Отзвуки эха - Ричард Матесон

— Не волнуйся, — ответил я, — он не станет калечить свою собственность, вернее, собственность своей жены.

Я подошел к двери, открыл ее и вежливо поприветствовал гостей.

Сентас буркнул что-то неразборчивое, его жена холодно кивнула. Затем они оба с явным испугом уставились на окруженный четырьмя стульями стол, стоящий в центре гостиной.

Вошла Энн и пригласила гостей сесть. Опустившись на стул, Сентас немедленно заорал:

— А теперь послушайте меня, вы оба! Не думайте, что мы способны поверить в ваши небылицы. Но моя жена волнуется, не получая никаких известий от сестры, поэтому мы здесь. Но если это шутка...

— Уверяю вас, это не шутка.

— А что это? — подала голос миссис Сентас. — Что вы имели в виду, приглашая нас прийти, чтобы встретиться с сестрой?

— Я имел в виду...

— И что это ваш мальчишка вчера болтал? Почему он со мной разговаривал таким тоном? — напирал Сентас.

— Вы же не думаете, что это он с вами разговаривал, правда? — тихо осведомился я.

Сентас начал раздраженно что-то говорить, но на полуслове умолк, так и замер с раскрытым ртом. В глазах застыл испуг.

— Что ты хочешь сказать? — с трудом выдавил он.

— Только то, что это была ваша свояченица.

— Что?

— Мистер Уоллис, с меня хватит, — не выдержала миссис Сентас, — или объяснитесь, или мы уходим.

— Буду рад вам все объяснить, — ответил я и вкратце, опуская подробности, рассказал им о сеансе гипноза и его последствиях.

— Это все правда? — потрясение спросила миссис Сентас.

— Можете позвонить доктору Портеру, он подтвердит.

— Скорее всего, я так и сделаю, — задумчиво проговорила она.

— В жизни не слышал ничего более нелепого, — буркнул Сентас, но его голосу явно недоставало былой уверенности.

— Я все же не понимаю, — вновь подала голос миссис Сентас, — почему вы считаете, что моя сестра умерла.

— Я сказал, что я так думаю, — пояснил я, — поэтому и пришел спросить, есть ли у вас о ней сведения. Тот факт, что вы не имеете о ней известий...

— То есть вы хотите сказать, — перебила миссис Сентас, — что видели ее привидение?

— Полагаю, что да, — ответил я. На Энн я не смотрел.

— Надеюсь, вы осознаете, во что предлагаете нам поверить, — сухо проговорила миссис Сентас.

— Конечно. Но я видел именно вашу сестру. Теперь я это знаю точно.

— Но откуда вы можете знать, что это была именно она? — спросила миссис Сентас. — Конечно, если предположить, что вы действительно что-то видели, в чем я сомневаюсь.

Я рассказал ей о платье, жемчуге, о том, что все это подтвердила Элизабет.

— Ради бога, — не выдержал Сентас, — он видел где-то фотографию Элен и теперь пытается давить на нас.

— Зачем? — спокойно полюбопытствовал я. — Что я от этого выиграю?

Сентас открыл рот, чтобы ответить, но, видимо, не решил, что сказать, и снова закрыл его. А я обратился к миссис Сентас:

— Когда именно ваша сестра покинула Калифорнию?

— В прошлом году, в сентябре, — ответила она.

— Не хочу лезть в ваши дела, но... у нее были какие-нибудь особые причины для отъезда?

— Нет.

— Вы не заметили никаких странностей в ее поведении, когда она уезжала?

— Мы не присутствовали при ее отъезде, мистер Уоллис.

Последние слова потрясли меня. Ошалело уставившись на миссис Сентас, я пробормотал:

— Не понимаю.

— Она оставила нам записку, — объяснила миссис Сентас.

— Понятно. — Я вздохнул, попытался унять отчаянно колотившееся сердце и указал на стол со стульями. — Ну что же, попробуем?

— Милдред, пошли отсюда, — снова загрохотал Сентас.

Она молча отмахнулась, пристально глядя на меня.

— Что вы собираетесь делать, мистер Уоллис? — спросила она. — Должна предупредить, я не верю в то, что вы говорите. Но я очень беспокоюсь о сестре.

— Очень просто, — сообщил я, — мы все сядем вокруг стола, и я попытаюсь связаться с вашей сестрой.

— Милдред, если ты совсем спятила, можешь оставаться, — прорычал Сентас, — а я пошел.

— Мы останемся.

Она произнесла всего два слова, но их оказалось вполне достаточно, чтобы привести к повиновению взбесившегося орангутанга. А я понял, что именно связывает ее с Сентасом. Некрасивая, но образованная и обеспеченная женщина вышла замуж за невоспитанного, невежественного и горластого мужика. Она предпочла этот союз невеселой участи старой девы.

— Давайте сядем, — предложил я.

Энн и миссис Сентас заняли места за столом. Миссис Сентас сидела очень прямо, лицо ее напоминало неподвижную маску. Тихо выругавшись, Сентас с размаху плюхнулся на стул напротив меня. Несчастный стул издал жалобный скрип, но устоял. Я чувствовал исходящие от Сентаса волны холодной враждебности.

— Так, — сказал я, стараясь не обращать внимания на Сентаса, — пожалуйста, сидите тихо.

Миссис Сентас не шевелилась. Энн тоже, только с беспокойством поглядывала на меня. Сентас немного поскрипел стулом и тоже затих.

Дождавшись тишины, я закрыл глаза. До меня доносилось только хриплое дыхание Сентаса. А я старался расслабиться, очистить мозг от посторонних мыслей. И еще во мне росла уверенность: что-то произойдет.

Через некоторое время меня вдруг заинтересовало, почему Сентас так тяжело дышит. И вдруг я понял, что слышу свое собственное дыхание. Моя грудь тяжело двигалась вверх и вниз, заставляя тело дышать, а мозг постепенно погружался в темноту. Я почувствовал, как холодеют руки и ноги. Дыхание становилось все быстрее и быстрее. Кульминацией послужил глубокий вдох, от которого по всему телу пробежала дрожь, за которым последовал медленный выдох. Я успел заметить потрясенные лица сидящей за столом троицы. Вслед за этим меня не стало.

Позже Энн рассказала мне, как все происходило.

Как только я закрыл глаза, дыхание участилось, голова склонилась на плечо и начала раскачиваться из стороны в сторону, руки безжизненно висели, как у тряпичной куклы, только периодически подергивались, рот раскрылся, черты лица потеряли определенность, как-то размазались. Лицо лишилось индивидуальности. Я перестал быть похожим на самого себя.

Так продолжалось несколько минут.

Вдруг учащенное дыхание прекратилось, наступила мертвая тишина.

Моя голова дернулась и приняла вертикальное положение, но глаза еще были закрыты. Потом из горла вырвалось странное щелканье, непонятный сдавленный скрежет, похожий на звук, издаваемый дебилом, когда он пытается заговорить.

И я заговорил.

— Милдред, — сказал я тихо, без всякого выражения.

Миссис Сентас вздрогнула и замерла на своем стуле, не сводя с меня внимательных глаз.

— Милдред, — повторил я, — Милдред.