Мальчик из Фракии - Василий Колташов

— Моя-то, моя-то как поплыла! — пыхтел княжеский племянник.

— Ничего, я вас догоню, — ворчал Доброгаст. Его лодка шла третьей, далеко отстав от лидеров.

Амвросий слушал. Поднимал брови в наигранном удивлении. Широко улыбался большими молодыми зубами. Его судно, вырезанное по всем правилам кораблестроения, плыло впереди всех. Весельный корабль Вторяка то догонял его, то вновь отставал. Лодки других детей оставались далеко позади.

— Скорей, скорей! — пыхтели на месте Храбр и Доброжир.

Их грубые, почти квадратные суденышки то спотыкались о неровное дно, то застревали, упершись в травяной остров. Даже попутный ветер не помогал им. Он крутил кораблики, бросая их из стороны в сторону.

— Вам меня не догнать! — крикнул Амвросий отстающим.

— Хитришь ты, не честно поплыл! Секрет знаешь! — отозвались обиженные голоса.

— Я! Я, догоню! — заорал Вторяк. Запрыгал на месте. Замахал руками, сжимая длинные ровные ветки.

Лодка Амвросия все еще была впереди. Стоило ей удариться носом о камень или выскочить на отмель, как заботливый хозяин подталкивал ее длинным прутиком. В руках у каждого их ребят были такие помощники. Даже малышня, собравшаяся поглазеть и не имевшая своих кораблей, обламывала мелкие ветки со своих прутьев.

— Сперва тебя Вторяк догоню. Потом перегоню. Потом и Амвросия перегоню, — рассуждал Доброгаст. Воображал как его суденышко первым войдет в реку.

— Не догонишь! Не догонишь! — сердился Вторяк. Пыхтел. Забегал вперед лодки, выискивая неожиданные преграды. Боялся, не обгонит ли кто?

Между отставшими тоже шла борьба.

— Ну-у-у! Не отрывайся, Водяной тебя накажи! — ворчал Невзор. Его кораблик сел на мель, а дотянуться до него не выходило. Веточка была коротка. Мальчик балансировал на скользком камне. Пробовал достать. Не выходило.

— В воду свалишься-то, шишига! — засмеялась рыженькая Огняна. Она единственная из девочек решилась на мальчишескую «речную забаву». Ее суденышко не вырывалось вперед, но и не было последним.

— Не свалюсь!

— Ой, смотри!?

— Ой, смотрю… — заорал Невзор, поскользнувшись.

Брызги полетели во все стороны. Мальчик бухнулся прямо на несколько лодок. Застрявшие на мели суденышки треснули, поломались. Невзор не поднимаясь из грязи, заревел как раненный зверь. Забил длинными руками по воде, не замечая, даже что потопил собственный никудышный корабль.

— Проглядел ты, косой, свое морское счастье! — загоготал Вторяк, обернувшись. Замотал головой с круглыми щечками.

— Даже Водяной его к себе не берет! — засмеялся Доброжир. Схватился за живот. Нагнулся, хохоча все сильней.

— Водяной-дед, обманщик! А-а-а! Подвел! А-а-а! — ревел Невзор.

Огняна перепрыгнула через ручей. Протянула ручки:

— Давай помогу!

Невзор вытаращил красные косые глаза. Успокоился.

— Сам подымусь, чай не глубоко…

— Это тебя твой Водяной спас, — загоготали Храбр и Вторяк.

Он обиженно погрозил им вымазанным глиной кулаком. Подумал: «Доплавался!». Побрел к реке отмываться, сбрасывая грязную одежду. Сердито посмотрел на улыбающегося Амвросия. Буркнул:

— Тебе бы так!

— Ничего! — прокричала ему вдогонку Огняна.

— Вторяк! Вторяк! Гляди! — завизжала малышня, наблюдавшая за игрой с пригорка. Маленькие пальчики затыкали в нужном направлении.

Дуновение ветерка перевернуло кораблик юного римлянина. Большой берестяной парус намок. Лодка соперника неумолимо неслась вперед, повернутая набок коварным течением, но не опрокинутая им.

— Спасибо, хозяин воды! — Вторяк радостно замахал руками. Побежал вперед, догонять резвый кораблик.

Дети последовали за ним, позабыв о собственных неповоротливых суденышках. Всем хотелось посмотреть, что делается впереди. До реки оставалось не больше тридцати шагов. Амвросий бросился спасать свой терпящий бедствие игрушечный корабль.

— Скорей! Скорей! — визжали малыши.

Они явно не сочувствовали маленькому римлянину, придумавшему устроить эту забаву. Весь минувший вечер мальчишки мастерили лодки из древесной коры. Валент дал Амвросию несколько советов. Корабль мальчика получился бы лучшим, если бы не вышел крупноват. Вторяк скопировал все. Он дольше всех кряхтел с ножиком у костра, делая каждый срез, как Амвросий. Лодка княжеского племянника вышла грубее, но устойчивее. Парус был меньше, зато крепился надежней.

— Молодчина, Вторяк, — хлопнул приятеля по плечу Доброжир.

— Смотри! Вон как идет, — похвастал Вторяк. Лицо его сияло.

Суденышко Амвросия вновь перевернулось. Шанса догнать соперника не оставалось. Мальчик с горечью сорвал с кораблика парус, то и дело тянувший его на бок. Лодочка пошла ровней, набрала скорость. Теперь стало ясно: она не догонит соперника, но и не даст другим себя обойти.

Устье ручья приближалось.

— Ничего! — заботливо шепнула Амвросию Огняна. Улыбнулась целой поляной веснушек. Хихикнула.

Мальчик пожал плечами. От недавних восторгов не осталось следа. Ушла уверенность. Жаль было проиграть в собственном деле. Только приятно было, что его не оставили одного, что кто-то нашелся поддержать его. Он был за это благодарен.

— Спасибо, — робко произнес Амвросий. Потупил взгляд.

— Ничего!

Рыженькая малышка махнула перед носом резвой ладошкой. Улыбнулась еще веселей, показав широкие резцы.

— Ничего! Ерунда, — попробовал улыбнуться Амвросий.

— Я! Я победил! — орал изо всех сил Вторяк.

4

Без боя пали многие крепости Византии: не хватало защитников даже там, где стены еще не разваливались от времени. В первых стычках дрогнули пограничники империи. Бросив речные флотилии и береговые заставы, укрывались они в своих селениях и еще не рассыпавшихся крепостях. Бежали туда, где имелось хоть немного запасов.

Римляне не могли понять, откуда движутся главные силы врага. Повсюду дуксы встречали варваров больше, чем имели под рукой сил. Гонцы неслись в Константинополь с тревожными вестями: целый народ, вооруженный дротиками, мечами, копьями и луками, переправился через Дунай. Тревога царила во дворцах столицы. Дурные вести не удавалось скрыть.

Быстрей чем склавины продвигались по Балканам, слухи разлетались по городам Византии. Всюду от грозящей беды терялся старый страх. Народ злословил имя августа Юстина.

— Он совсем обезумел! Он погубит нас всех. Варваров столько, что нельзя их сосчитать. Те, кто их видел, сходят с ума. Такой силой идут на империю безволосые скифы, — шептались на рынке набожные старухи, выбирая рыбу.

— У церкви Святого Иоанна есть один нищий. В ушах и ноздрях у него ржавые кольца, словно у дьявола. Сказывают: он первым увидел варваров, только собирающихся на другом берегу Дуная, — безостановочно поясняла всезнающая жена плотника Катерина. — И как увидел, от ужаса потерял рассудок.

— Что вы понимаете!? — рявкнула смуглая торговка. — Что вы, глупые, несете! Выбирайте скорей вашу рыбу. Знаю этого нищего. Он уже пять лет слоняется возле храма, только молчит он потому, что еще при Юстиниане ему отрезали язык за оскорбление императора. Но никакой он не сумасшедший. Выбрали? Берите вот эту. Богом клянусь, свежее рыбы нет даже в море!

Лес корабельных мачт закрывал горизонт. Теплые воды Мраморного моря мягко касались каменных причалов. У ворот склада спорили грузчики. Останавливались, чтобы отдышаться. Утирали пот. Сбиваясь, говорили наперебой. Возле сваленных в кучу тяжелых мешков пятнистая кошка облизывала грязные лапы. Задирала то одну, то другую. Чайки разносили всюду шум своих голосов. Вдали над черепичным туманом города громоздилась Святая София.

— Август совсем потерял рассудок. Брат говорил, каждую ночь на форуме Константина слышны его безумные вопли. Поганое юстинианово племя дает о себе знать.

— Ты еще многого не знаешь, Фома! Варвары — божья кара всем нам за грехи узурпатора Юстина. Не спроста у него нет человеческих детей, — бегло твердил короткий крепыш. Мазал грязным рукавом по скуластому липкому лицу. — Эта проклятая София трижды родила императору козлят и дважды щенков. Их утопили в Босфоре, подальше от глаз. Но Феодора, жена Юстиниана, тоже не имела нормальных детей.

— Не перебарщивай, Констант. Хватит. Дьявол правил империей все эти годы. В угоду ему Юстиниан пролил столько нашей крови. Мы монофизиты видели это всегда.

— Так что твой брат? — вмешался другой грузчик, худой, с серыми глазами.

— Старый император совсем потерял рассудок. Он давно кричал по ночам. Но теперь его голос слышен не только возле дворца, но даже у Золотого рога. Брат различил слова. «Все погибло!» — вот, что разносит над спящим городом голос августа.

— Тьфу! — с горячностью сплюнул на землю коротышка. — Еще когда император только задумал построить в столице маяк, я слышал эту басню. Каждый тогда говорил, будто Юстин желает увидеть все сотворенные им разрушения.