Случай из жизни государства (Эксперт) - Александр Хабаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Третий, самый мощный снаряд, обрушился на здание клуба. Халтурнные конструкции, возведенные на песке (цемент пошел на домик Перемышлеву, на дачку начальнику производства) рассыпались, тяжелая кровля целиком (тут почему-то постарались строители, ничего не украли) упала вниз, погребла зрительный зал, киноаппараты, сцену с занавесом и комнаты двух кружков: шашечного и лепки.
Черно-серая масса зеков выдавливалась сама собой в промзону. К ним присоединялись работавшие в ночную смену.
Бригадир Храп, ещё ночью рассмотревший что-то опасно-гибельное в поведении мужиков, заперся в каптерке механического цеха, служившей ему кабинетом. Дверь в каптерку сосредоточенно ковырял стамеской Стос Тамбовский, остальные, во главе с Витей Топором, молча ждали.
- Мужики! - кричал из каптерки обезумевший от страха Храп. - Чего вы хотите, мужики? У меня тут водяра есть, возьмите, пейте! Ещё шоколад, консервы, сгущенка, маргарин! Берите все, по-братски!
- Ишь, козлина, как затоварился... - пробормотал злобно иркутянин Гурон, бывший браконьер-соболятник.
Дверь стала поддаваться, петли и замок уже болтались, что называется, на соплях.
- Берите дрыны, мужики! Отойди, Стос! - скомандовал Топор, закинул на затылок ушанку и, разбежавшись, ударил в дверь оголенным выпуклым лбом. Треснули доски проема, дверь вывалилась вовнутрь.
Храп стоял в стойке каратиста, приготовившись к последнему бою.
- Разъ..у! - завизжал он, подражая то ли Брюсу Ли, то ли ещё кому, запомнившемуся по видеокассетам вольной жизни. Правая нога бригадира просвистела в воздухе, словно снаряд, и вслед за этим свистом упал навзничь вырубленный Стос. А окрыленный успехом бугор уже готовился ко второму удару: зря, что ли, он тренировался днями и ночами, зря, что ли, испытывал изученные приемы на "мышах", "овцах" и "мухоморах"? Однако второй удар мужики-зеки, не знавшие вообще никаких приемов, сумели остановить. Храпа ударили с двух сторон стальными арматурами - он поставил умелый блок, но неожиданно руки пронзила невыносимая боль. Рукава куртки задымились.
Следующий удар стального штыря пришелся по уху, в котором, одновременно с ещё одним всплеском боли, что-то зашипело.
Храпа били Гурон, Колдыка, Дюпель и Спонсор, четверо: по числу штырей, заготовленных с ночи и сунутых для "разогрева" в пышащую жаром "буржуйку". Мужикам хватило десяти минут, чтобы превратить бывшего каратиста и бригадира в окровавленную груду мяса и костей. Потом они пили водку и ели шоколад, рассовывали по карманам банки сгущенки.
Когда бригада уходила из цеха, чтобы присоединиться к основной толпе, уже штурмовавшей административный корпус, Храп был ещё жив. Среди множества безумных мыслей, посетивших в эти минуты его мозги с осколками черепа, была одна, странно приятная для подобных обстоятельств: "Если не подохну освобожусь условно-досрочно, как инвалид..."
Кожемякин-Рэцэдэ проснулся суматошно, разбуженный испуганным голосом жены.
- Игорек, Игорек! Что это, Игорек?
Игорек, не открывая глаз, подскочил, как ошпаренный, сел на кровати и стал щупать вокруг себя рукой в поисках Наташи. Но она сама схватила его за руку.
- Да проснись ты! Смотри в окно!
Рэцэдэ, утомленный едой, чаем, куревом и любовью, никак не мог разлепить веки. А когда, наконец, глаза его открылись, то он увидел за окном нечто, поразившее его воображение: возле административного корпуса шевелилась толпа зеков, вооруженная кто чем: железом, деревом, камнями. Все они что-то орали по-фене, не разберешь. Авангард во главе с Кормой пытался проломить чугунной трубой дверь в ту часть здания, откуда можно было проникнуть в оперчасть, режимку и в кабинет самого Хозяина. Впрочем, последнее вряд ли могло удаться, потому что дубовую дверь недавно сменили на броневую, и не от зеков, а от солдат, норовивших проникнуть всюду, где чувствовалась слабина замков и запоров.
- Это бунт, Натаха! - констатировал Игорек. Вот тебе и обвенчались...
- Бунт? - переспросила Наташа. - Значит, хорошо, что ты здесь, а не там, да?
Игорек посмотрел на Наташу и подумал согласно, что, да, хорошо, но плохо, что ты здесь, прекрасное созданье. Потому что не взяв штурмом ту дверь, очень скоро братва возьмет эту. А дальше трудно предположить: что будет. Игорьку вообще вдруг расхотелось думать о чем бы то ни было. Он натянул штаны хэбэ, встал с кровати и осторожно приоткрыл дверь. Сначала было тихо, а потом в конце коридора хлопнула дверь и из темноты выбежал свиданочный шнырь. Он молча, щелкая подковами на ушитых и лоснящихся ботинках, промчался мимо, хлопнул другой дверью и исчез.
- Натаха, слышь, одевайся!
- Почему?
- Свидание окончено. Быстро иди на вахту - пусть выпускают за зону. Если мужики сюда ворвутся - будет очень... как бы это сказать... чревато неприятностями.
По коридору вдруг застучало, затопало. Во все щели ворвался многоголосый гул. Завизжал свиданочный шнырь, потом смолк. Заверещала Акимычева бабка, загудел и сам парикмахер. Грешки за ним водились, конечно.
"Быстро они", - только и успел подумать Рэцэдэ.
Дверь в комнату чуть не слетела с петель, распахнулась и ударилась о стену. Вбежали трое: Акула, Серый и Кабан. Игорька они как будто и не видели вовсе.
- Во, на хрен, да здесь коза!
Наташа отскочила от разлапистого Кабана к окну. Губы у неё дрожали. И была она в одной ночной рубашке с игривыми кружевами.
У Игорька дыхание почти остановилось.
- Стоять, демон! - закричал он что было сил, превозмогая странное удушье.
- О, да это Рэцэдэ! Ты чего, братан, мы шутим! - добродушно сказал Акула. - Держи кардан!
Он протянул руку, и Игорек купился на уловку, подал свою. В это время подкрался Кабан и исполнил подлую подсечку. Игорек упал, ударившись затылком о ножку кровати. Тут ему добавил и Акула - сапогом по почкам, по-ментовски.
А Серый уже валил онемевшую и потерявшую всякую способность к сопротивлению Наташу на кровать, рвал рубашку.
- Давай по быстрому, ещё делов - до пупсика! - посоветовал Акула. - Да и нам невтерпеж... Я крайний, товарищ, вы за мной! - добавил, придуриваясь...
Он полез в карман за папиросами, облизывая вдруг пересохшие губы. Неожиданно мощный удар в спину свалил его на пол. За ним, почти одновременно, упал и Кабан, откатился к окну, подальше от ног.
- Вы чё, падлы, обкурились, что ли? Это ж Рэцэдэ, путевый пацан, а это баба его, - тихо говорил блатной фраер Корма, стаскивая с Наташи Серого. Тот, целиком озабоченный одним, упирался, не хотел подчиняться.
- Да я тебе кадык вырву, змей! - обозлился Корма и, навалившись, всадил Серому локоть в нос. - Ты че, блатней блатного?
На Наташу брызнула кровь. Она в ужасе закрыла лицо, ещё больше размазав красное. Серый свалился с кровати, пополз под неё.
- Слышь, Корма, бес попутал! - закричал с пола Акула.
- Монголу расскажешь, - отмахнулся Корма.
- Да я и не успел ничего! - радостно высказался Серый уже из-под кровати.
Вдруг дверь снова открылась, и в комнате появилась голова с раскосыми глазами и в солдатской пилотке. Это был ефрейтор Витя Шантуй, чукча-чифирист, заглянувший на шум и на свою беду в свиданочное отделение.
- Мент, сукой буду! - обрадовался Шантую Кабан. - Мочи гада!
- А ну, тормозни! Это ж Витек-чукча, путевый боец! - остановил его Корма и обратился к чукче. - Слышь, воин: тут баба, надо её отвести на КПП, пусть домой дёргает! Понял? И сам живым выйдешь, хорошо?
- Хорошо, однако, - согласился Витя. - Пойдем, баба, домой.
Он потянул Наташу с кровати за руку, но вдруг заметил кровь.
- Нехорошо, зёма, - показал он глазами.
Корма, чтоб не объясняться с солдатом-ментом, молча кивнул на Серого, утиравшего окровавленный нос лиловой, видавшей виды, "марочкой"...
- Игорька откачать - и в зону! - приказал Корма. - Здесь делать нечего... Ну, хавку, курево, чай берите.
Он накинул Наташе на плечи пальто, сунул в руки сумочку.
- Пошли! Я вас с бойцом до решки доведу, а то нарветесь на гоп со смыком...
Наташа остановилась уже у самой двери, оглянулась: Игорек лежал на полу, а над ним энергично и напоказ махал казенным вафельным полотенцем Акула, несколько минут назад сам же и вырубивший своего нынешнего "пациента". Серый выползал из-под кровати, поливая пол кровью из носа. Кабан, можно сказать, мило улыбался вслед.
- Да ни хрена, отдышится! Рви когти, дама! Другого раза не будет! подтолкнул её Корма. - У него "звонок" скоро, наобнимаетесь еще...
Он глянул на Наташину сумочку.
- Слушай, а бабки-то у тебя есть? Ты уж подкинь на общак, а? За Игорька. Себе оставь на билет, на цацки...
Игорек уже открыл глаза.
- Эй, Корма! - махнул он рукой.
- Все ништяк, Рэцэдэ, - ответил Корма. - Щас в зону пойдем. А она домой...
Наташа уже вытащила из сумочки мятые купюры. Корма быстро выхватил несколько, покрупней.
- Без обиды?
Рядовой Шантуй осуждающе покачал головой, но, поскольку сам находился на волосок от смерти, не стал предъявлять претензий как положено по уставу.