Wampum - Ева Ланска

На этот раз Краско занимал место руководителя, поэтому сам решал, как и куда распределять бюджет. И он взялся за дело. В его распоряжении было несколько способов контроля строптивой журналистки. Один из них — шантаж. Стоило ему только схватить ее драгоценного папочку, в его руках окажется мощное орудие, позволяющее влиять на ее решения. Прибытие Воробьева на Родину — вопрос времени. Рассказами о Соне Петр Львович невольно вынудит его приехать. А пока Максим Александрович планировал съездить к нему в гости. И если у него получится поймать беглеца во время отдыха, это будет четвертый заяц, которого Краско убьет одним и тем же выстрелом.

Андрей и Соня ехали по ночной Москве. Незаметно Соболев включил специальный прибор, который издавал ультразвук, выводя из строя подслушивающие устройства.

Оперативный работник пытался придумать, куда ему везти Соню. Теоретически они ехали к нему домой. Практически это было невозможно.

— Согрелась? — он взглянул на сидящую рядом журналистку, которая, не отрываясь, смотрела в окно. Она медленно перевела взгляд на него и улыбнулась.

— Кажется, да.

Андрей пересек Большой Каменный мост. От вида ночной реки, ярко подсвеченных фонтанов, у Сони перехватило дух.

— Как красиво!

Андрей притормозил.

— Вот так живешь в городе и не видишь ничего дальше собственного носа. Мы постоянно бегаем, совсем разучились ходить.

Оперативный работник улыбнулся и остановил машину у обочины.

— Погуляем?

Соня была не против. Ей не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался. Она впервые за долгое время успокоилась. Сейчас ей все доставляло радость: фонтаны, мост, спутник.

Андрей помог ей выбраться из машины, и Соня подбежала к перилам на набережной.

— Ты знаешь, у меня такое ощущение, что в небе вот-вот появится фейерверк! Как будто праздник какой-то! — Соня решила не сдерживать себя. Она прыгала и бегала вдоль реки, разрешая себе дурачиться. Ее не пугало, что она может выглядеть глупой и наивной.

«Какое это блаженство быть самой собой, не играть, не притворяться», — думала Соня.

Андрей шел за Соней и тихо улыбался. Он любовался Сониным настроением. Ему было приятно осознавать, что рядом с ним она может расслабиться.

— Раньше я любила салюты! В детстве мечтала оказаться на крыше самого высокого дома, чтобы лучше видеть цветные узоры в небе. Но когда фейерверки заканчивались, одиночество вновь наваливалось на меня. Казалось, кто-то дал на мгновение прикоснуться к празднику, но неожиданно передумал и отменил чудо, забрав это чудо себе. А теперь я так боюсь потерять то, что имею, что стараюсь ничего не воспринимать близко к сердцу. Ни к кому и ни к чему не привязываюсь. Повзрослев, я научилась зажигать свой собственный салют в своем воображении. Но страх разочарования остался.

Андрей и Соня продолжали гулять по набережной вдоль реки. Он был тронут ее откровенностью. Соболев представил свою спутницу одиноким ребенком, выглядывающим в окно детского дома в надежде рассмотреть салют, и ему захотелось обнять ее. Но он не посмел этого сделать.

— Мы с семьей ходили на Воробьевы горы. Оттуда хорошо виден салют в День Победы.

— А еще, судя по всему, ты подростком проводил ночи в Коломенском.

Андрей засмеялся.

— Ну, не ночи. Скорее вечера. Мы собирались с друзьями…

— … и играли на гитаре, — закончила за него Соня.

— Откуда ты знаешь?

— Догадалась. Что еще можно делать вечером в парке с друзьями?

— Я тогда только съехал от родителей, и меня захватывало новое, свежее чувство свободы. Хотелось делать сразу все, что не мог себе позволить, живя в строгом семейном окружении.

— Ты женат? — Соня вскинула на Андрея свои зеленые глаза.

— Нет, — Соболев хотел добавить: «А что?», но сдержался.

— Ты, наверное, до сих пор упиваешься своей свободой?

— С чего ты решила?

— Так обычно бывает. Чем строже родители воспитывают ребенка, тем дольше он наслаждается жизнью «без границ».

— Но у меня есть границы.

— Я и не сомневаюсь в этом. Только ты сам их для себя выстраиваешь.

— Кто ж еще должен выстраивать человеку грани дозволенного, как не он сам?

Соня задумалась. В какой-то момент ей показалось, что сосед — эдакий избалованный мачо из разряда читателей мужских гламурных журналов, которые ежемесячно воспевают оду столичным эгоистам. Соня иногда покупала такие издания из-за остроумных статей, изредка встречающихся на их страницах. Она не раз наблюдала, как Павлик впадал в истерику, стоило ему прочесть в разделе «как должен выглядеть настоящий мужчина» информацию, идущую в пику с точкой зрения, высказанной в предыдущем номере. И таких, как Павлик, мечущихся «настоящих мужчин», старающихся шагать в ногу со временем и чаще всего не успевающими за ним, она встречала на каждой столичной тусовке.

Молодые люди не заметили, как вечер плавно перешел в глубокую ночь. Соне хотелось узнать точку зрения своего нового знакомого по поводу всего. И, когда она понимала, что их взгляды совпадали, радовалась этому, как ребенок. Она не отдавала себе отчета в том, что радоваться этому может только взрослый одинокий человек, переживший ряд серьезных разочарований и незаметно для самого себя, пополнивший список циников.

Еще Соня хотела знать о его детстве. Она задавала ему массу вопросов. Он отвечал на большинство из них с удовольствием, хоть и прокомментировал закономерную связь между любопытной натурой своей спутницы и ее профессией.

Она спрашивала о его любимых книгах в детстве, о любимых телепрограммах, о его родителях. Она спрашивала, а он рассказывал о том, что маленьким мальчиком зачитывался историями про Робин Гуда, о том, что обязательно раз в неделю усаживался перед телевизором смотреть «Служу Советскому Союзу». Соня находила какие-то подробности его историй забавными и хохотала в голос. Ей нравилось слушать про детство Андрея. Своим детством она похвастаться не могла.

— Один мой приятель как-то мне сказал: «Мы любим то, что ускользает, оставляя в душе призрачный намек на взаимность».

— А ты влюблялся по-настоящему? — лукаво спросила Соня.

— В современной жизни влюбляться опасно, теряешь контроль, и реальность начинает контролировать тебя, — Андрей попытался уклониться от прямого ответа.

— Знаешь, а мне никогда не везло в личной жизни. — Соня остановилась у ограждения набережной и посмотрела на воду.

Андрей стоял чуть поодаль и любовался ее точеным профилем. Кончик ее аккуратного носа был чуть вздернут. Он заметил несколько милых веснушек, которые ее ни капельки не портили. Острый подбородок придавал благородство ее лицу. Ее полные, четко очерченные губы слегка шевелились.

— А я очень этому рад.

Соня посмотрела на соседа. Он стоял, облокотившись на перила, и улыбался. Вдруг он подошел к ней почти вплотную и взял ее лицо в свои ладони.

— Я с замужними женщинами не встречаюсь.

Андрей приблизил свое лицо и еле-еле дотронулся своими губами до ее губ. Соня задохнулась и обхватила его за шею, чтобы не упасть. Он обвил ее хрупкое тело руками, и они растворились в жадном поцелуе. Она чувствовала его сладкое дыхание, и от удовольствия у нее кружилась голова. Он наслаждался ее мягкими, нежными губами, чувствуя, что пропадает в этом обжигающем поцелуе.

Он так долго сохранял дистанцию, что теперь не мог позволить их телам разъединиться. Ей тоже не хотелось размыкать объятия. С каким бы удовольствием она скинула с себя неудобную одежду и целиком отдалась страсти.

Соня скользнула рукой по его бедру вверх. Андрей тихо застонал.

У обоих от возбуждения исчезло ощущение реальности они не заметили, как к ним подъехал милицейский джип.

Громкий, наглый голос из спикера взорвал тишину:

— Молодые люди, почему нарушаем общественный порядок?

Андрей и Соня отпрянули друг от друга.

В джипе сидели два милиционера средних лет. Они вылезли из машины и направились к парочке, небрежно положив руки на автоматы, висящие у них на шеях.

Соболев спешно заправил рубашку в брюки.

— Предъявите документы, пожалуйста, — плотный милиционер в черной куртке из кожзаменителя подошел к Андрею. Второй офицер остановился около девушки.

У Сони кровь отлила от лица. Ей показалось, что пришли за ней. Судьба дала ей несколько часов счастья, и вот теперь короткая передышка закончилась. Ей сделалось стыдно. Стыдно перед человеком, который только начал ее узнавать, который наивно полагал, что она та девушка, которую он сможет полюбить. Сейчас ее арестуют за двойное убийство, а он сильно пожалеет о зря потраченном вечере.

В голове Андрея носились не менее хаотичные мысли. Наверняка это дежурная проверка документов и их, скорее всего, отпустят. Но стоило ему достать свое удостоверение личности, как идиллия разрушится. Соня поймет, что он не тот человек, за которого себя выдавал. Он — оперативный работник ФСБ, не имеющий никакого отношения к туристической сфере. Соболев достаточно хорошо знал Соню, чтобы понимать, что этим не только навсегда потеряет ее, но и смертельно ранит и так настрадавшуюся душу.