Патриот - Терри Пратчетт

— Все эти встречи характеризуются встречабельной неопределенностью, — пояснил бесенок. — Они, так сказать, пребывают в вероятностной фазе пространства.

— И что этот бред означает?

— Послушай, — терпеливо принялся растолковывать Бес-органайзер, — встреча с твоим участием может произойти в любое время — так? Следовательно, ЛЮБАЯ встреча ПОТЕНЦИАЛЬНО уже существует…

— Где?

— ЛЮБАЯ встреча рождает искажения пространства-времени. Мне лишь остается выбрать из проецируемой матрицы наибольшую вероятность.

— Говоря иным языком, все ты выдумываешь, — усмехнулся Ваймс. — Если ты прав, то сейчас в любую секунду…

В дверь постучали. Это был вежливый и деликатный стук.

Ваймс не сводил глаз с самодовольно ухмыляющегося беса.

— Капрал Задранец, это ты? — окликнул Ваймс.

— Да, сэр. Сержант Колон прислал голубя. Я подумала, вам следует ознакомиться с письмом, сэр.

— Входи!

На стол Ваймса лег маленький свиток тонкой бумаги. Капитан прочел:

«Принемаю добраввольное участвив при исполнении Жизнино-Важной Мисии. Шнобби тоже здесь. Кагда закончим, нам паставят памятники.

PS Коекто ково назвать не могу гаварит што эта записка самоуничитожится черес пять секунд, он очень исвиняется но у нево не нашлось химикалиев штобы обустроить все лучше…»

Бумага начала съеживаться по краям, после чего исчезла в облачке едкого дыма. Ваймс уставился на горстку пепла.

— Думаю, они разве что из милосердия не взорвали голубя, сэр, — прокомментировала Шелли.

— Где они, черт возьми, и чем занимаются? Впрочем, есть и другие дела, кроме как за ними гоняться. Спасибо, Шелли.

Гномиха отдала честь и удалилась.

— Совпадение, — буркнул Ваймс.

— Как скажешь, — отозвался бесенок. — Дзынь-дзынь-подзынь! Три пятнадцать, срочная встреча с капитаном Моркоу.

Это был цилиндр, превращенный в подобие сигары. С одной стороны «сигара» сужалась при помощи все более и более узких колец, накладывающихся одно на другое и под конец переходящих в нечто вроде большого рыбьего хвоста. В щелях между металлом блестела промасленная кожа.

С другой стороны «сигары» гордо торчал, словно рог единорога, длинный и острый винтовой шип.

Все сооружение было водружено на грубую тележку. Та, в свою очередь, была установлена на железные рельсы, уходящие в черную воду, что плескалась в дальнем конце дока.

— Как по мне, похоже на гигантскую рыбу, — заметил Колон. — Из жести.

— И с рогом, — добавил Шнобби.

— Ни в жизнь не поплывет, — покачал головой Колон. — Ты ошибся в своих расчетах. Ведь всем известно, что металл сразу тонет.

— Не совсем так, — дипломатично возразил Леонард. — Кроме того, это судно как раз и предназначено для погружения.

— Это еще зачем?

— Основная трудность заключалась в движущей силе. Что я только не перепробовал! — Леонард взобрался на стремянку. — Хотел приладить весла, даже пропеллер, а потом меня озарило: дельфины! Передвигаются чрезвычайно быстро и почти без усилий. Речь идет, конечно, о морских дельфинах, у нас в дельте Анка водятся только лопатоносые. Соединительные тросы представляют собой довольно сложную конструкцию, но именно они обеспечивают хорошую передачу. И хотя процесс педалирования может показаться несколько утомительным, втроем мы сможем развить вполне удовлетворительную скорость. Поразительно, сколь многого можно добиться, имитируя природу, жаль только, что мой опыт в летательных аппара…

В ответ на что стражники попытались с места в карьер развить как можно более удовлетворительную скорость — и все бы ничего, если бы не та природа, что имеет обыкновение застревать в дверях.

Вдруг они перестали пытаться пролезть в узкую дверцу и, пятясь, начали отступать обратно в док.

— А, сержант, — кивнул лорд Витинари, появляясь в двери. — И капрал Шноббс здесь. Леонард вам все объяснил?

— Пожалуйста, сэр, не посылайте нас туда! Это ведь чистое самоубийство! — взмолился Колон.

Патриций свел пальцы перед губами в жесте, напоминающем молитвенный, и задумчиво втянул воздух.

— Полагаю, ты немного заблуждаешься, — наконец произнес он, как будто разрешив наконец некую метафизическую головоломку. — Пустившись в плавание в этом сооружении, вы совершите доблестное деяние, которое, вполне возможно, будет щедро вознаграждено. А еще, рискну предположить, самоубийственной будет скорее попытка НЕ отправиться в данное плавание. Но спасибо за честно высказанное мнение.

Лорд Витинари не был человеком ни крупного телосложения, ни первой молодости, и ходил он, опираясь на трость из черного дерева. Никто никогда не видел, чтобы он прибегал к помощи какого-либо оружия, и во вспышке нехарактерного озарения сержант Колон вдруг осознал, что сей факт может толковаться двояко. Поговаривали, будто бы патриций получил образование в Гильдии Убийц, но на каком оружии он специализировался, никто не помнил. Помнили только, что он изучал языки. И почему-то от этого становилось только страшнее.

Сержант Колон отдал честь — что всегда полезно в сложной ситуации вроде этой — и бодро выкрикнул:

— Капрал Шноббс, почему ты еще не в… металлической подводной рыбе?

— Сержант?

— Ну-ка, посмотрим, как ты взберешься по этой лесенке, дружище… ап, ап, ап!

Шнобби вскарабкался по лестнице и исчез в цилиндре. Колон еще раз отдал честь. Четкость, с которой он это проделывал, прямо пропорционально зависела от степени его нервозности. На сей раз салютующей рукой можно было резать хлеб.

— Готов к посадке, сэр! — гаркнул он.

— Отлично, сержант, — похвалил Витинари. — Ты демонстрируешь ровно те особые качества, что я всегда ценил в…

— …Эй, сержант, — металлически загрохотало из рыбьей утробы, — здесь кругом цепи и какие-то зубчатые колеса. А это для чего?

Большое сверло в носу металлического чудища со скрипом завращалось.

Из-за рыбьего хвоста показался Леонард.

— Думаю, нам всем следует садиться. Я уже зажег свечу. Вскоре она подпалит шнурок с подвесами, те упадут и выдернут тормозные колодки.

— Ну да… А как вообще эта штука называется? — спросил Колон, поднимаясь вслед за патрицием по лестнице.

— Поскольку сия ЛОДКА предназначена для ПОДВОДНОГО плавания, я всегда называл ее Машиной Для Безопасного Спуска Под Воду, — откликнулся Леонард[11]. — Но обычно я называю ее просто Лодкой.

Преодолев лестницу последним, он обернулся и задраил за собой люк.

Некоторое время тишину дока нарушал сложный перелязг встающих на место засовов.

Наконец свеча прожгла шнурок, тем самым высвободив подвесы, которые выдернули тормозные колодки, и поначалу неторопливо, а потом все быстрее и быстрее Лодка заскользила по рельсам в темные воды, каковые с хищным «всхлюпом» поглотили ее через секунду или две.

На Ангву, протрусившую вверх по трапу, не обратили ровно никакого внимания. Главное было по-хозяйски себя вести. Вряд ли кто осмелится встать на пути здоровенной псины, у которой к тому же такой вид, будто она точно знает, куда и зачем идет.

На палубе толпились люди, типичные неморяки на борту морского судна. Что им делать, они не знали, а поэтому очень переживали, не делают ли они что-то не то. Более предприимчивые клатчцы раскинули небольшие лагеря, обозначив границы частной собственности мешками и грудами одежды. Это напомнило Ангве двуцветные водосточные трубы и с микроскопической точностью отделенные один от другого дома в Мошенническом переулке — и одновременно явило собой демонстрацию еще одного способа рисования линий на песке. Это Мое, а это Твое. Ступи на то, что полагается Мне, — и получишь то, что причитается Тебе.

Дверь в коридор с каютами охранялась часовыми. Они не получали приказа задерживать незнакомых собак.

Ее вели запахи. Она ощущала присутствие других собак и сильный аромат гвоздики.

В конце узкого коридора виднелась приоткрытая дверь. Толкнув ее носом, Ангва сунула голову внутрь и осмотрелась.

С одной стороны вместительной каюты на подстилке лежали собаки. Другие на их месте подняли бы лай, эти же лишь повернулись и, вытянув красивые головы, воззрились вдоль носов на незваную гостью.

Узкую койку за ними наполовину скрывали шелковые драпировки. Ахмед 71-й час склонился над кроватью, но при появлении Ангвы оглянулся.

Потом посмотрел на собак, потом, озадаченно, опять на Ангву. А затем, к вящему изумлению Ангвы, уселся на пол прямо перед ней.

— Ну и чья же ты будешь? — поинтересовался он на чистом анк-морпоркском.

Ангва завиляла хвостом. Запахи говорили ей, что на кровати кто-то лежит, но с ним она легко разберется. Когда обладаешь челюстями, с легкостью перекусывающими шеи, чувствуешь себя уверенно практически в любой ситуации.