек, не настолько сильно потряс ее сознание, насколько нереальным было представлять его гвардейским офицером, скачущим на гнедом вороном жеребце. Парадокс...

-А как ему шел новый светло-синий мундир, с темно-зелеными погонами с красной выпушкой! Бравый офицер, косая сажень в плечах! Корнеев был красив собой и всегда пользовался успехом у дам, отказа ни знал никогда! В конечном итоге это его и сгубило. Излишняя самоуверенность и нарциссизм до добра никогда не  доводят!

Да в бою он был смел, порой безрассуден, порой сумашедш. Когда идет самый разгар битвы сложно остановиться, сложно оценить то, что ты делаешь. Победа — вот цель, для которой не было препятствия даже в виде собственной жизни. Кровь и стоны убитых и раненых — музыка для смелых и сильных! И снова в бой, снова... Удача хранила его на протяжении всего первого месяца войны. Даже царапины не было! А между тем его друзья однополчане погибали захлебываясь собственной кровью, умирали от воспаленных ран в полевых лазаретах...  Знал бы тогда молодой офицер Корнеев, что его ждет спустя пару месяцев, предпочел бы так и остаться  вместе с боевыми товарищами лежать на поле битвы...

Затем командование поняло, что сопротивляться разрозненным наполеоновским частям невозможно, и приняло решение об отходе вглубь страны. Собственно говоря, этим они и сорвали стратегический план французов, заставив лягушатников... - он на мгновение закашлялся. 

         -Прости, но я до сих пор не люблю жителей Парижа и Прованса!  - Тут Кирилл усмехнулся — Может ты и права и нечто человеческое мне до сих пор не чуждо.

 -...заставляя французскую армию двинуться по нашему следу.

В октябре этого же года Корнеева квартировали на постой в село Усачево ...ской губернии. Он поселился в доме обеднелого помещика Павла Вересова.

Мерзкий старикашка, сразу не понравился молодому офицеру. Маленький, съежившийся, словно гриб от жары, мужчина, имел отталкивающую внешность — тонкий кривой рот, непропорционально большой нос и блестящие глазки-бусинки. От всей его скрюченной хилой фигуры веяло затхлостью и сыростью, если такое сравнение вообще применимо к человеку. Откуда-то прослышав про неплохое для Москвы, а тем более для глухого села, состояние, непрестанно лебезил с Кириллом, расспрашивал о родителях, усадьбе, вел напыщенные разговоры о непременной победе русских и о том, что каждый должен отдать все, до последней крошки, что бы помочь солдатам освободить землю от захватчиков... Между тем  сам Вересов ни чего не делал, ни для собственных крестьян, ни хотя бы для себя – его дом находился в глубочайшем запустении, и плачевное состояние всего хозяйства говорило о скорейшем разорении непутевого помещика.

Голос Кирилла зазвучал глуше, и девушка догадалась, что приближается страшная часть его истории.