Ручная кладь - Нина Охард
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока он размышлял, Серега принес из пещеры рюкзаки. Они посадили самых маленьких себе на спину, под рюкзак, накрыли их пуховками и попытались заставить людей двигаться вниз.
Туристы практически ни на что не реагировали: валились с ног, плохо соображали. Сказывалось переохлаждение.
С трудом ребятам удалось заставить группу спускаться за Сергеем вниз. Видимости не было почти никакой. Спасало только то, что тропа была хожена-перехожена и ноги сами находили правильный путь. Мальчишка у Витьки за спиной совсем затих.
– Как тебя зовут? – спросил его Виктор, дергая за ногу, которую засунул в рукав пуховки.
– Килюша, – чуть слышно ответил мальчишка.
– Кирюша, давай ты будешь мне читать стихи, ладно? – попросил Витя.
– Не ладно, – ответил Кирилл.
– Почему? – удивился Витя.
– Не хочу, – аргументировал ребенок.
– А что ты хочешь?
– Спать.
– Спать не нужно, расскажи мне, – Витя напрягся, пытаясь вспомнить себя в этом возрасте, и понять, что может Кирилла заинтересовать.
– Не хочу, – снова возразил Кирилл.
– А шоколадку хочешь?
Мальчик молчал.
– Кирюша, хочешь шоколадку? – повторил вопрос Виктор?
– Хочу, – тихо сознался мальчик.
– Расскажи мне что-нибудь, и я дам шоколадку.
– Не дашь, – возразил мальчик.
– Почему?
– Нет у тебя.
Витя остановился и вытащил завернутые в фольгу дольки.
Кирилл забрал шоколад и зашуршал фольгой.
Спускались они медленно. Туристы останавливались, падали на снег. Ребята помогали им подняться и заставляли идти. На леднике их встретила четверка под руководством Иванова. Альпинисты смотрели злобно: начспас снял их с предвершинного гребня. Жалкий вид замерзших туристов не вызвал у них сочувствия.
– Что вам на пляже не лежалось? Что вас понесло в горы, без снаряжения и подготовки, – вырвался крик из души руководителя группы.
Туристы молчали. Женщины тихонько плакали. Ребята доставали из рюкзаков теплые вещи и одевали трясущихся от холода туристов.
– Ребята, вы их до начспасовцев спустите, а мы бегом детей отнесем, – предложил Витя, но идея не вызвала никакого энтузиазма ни у руководителя, ни у его группы.
– Витя, шутишь, – посмотри какая у них обувь, как мы их поведем через ледник?
Ребята начали спорить.
– База, я спасатель один, встретил группу матрасников, у них ни обуви, ни одежды, переохлаждение, конечности поморожены, самостоятельно двигаться не могут. Будем ждать спасателей, – раздался голос Иванова.
– Спасатель один, я база, – они у вас там копыта не откинут до прихода спасателей?
– Даже если и откинут, другим будет наука, – сказал Иванов, прикрыв микрофон рукой.
Какая-то женщина громко всхлипнула. «Ну, ты и дерьмо, Иванов», – подумал Витя.
– База, я спасатель, ставим палатку, попытаемся людей согреть, ждем спасателей, – отрапортовал Иванов.
– Мы с Серегой вниз, мальчишка с переохлаждением, его нужно срочно в больницу, – сказал Витя и двинулся через ледник к тропе.
***
Наташа плохо понимала, что с ней происходит. Пришли люди в альпинистском снаряжении уложили на носилки и понесли. Она не воспринимала происходящее как реальность, скорее как дурной сон. Больничная палата, доктор, воркующий над ее ногами. Уколы, таблетки, снова уколы, рентген, еще один или не один. И вот, наконец, прозвучал приговор – «ампутация».
Слезы безвольно текли по щекам на подушку, и Наташа даже не пыталась их вытирать. Она не могла представить, как она будет жить без ног. «На туфлях сэкономишь», – пытался ободрить ее внутренний голос, но девушка еще сильнее разрыдалась. Врачи советовали позвонить родным, но Наташа не знала, как сообщить эту новость родителям. «Съездила на море отдохнуть, называется», – ворчала она, проклиная ту минуту, когда согласилась пойти в поход. Изменить уже было ничего нельзя, и ее увезли в операционную.
Очнувшись, еще не придя в себя от наркоза, она увидела рядом с собой женщину. Сначала она даже ее не узнала, но приглядевшись, догадалась – Ольга Александровна – Маринина мама. Наташа помнила ее веселой моложавой женщиной, с чувством юмора и такта, всегда со вкусом одетой и доброжелательной. Посмотрев на одутловатое, заплаканное лицо, и ссутулившуюся фигуру, Наташа задумалась. Признать в этой женщине Ольгу Александровну удалось с трудом. Наташа пошевелила губами, но сказать ничего не смогла.
Ольга Александровна посмотрела на нее ненавидящим взглядом и спросила:
– Очнулась?
Наташа кивнула головой.
– А вот Мариночка, – Ольга Александровна зарыдала.
Комок подступил к горлу Наташи. Марина, она совсем про нее забыла, вроде она была с Толиком и что случилось?
– Что случилось? – просипела Наташа пересохшим голосом.
– А ты не знаешь? – голос Ольги Александровны приобрел металлический оттенок. – Зачем ты потащила ее в горы? Тебе внизу мужиков не досталось? На тебя, страшненькую, никто смотреть не хотел? Поэтому ты убила мою дочь?
Наташа открыла рот, но ответить ничего не смогла. Да и если бы и ответила, Ольга Александровна все равно бы не услышала.
– Подлая тварь, мерзавка, – кричала женщина. Размазывая по лицу слезы. – Зачем ты это сделала? Из зависти? Я знаю, ты всегда завидовала моей доченьке. И правильно тебя бог наказал – будешь теперь инвалидкой до конца дней своих. Безногой, никому ненужной уродиной!
Наташе хотелось плакать, но слез не было, и только глухие рыдания сотрясали тело.
Ольга Александровна не унималась: новые и новые проклятия сыпались на Наташину голову.
Неожиданно дверь открылась и медсестра, гремя каталкой, вошла в палату.
– На перевязку пора, – громко прервала она поток ругани и помогла Наташе перебраться на каталку.
Ольга Александровна еще что-то кричала в след, но медсестра вкатила Наташу в перевязочную и плотно закрыла дверь.
– Пить хочешь, – спросила сестра, протягивая бутылочку с трубочкой, – только не реви, а то не буду на тебя воду переводить.
Медсестра сняла с Наташиных ног повязки и обработала раны.
– Ничего, – сказала она, – тебе только стопы отрезали, женщине из четвертой по самое колено оттяпали, а у нее двое детей.
– Мне от этого не легче, – пробурчала Наташа сквозь слезы.
– А кому сейчас легко?
– Тем, у кого есть ноги, – всхлипывая, возразила Наташа.
– Ну, может, у них чего другого нет, ума, например.
Руки у женщины работали быстро и ловко: Наташа почти не чувствовала боли.
– Жизнь, моя милая, это шанс, другой тебе все равно не дадут, даже за половину этой. Поэтому терпи и живи с тем, что у тебя есть.
***
Витя лежал на спине, разглядывая штукатурку. Уже давно в его жизни не было так много свободного времени для размышлений. Порой ему казалось, что даже мускулатура мозга начинает побаливать от непривычных перегрузок. Словно разгулявшиеся мыши в мясной лавке, мысли тиранили его,