Рыжее наследство - Ромич Инна

Его голос предательски сорвался, но он взял себя в руки.

— А месяц назад один мой человек случайно видел в Фолстоне странную компанию... — Сэр Джеффри откинулся в кресле, задумчиво вертя в руках свой графский перстень. — Это маленький городок не очень далеко отсюда, в очень живописном месте на берегу Тейна. На всякий случай я послал людей проверить. .. И не ошибся. Аккурат в конце сентября там объявилось несколько всадников на запыленных лошадях, а с ними рыжий мальчишка-паж. Они пытались продать двух лошадей и купить повозку. Говорят, что в харчевне они что-то болтали насчет того, что отправляются к королю... Искать справедливости.

Ноллис замер, как охотничий пес, почуявший след.

— Это невозможно... — хрипло выговорил он. — Она не могла выбраться оттуда живой!

— Я тоже так думал, мой верный Джон, — делано зевнув, произнес граф. — Слишком мало шансов... И если бы ты честно выполнил свою работу и проверил все, то я бы не стал настаивать. Однако ты решил схитрить, и все бы ничего, но твоя небрежность может стоить мне половины графства! Лучшей половины, прошу заметить. И поэтому ты немедленно отправишься в Фолстон и все разузнаешь. И если, не дай бог, этот рыжий паж действительно окажется Эрикой Тейндел, которая решила искать справедливости у нашего рыцарственного государя... — Джеффри угрожающе подался вперед, и его лицо утратило приятное выражение, — я прикажу повесить тебя, мой дорогой Джон, — закончил он. В его голосе теперь слышалась неприкрытая угроза. — Жаль, что не пришлось сегодня подписать эти бумаги... Я знаю, ты так долго ждал этого, но теперь придется повременить.

Граф с деланым сожалением вздохнул, холеными пальцами легко дотронувшись до свитка, лежавшего на низеньком столике рядом с креслом. Ноллис жадно уставился на пергамент, глаза его загорелись. Если это дарственная на обещанную ферму... О, дьявол! Им завладела такая злость, что он едва не пнул ногой несчастную собаку, свернувшуюся калачиком около двери. Проклятье! Неужели из-за того, что эта рыжая дрянь перехитрила его, он лишился справедливой награды?

— Ты должен найти Эрику Тейндел, слышишь? — сквозь зубы процедил Джеффри. — Найди ее! Я знаю, чувствую, что эта маленькая мерзавка жива. Не могу спать спокойно, пока хоть один отпрыск моего братца ходит по земле. Я ненавижу Родерика! — неожиданно взвизгнул он. — Я слишком многим рисковал и теперь должен получить свое графство, потому что честно заслужил эти земли...

Правильные черты лица молодого графа исказились, словно дьявол смял их по своей воле, пальцы рук судорожно скрючились. Ноллис невольно отвернулся от хозяина, в душе, впрочем, потешаясь над ним. Ну вот, накричал, за ворот подержал... А все ж таки нужен ему он, Ноллис, и никто другой. Грязную работенку кто-то должен делать, а?

— Хорошо, ваша светлость, — после долгой паузы мрачно проговорил Джон. — Я найду ее, жива она или мертва.

— Вот и прекрасно, — заключил граф Нортумберлендский. — Я дам тебе в помощь людей. Ты сегодня же отправишься в Фолстон и станешь расспрашивать всех, кто что-либо знает о беглецах. Ты должен стать охотничьей собакой, ищейкой, мой дорогой Ноллис. Будешь говорить, что это твоя сбежавшая из монастыря дочь и ты разыскиваешь ее. Сделай все, чтобы найти девчонку! У моей племянницы есть милая привычка переодеваться пажом, теперь ты это знаешь. Можешь перерыть всю Англию вдоль и поперек, перетрясти всех рыжих девок и парней, но найди ее.

— Да уж, по таким приметам в Англии отыскать ее будет нелегко, — вздохнул Ноллис. — Как ее найдешь, когда в этой стране полным-полно рыжих?! Спасибо, что мы хоть не в Ирландии.

Сэр Джеффри приятно усмехнулся, показывая, что оценил шутку своего слуги.

— Я верю в тебя, Джон. Ты справишься. Ведь ты мой лучший человек, и мне неприятно было бы лишиться тебя. А когда вернешься, я подпишу эти бумаги.

Он небрежным движением отправил пергаментный свиток в шкатулку, стоявшую на столе, и защелкнул замок. Ноллис едва не заскрежетал зубами.

— Но помни, — наставительно поднял палец граф Перси, — на этот раз ошибки быть не должно. Жизнь этой девчонки мне ни к чему. Мне нужна ее смерть!

Глава 8

Незаметно прошла зима. Она в этом году выдалась суровой как никогда — старики говорили, что давно такого не бывало в Шотландии. По ночам трещали такие морозы, что птицы замерзали на лету. Стоило высунуть нос из теплого дома, как он тут же становился похож цветом на сливу, а руки превращались в ледышки.

Снегом замело все перевалы, поэтому в Бархед очень редко добирались гости. Сами обитатели замка оказались не большими любителями путешествий, и из-за плохой погоды Эрика почти все время просидела в замке, слушая завывания ветра за его крепкими стенами. Конечно, можно было радоваться, что им с Дональдом не пришлось в такую страшную зиму оказаться на улице, у них есть крыша над головой, теплый и уютный дом, еда всегда в достатке, но... Вот именно, но. Это был не ее дом, вот в чем дело. Все здесь было чужим, незнакомым — и люди, и их привычки, и то, как они жили. Тоска по Тейнделу грызла сердце, и не раз уже девушка сожалела о своем решении искать защиты у родственников. Но что ей оставалось делать? Вместо родного дома у нее осталось разоренное гнездо, возле которого ее караулит неведомый хищник... Ей нельзя возвращаться назад.

Когда становилось совсем тоскливо, она забивалась в какой- нибудь укромный уголок, где никто не мог найти ее, и отсиживалась там. Эрика тяжело вздохнула. Вот и сейчас она сидела на чердаке одной из небольших жилых башен. Здесь никто ее не потревожит и она может спокойно подумать о чем-то своем...

Никто не станет докучать бесконечными нравоучениями и приказаниями, не станет попрекать ее тем, чего она ничего не умеет делать.

Она обхватила руками колени и грустно посмотрела в узкое чердачное окошко-бойницу. За окном уже вечерело — лазоревое небо постепенно темнело, становясь густо-синим. Скоро ужин, все чинно рассядутся за большим дубовым столом... Девушка встала и потянулась, разминая затекшие ноги. О, черт! Опять она умудрилась где-то испачкаться! Теперь-то ей точно попадет.

Идти вниз расхотелось. Опять за ужином сэр Дункан начнет хмуриться и мрачно поглядывать на нее: дескать, вот, дармоедку кормим. А Мэри, как обычно, станет глупо хихикать и намекать, что всяким замарашкам за столом не место. Эрика поморщилась. Вот уж кто был ей ненавистен в Бархеде, так это ее двоюродная сестричка. Дочка Мак-Фергюсов, чистенькая, аккуратная, с безукоризненными манерами... Мэри никогда не поднимала глаз, когда разговаривала со старшими, всегда говорила: «Да, мамочка, конечно же, папочка», не опаздывала к обеду и умела все, что полагается уметь воспитанной девице на выданье. Словом, она была настоящей леди. Правда, слегка длинноносой, со злорадством уточнила Эрика. Мэри презирала свою невесть откуда взявшуюся родственницу-оборванку. Ох, каким острым бывал ее язычок, когда они оставались вдвоем и любящие родители не слышали, какие ядовитые слова слетают с нежных уст их доченьки! Впрочем, подумалось Эрике, сэр Дункан только порадовался бы, услышав их.

Дядя невзлюбил ее с первого взгляда, это девушка поняла сразу же. Худой и мрачный, он казался ей похожим на кладбищенского ворона. Что и говорить, сэра Дункана Мак-Фергюса нельзя было назвать привлекательным и общительным человеком. Он почти никогда не улыбался, а если и бывал в хорошем настроении, то выражал это своеобразно: мог выпить лишнюю пинту пива — и все. Он был очень экономен, ее дядя Дункан, и всегда так внимательно следил за тем, как она ест, что Эрике кусок в горло не лез.

Девушка еще раз задумчиво взглянула в окошко. Было уже совсем темно. Сегодня почему-то с самого утра ей было не по себе. Сердце томила глухая тоска, хотелось бежать куда-то, что-то делать, но все валилось из рук, и она с полудня забралась на этот чердак и спряталась от всех. Господи, до чего тут все не похоже на Тейндел! Ни смеха, ни веселья, сплошная тоска. Гулять ей не позволяли, и всю зиму она провела за изрядно опостылевшими стенами Бархеда. Вот и весна уже наступила, снег сошел с полей, а ее все держали взаперти. Подумать только — настоящей леди никак нельзя гулять одной, без сопровождающих! Это просто неприлично, да и опасно. Эрику просто бесили эти дурацкие правила, которыми раз за разом потчевала ее тетушка. «Ведь ты Рэндолф, а это ко многому обязывает. Рэндолфы никогда не были простыми голодранцами с гор, это графский род».