Мы не навсегда - Елена Левашова

ручку коляски и возвращаюсь в парк, сообщив Алене о своем решении скрыться из виду. Гуляю вокруг засыпанного листьями темного пруда, коря себя за доверчивость… Мне нужен надежный мужчина. Нужно крепкое плечо рядом, иначе я растрачу себя на недостойных людей. Пора признать, что в людях я разбираюсь паршиво… Потому что я не ожидала его здесь увидеть… Человека, которого считала другом, кому безгранично доверяла и кого, что греха таить, рассматривала на роль фиктивного мужа… Толю Арзамасова.

Глава 44

Софья.

– Сонечка, дыши глубоко, смотри на меня, да, вот так… Давай-ка, присядем на лавочку, – успокаивает меня Алёнка. Я думала, что не вынесу ожидания… Бродила вокруг пруда, как заведенная, а мое воображение играло со мной, как мячиком для пинг-понга. Мне мерещилось очередное убийство, разоблачение подруги или взятие ее в плен, погоня с участием директора концерна, авария… Страшные картинки в воображении сменяли друг друга, доведя меня к возвращению Алёны практически до безумия.

– Все со мной в порядке, Сонечка. Вот я, – Алёнка крутится перед моими невидящими от потрясения глазами. – Никто ничего со мной не сотворил. Все хорошо.

– Ты… ты что-то узнала? – спрашиваю, медленно приходя в себя. Нет, так нельзя… У меня теперь сын растет. Ему нужна адекватная, здравомыслящая мама, а не какая-то кисейная барышня с нюхательной солью в кармашке!

– Мы вместе вошли в лифт. Это сморчок спросил меня, на какой этаж я еду. Я ответила, что на последний. Специально, чтобы проследить, на каком выйдет он, – Аленка говорит медленно, стараясь донести до меня каждую мелочь.

– И на каком он вышел? – обрываю ее взбудораженным возгласом. Раскачиваю коляску со спящим малышом, сбрасывая нетерпение на злосчастную железку.

– На пятом. Этаж, где сидит руководство.

– И что ты, вышла за ним следом?

– Нет, пришлось переться на шестой. А потом спускаться пешком. Чуть с лестницы не грохнулась, Тарасевич, – Алёнка закатывает глаза.

– В общем, этого типа встретил один из представителей руководства. Они пожали друг другу руки, обменялись дежурными любезностями и скрылись в дверях кабинета. Твой сморчок выглядел так, словно здесь не в первый раз. Похлопывал ладонями толстый портфель, что-то говорил… – Аленка прищуривается и потирает виски, как будто вспоминая дословно сказанное Толей. – В общем, он пробормотал, что подобрался вплотную к главному звену.

– Господи… – закрываю лицо рукам. – Это я главное звено. Мне кажется, Толя всегда хотел сделать мою жизнь невыносимой и безысходной. Только тогда бы я пришла к нему сама.

– Думай, Сонька, думай, – тихонько командует Алёна. – Позвони сейчас же Мирону Альбертовичу. Тебе нужен совет профессионала. И пойдем уже домой. Скоро Ванюшка проснется, а я есть хочу. Павел Иванович обещал борщ к нашему приходу сварганить.

– Тебе бы только пожрать, красотка! – расслабленно улыбаюсь я. Все хорошо. Все под контролем. Пока Аленка важно катит перед собой коляску, я мысленно успокаиваю себя и на ходу набираю цифры телефонного номера Мирона. Что он, интересно скажет?

– Мирон Альбертович, господи, как хорошо, что вы ответили, – выдыхаю, словно услышала на том конце провода господа бога, как минимум. – Я стала случайным свидетелем некого эпизода, имеющего отношение к нашему делу.

Пересказываю детективу все, о чем говорила Аленка, озвучивая предположения и страшные догадки…

– Софья, вам нельзя демонстрировать свои подозрения. Это очень важно, вы меня понимаете? Работайте, принимайте его ухаживания, живите, но ни при каких обстоятельствах не показывайте, что вы что-то знаете!

– Поняла, – выдыхаю, выпуская в туманную осеннюю морось облачко пара. Аленка послушно ведет коляску, а мое сердце восстанавливает ритм… – А вы будете за ним следить? Или… Скажете следователю о возможном подозреваемом?

– Сонь, вспомните, как себя вел Арзамасов на новогоднем балу? Это очень важно. Меня одолевают странные мысли… Что, если это он подлил Павлу гремучую смесь из психотропного препарата и снотворного? Он мог это сотворить?

– Я ведь никогда не задумывалась об этом, Мирон Альбертович. Вбила себе в голову, что враг – Борисенко. Я не помню… Конечно, он крутился возле стола. И… Вполне мог опоить Павла. Только зачем? Он должен был знать наверняка, что открытие Павла имеет мировую значимость. А он не знал, потому что не работал в команде Павла. Толя и общался с ним поверхностно, только по работе… Все из-за меня… Вернее, симпатии Толика ко мне.

– Арзамасов узнал о важности исследований от коллеги – пропавшего Борисенко. От вас и Марины Артемовны. Вы же понимаете, как оно происходит? Что-то неосторожно сказал один, потом другой… Думаю, он хочет продать разработки Павла руководству концерна. И усиленно их ищет. Ему нужны деньги на нормальное жилье. Мне пришлось собрать досье на каждого, так вот – Арзамасов до сих пор не имеет приличной квартиры и машины. Но, судя по его активной деятельности, хочет их иметь.

– Ладно, Мирон Альбертович. Я все поняла. Постараюсь себя не выдать. Кажется, он подбирается ко мне, чтобы иметь доступ к моей квартире. Рассчитывает, что найдет недостающие формулы там. Кто знает, может, Павлик действительно спрятал их дома? Не представляю, где люди прячут важные вещи?

– На виду, Софья Васильевна, – решительно отвечает Мирон. – Хочешь спрятать, положи на видное место. Так что советую сделать уборку. И… Будьте осторожны.

Я прощаюсь с детективом, по привычке опасливо озираясь по сторонам. Забираю коляску из рук Алены, гадая, где Павел мог спрятать формулы? Он прекрасно знал, что за ним ведут охоту. Как и знал, что формулы нужны всем – концерну, Толе, Боре, Вике… Все они хотели одного – нажиться на чужом труде…

– Что, нам предстоит уборка? – спрашивает Алёнка.

– Похоже, что да.

Глава 45

Марк.

Нетерпеливо потираю руки, ожидая Мирона в допросной комнате. Я так и не привык к атмосфере СИЗО, его отвратным запахам, сырости, голосам и приказам…

– Ну что там, Мирон? Как наши дела? Неужели, все зашло так далеко? – спрашиваю, стоит ему появиться в дверях.

Боюсь услышать ответ. И в его глаза посмотреть боюсь… Мирон – единственная ниточка, связывающая меня с реальной жизнью, той, что осталась за решеткой. Я думаю о свободе, как о чем-то призрачном и нереальном. Во мне совсем не осталось веры в благополучный исход этого дела. Кажется, силы меня покинули, а мужество истощилось. Я слабак… И осознание собственного бессилия чертовски меня злит.

– Обвинение вам предъявили. Остается ждать суда здесь, – голос Мирона звучит тихо, но уверенно.

– Но это же… липа, – развожу руками, встречая его взгляд.

– Липа. И мы это докажем, – он выуживает из портфеля папку, демонстрируя бумаги. – Мы готовим встречный иск. Я