Ржавые листья - Виктор Некрас

Смеркалось.

Волчар шёл по тропе уже больше часа. Она всё вилась и вилась, и конца-краю этому лесу видно не было. Текла мимо стена деревьев, ельник сменялся сосняком, за сосняком стоял белоствольный березняк, за ним — смешанная чаща, заросшая чапыжником.

На невысоком пеньке, закинув ногу на ногу, сидел щуплый старичок-калика. Волчар чуть насторожился, глянул на него. Обыкновенный старик, калика как калика: лапти, верёвка вместо пояса, полотняная шапка с обвисшими полями. Глаза добротой лучатся.

— Гой еси, витязь, — по-доброму улыбнулся старик. — Не устал ещё по лесу-то блуждать? Ась?

— Не устал, — хмуро сообщил кметь. Что-то ему было не по нраву в этом старике. А вот что именно…

— Не дозволишь ли с тобой идти, витязь? Дорога длинная, а одному в таких лесах страшновато. А у тебя вон какой меч да силы пудов десять… меня же, сирого, всяк зашибить норовит.

Хитрил старик, видно было.

— Ладно, — протянул Волчар, всё ещё сомневаясь. — Пошли. Но смотри — отстанешь, ждать не буду.

Старик, на удивление, шагал быстро, и ни на миг не смолкал, хотя говорил что-то неразборчивое и не совсем понятное, часто пересыпая свои слова шутками.

А ощущение тревоги всё росло.

И вдруг Волчар понял. Зипун на старике был запахнут справа налево, верёвка обвязана левым концом поверх правого, оборы лаптей замотаны противосолонь! Леший?!

— Так куда мы идём-то? — внезапно спросил Некрас у болтливого старика.

Тот вдруг с нестарческой прытью отскочил в сторону.

— Догадливый! — прошипел он неприязненно, потом вдруг засмеялся-задребезжал, шагнул за куст чапыжника и пропал.

Всё опричь вдруг дрогнуло и поплыло, лес исказился и вновь выпрямился. Теперь Волчар стоял посреди небольшой поляны, окружённой густой стеной ельника. А под развесистой широколапой ёлкой виднелся «ведьмин круг» — цепочка мухоморов. Завёл-таки, нечисть лесная.

Из-за ёлок раздался довольный смешок. Волчар плюнул в ту сторону, огляделся. Что ж делать-то… Кабы знать ещё, с которой стороны пришли.

Ага! Волчар сбросил сапоги, надел правый на левую ногу, а левый — на правую, стянул кояр, вывернул его наизнанку и опять надел. И двинулся к востоку.

Что-то незримое мешало идти, но с поляны той Некрас всё же выбрался. Когда солнце окончательно скрылось за окоёмом, под его ногами вновь была тропинка.

Спать кметь лёг прямо на краю тропинки, завернувшись в плащ и проведя опричь себя обережный круг.

Зоряна бежала по лугу со всех ног, звонкий смех гулко отдавался в ушах… а над лесом вдруг не пойми отколь, клубясь, выкатывалась чёрно-лиловая туча, за которой, расширяясь кверху сияющим серебряно-стальным лёзом, подымался в гибельном замахе огромный…

— Меч! — крикнул Волчар, проснулся и вскочил, как от удара в набат. Огляделся, выматерился шёпотом. Трава опричь была примята, будто семья кабанов жировала, бока болели нещадно.

По спине кметя вдруг побежали мурашки — так беспечно спать в глубине древлянского леса, где издревле невесть кто водится… ОНИ не враги человеку, ОНИ просто другие… но не дело человеку жить там, где ОНИ хозяева. Да и нежити в этих лесах наверняка полно. А уж вчерашняя дебрянь всякой нежити стоит, от той хоть обережный круг провёл…

Вспомнив про дебрянь, Волчар содрогнулся и пугливо огляделся по сторонам. Возможно, их уже нашли, а тогда… зверолюди по следу ходят стойно псам.

Есть пришлось быстро. Тёртое вяленое мясо, кусок хлеба да глоток воды из фляги. И вперёд, вперёд, пока не добрались до тебя косматые лесные следопыты.

Солнце-Дажьбог только ещё осветил окоём, птицы не начали распевать свои песни… Час был зловещий, как иной раз говорят, «меж волком и псом», когда волк уже в логово пошёл, а пёс ещё в конуре сидит. Именно в этот час больше всего и злобится нежить, бездушные мёртвые убийцы, перед тем, как Дажьбог беспощадно гонит её в заморочные укрывища.

Меж тем леший его вчера всё ж таки завёл невесть куда — теперь Волчар никакого понятия не имел, где он ныне и куда надо идти. Умом-то понимал, что вряд ли далеко — не больше трёх вёрст они пройти успели…

Однако надо было поспешать. Змейка Прозора упрямо показала на полуночный восход. Волчар наспех встряхнулся и зашагал в ту сторону, благо тропа туда и вела, а на ней были едва видны следы тележных колёс. Да это никак торговый шлях! С Киевом древляне торговать не хотели, а вот с туровскими купцами… тем паче, что Туров они считали своим городом — говорили, будто он ставлен на древлянской земле и не теряли надежды его отвоевать.

Волчар шёл вдоль шляха уже с час, когда за спиной послышался странно знакомый шум: голоса людей, псовый лай и ржание коней, скрип телег. Не иначе, шёл обоз.

На всякий случай кметь скрылся в кустах и затаился. А вскоре из-за поворота тропы показался обоз. Семь больших пароконных телег с пологами, трое воев для охраны, скорее больше для вида — татей в древлянских лесах не водилось. Всего при обозе было человек с дюжину: три воя, семь возниц, купец-хозяин и приказчик. И был ещё один, вид которого Волчару крайне не понравился. Это был древлянин. Вооружённый. Провожатый чести для, мать его. Он ехал с непокрытой головой, на которой не было обязательного для кметей чупруна. Стало быть, он не кметь, а просто вой городовой варты. И это плохо. Кметь мог видеть Волчара намедни при дворе и мог бы ему поверить, а вот простой вой…

Собак было две, и Волчар только молча порадовался, что укрылся на подветренной стороне. Обе бежали в олове обоза, миновали засаду Волчара, а кметь всё сидел в кустах, пощипывая в задумчивости ус. Наконец, с ним поравнялась последняя телега, и Некрас решился.

Мох прекрасно держал ногу, сообщая шагам кметя бесшумность. Раздвинув кусты, Волчар стремительно выскользнул наружу и несколькими размашистыми шагами нагнал телегу. На бегу он успел ещё подумать, что лицо купца, что ехал верхом в голове обоза, вроде бы знакомо, но додумывать было уже некогда. Одним прыжком он вскочил в телегу, упал на мягкие тюки в полусажени от возницы. Тот ошалело обернулся, уже открыв рот для крика, но увидел у самых глаз нагой клинок Волчарова длинного ножа и поперхнулся.

— Цыц! — прошипел кметь. — Будешь молчать — останешься жить. Внял?

— Внял, — так же тихо ответил возница, напряжённо косясь в голову обоза. — Ты кто таков?

— Не твоё дело, — насмешливо хмыкнул Волчар. — Кто хозяин обоза?

— Славята Викулич, — нехотя ответил возница, и Некрас мало не присвистнул.

— Какой Славята? С Вышгорода?

— Ну.

Когда-то отец Волчара, ещё в козарских походах, спас Славяте тому от печенегов-друзей и жизнь, и весь достаток. Тесен и узок мир. Да и чего дивиться — знал ведь, что Славята ныне торгует с древлянами. Приподняв голову, Волчар глянул вперёд. Его пока что никто не заметил, но долго на это надеяться было нельзя, тем паче в обозе Славяты — это мужик дотошный.