Нелюдь - Василий Горъ

Скрипнула, а потом хлопнула дверь, и в домике стало тихо.

Мне тут же стало не по себе. Хотя, по логике, бояться я должна была не пребывания в одиночестве, а слугу Бездушного. И того, что он планирует сделать со мной…

— Может, я действительно нужна ему, как проводник? — сказала я. Вслух. Чтобы разогнать сгустившуюся вокруг меня тишину. Потом подумала и криво усмехнулась: — Да ну, это бред: ведь если раньше он мог надеяться, что я помогу ему забрать души Рендаллов, то теперь, после захвата их замка вассалами графа Варлана, моя ценность для него стала равна одной-единственной душе…

«И слабостями моими он тоже не пользуется. Хотя должен…» — хмыкнула я. А потом вдруг сообразила, что уже больше десятины живу в одной комнате с мужчиной! Который, судя по рассказам Аматы и других служанок, просто не может не видеть во мне женщину!!!

«Все они одинаковы!» — в один голос твердили мои великовозрастные подруги. — «Пока вокруг люди или ты держишь их на расстоянии — мужчины учтивы, обаятельны, галантны. И готовы лечь костьми за право припасть губами к тыльной стороне твоей ладони. Зато, как только ты остаешься с ними наедине, или, не дай Вседержитель, позволяешь им заметить свой интерес, в них невесть откуда просыпается Двуликий: они начинают относиться тебе, как к своей собственности и делают, что хотят. В упор не замечая ни твоего нежелания, ни страха, ни боли…»

Я попыталась вспомнить хоть один взгляд Крома, подобный тем, которыми меня пожирали барон Олмар и воины из его свиты, и не смогла: Меченый вел себя… безупречно. Как ни странно звучало это слово применительно к слуге Бога-Отступника.

— Хорошо. Пусть он — не такой, как все… — буркнула я, снова села на табурет и, обхватив себя за плечи, уставилась в огонь. — Но ведь зачем-то я ему нужна?

… Меченый вернулся часа через полтора. Мрачный, как грозовая туча. И, не успев войти в дом, принялся раздраженно стягивать с себя нагрудник.

В первое мгновение я до смерти испугалась, почему-то решив, что он раздевается для того, чтобы меня изнасиловать. И, заскочив на свое ложе, вжалась спиной в стену.

Реакция Крома на этот прыжок оказалась, мягко выражаясь, странной: он посмотрел на меня, как на юродивую, вытащил из мешка сверток с чистой тканью и лечебными мазями и демонстративно положил его на край стола.

Я почувствовала себя дурой. Поэтому виновато пробормотала:

— Рана кровит?

Меченый отрицательно помотал головой:

— Нет. Силки опять пустые. Есть нечего. Пойду на охоту…

У меня забурчало в животе, а рот наполнился слюной. С трудом отогнав от себя мысли о том, что последний раз мы ели два дня назад, я вопросительно приподняла бровь:

— Сейчас?

— Вечером…

— Вечером? — переспросила я: отец и его свита выезжали на охоту за час-два до рассвета. Всегда. А в середине дня, в крайнем случае, к вечеру уже возвращались обратно, увешанные трофеями…

Кром кивнул. Потом подумал и все-таки объяснил:

— Недалеко — зерновое поле… И кормушки… Хочу полежать в засаде…

Дальше можно было не объяснять: то, что олени, косули и кабаны приходят пастись на закате, я слышала не раз. Поэтому кивнула. И сразу же нахмурилась — если охота на косулю была делом неопасным, то идти на кабана в одиночку, да еще в таком состоянии, в каком пребывал Кром, было рискованно.

Видимо, мой взгляд был достаточно красноречив, так как Меченый пожал плечами и буркнул:

— Там — вышка…

Я облегченно перевела дух: с вышки можно было стрелять без опаски даже по целому стаду кабанов. Как раненым, так и будучи при смерти…

Увидев, что я успокоилась, Кром стянул с себя нижнюю рубашку и, оставшись в одних штанах, принялся осматривать почти затянувшуюся рану на плече.

Я некоторое время смотрела на точные движения его пальцев, свидетельствующие о большом опыте врачевания последствий использования колющих и режущих предметов, а потом вдруг увидела фигуру Бездушного целиком. И захлопала глазами: Меченый выглядел намного здоровее Барриса Подковы, который, по словам Тео, был самым сильным мужчиной во всем лене!

«С такими ручищами, как у него, можно сбивать на землю всадников вместе с их конями. И убивать быков одним подзатыльником…» — завистливо шептал мой старший брат. А потом напрягал мышцы груди и спины, чтобы выглядеть хоть чуточку похожим на кузнеца…

При мыслях о Теобальде у меня на глаза навернулись слезы. Я мысленно помянула недобрым словом всю династию Латирданов, начиная с его высочества принца Картарена, сгинувшего в далеком Алате, и заканчивая Неддаром Вейнарским Львом, решившим за него отомстить. Потом пожелала графу Иору Варлану, воспользовавшемуся отсутствием большей части армии и напавшему на своего сюзерена, скорой встречи с Темной половиной Двуликого. А в самом конце мысленного монолога воззвала и к самому Богу-Отступнику:

«Неужели тебе мало тех душ, которые ты уже получил? Может, хватит?!»

Словно в ответ на мою мольбу Кром прикоснулся пальцем к шраму на своем лице и ушел в себя. Судя по выражению глаз и плотно сжатым губам — в ту самую Тьму, которая занимала место его души.

Намек был более чем понятен. Поэтому я закусила губу и непонимающе посмотрела в потолок:

«Это что, месть? А за что?!»

Глава 21. Король Неддар третий, Латирдан

Второй день второй десятины третьего лиственя.

— Его величество король Неддар третий, Латирдан, герцог Влашский, маркиз…

— Хватит!!! — раздраженно рыкнул Неддар, отодвинул в сторону опешившего церемониймейстера, вломился в Малый Зал Совета и угрюмо оглядел ожидающих его появления дворян.

Увидев выражение его лица, добрая половина приглашенных побледнела.

Мысленно порадовавшись такой реакции, Вейнарский Лев прошел к трону, сел, положил руки на подлокотники и соизволил поздороваться:

— Доброе утро, господа…

— Смирения, ваше величество… — хором ответила большая часть. И начала складываться в церемонных поклонах.

Услышав ненавистное слово, Неддар скрипнул зубами, покосился на статую Вседержителя, все еще стоящую в зале, и… промолчал: вопрос с верой в Бога-Отца надо было решать тихой сапой. А не в лоб.

Вага, по своему обыкновению стоящий ошую от трона, негромко кашлянул. Подсказывая, что пауза слишком затянулась.

Монарх повернулся к писцу и еле заметно кивнул. Тот тут же сорвался с места и с поклоном положил на стол несколько десятков свитков.

Неддар наскоро проглядел несколько штук, нашел нужный и уставился на стоящего напротив д'Ожа.

— Барон Комес?

— Да, ваше величество! — отозвался Упрямец.