Денежный семестр - Александра Романова

Кроме того, Маша принесла мне как-то вырезанную из газеты заметку о том, что вороны умеют считать до трех, и мы дружно порешили, что вся моя нынешняя жизнь, и в частности сизис, — лишь подготовка к тому, чтобы стать вороной и научить своих товарок считать до четырех.

Конечно, Леша этого не знал, однако все равно его реакция показалась мне несколько обостренной. Правду, наверное, говорят, что мужчины на самом деле — куда более нежные существа, чем мы, женщины. Женщина, глазом не моргнув, перенесет такое, что мужчине и не снилось.

Когда мы с Лешей уже подходили к моему дому, маленькое происшествие подтвердило верность моего наблюдения. Мимо нас пролетала ворона — красивая и толстая. Увидев меня, она уронила что-то прямо мне под ноги. Присмотревшись, я опознала сухарь.

— Ну вот, — весело обратилась я к Леше, — а ты удивляешься, что именно это животное я люблю больше всех. Какой еще представитель животного мира так деликатно позаботится о моем пропитании?

В ответ на милую шутку Леша переменился в лице. Я, преисполнившись жалости, пригласила его зайти ко мне, погреться и выпить чаю. Он согласился, робко пролепетав, что, к сожалению, на это не рассчитывал и к чаю ничего не принес. Только тут я сообразила, что некоторые шутки при некоторых людях стоит удерживать за зубами, и честно призналась, что, несмотря на все реалии нелегкого бытия, в моем доме найдется что поесть и без вороньего угощения. Воронье угощение порадовало меня исключительно как факт доброго отношения, а не в качестве продукта питания.

Дома, желая продемонстрировать свое благосостояние, я почти силой впихнула в гостя бутерброды и халву. В себя, впрочем, тоже, однако уже не силой. Только лучше бы я этого не делала! Стоило мне набить рот, как раздался телефонный звонок.

— Да? — подняла трубку я.

— Перестаньте морочить нам голову! — грозно ответили на проводе.

Но я теперь была не той наивной девчонкой, с которой докучливые инопланетяне беседовали вчера. Я была во всеоружии! Морально и физически. Поэтому, с горечью заставив себя проглотить непрожеванный кусок, я бросила: «Не кладите трубку» — и рванулась к сумке. Вот и вопросник. Ну наконец-то я не оплошаю! И профессионально поставленным голосом я зачитала:

— Кто вы? Чего вам от меня надо?

Инопланетянин откашлялся и упавшим тоном поинтересовался:

— Что это значит?

У него, похоже, тоже вопросник? И похлеще моего. «Что это значит?» Господи, как мне реагировать? Может, в моей домашней заготовке есть нечто, подходящее к случаю? Я вперилась в листок. Ну и каракули! Впрочем, естественно, — это же черновик, окончательный вариант пока не готов. Торопыги эти инопланетяне — не могли пару дней подождать, пока мы с девчонками все продумаем. Вот вроде бы готовая фраза… «Найдите способ сообщить мне ваше имя, ваши намерения и ваше положение». Нет, не стану я любезничать с бандитами, да еще в присутствии Леши! Лучше выражу ту же мысль по-другому:

— Это значит, что я не знаю, кто вы. Понятия не имею. Поэтому и не могу с вами связаться. И не знаю, зачем я вам нужна.

— Д…да? — с трудом выдавил из себя инопланетянин. — О, блин! Я…

И бросил трубку. Лексикон-то кубиковский! Впрочем, голос не его. Да и вообще, мало ли на свете людей, созданных природой с целью кайфа для ног?

— Мне не хотелось бы проявлять навязчивость, — серьезно сказал Леша, едва я вернулась на кухню, — но, по-моему, у тебя какие-то проблемы. Не знаю, доживу ли я до времени, когда ты будешь делиться ими со мной…

— Тебе не хватает проблем? — поразилась я.

— Мне кажется, я обычно довольно ловко их разрешаю. Хотелось бы сделать то же и с твоими.

А что? Воспользоваться случаем, пока нет Насти, да и рассказать все как есть? Вот тебе и проверка! Если он и после этого не сбежит, значит, способен выдержать все.

И я в подробностях живописала перипетии моих взаимоотношений с собакой Баскервилей, бородачом, майором Мироновым и инопланетянами, настаивающими на контакте и то похищающими, то подбрасывающими мои труды.

— С собакой и бородачом все сходится, — обрадовался Леша. — Кнут влюбился, но слишком тебя боялся, чтобы действовать открыто. А Ральф слишком тебя боялся, чтобы решиться подойти. И Кубиков боялся. Это понятно.

— Да? — без восторга осведомилась я. — Ты всерьез считаешь, что я такая страшная?

— Не страшная, — пошел на попятный собеседник, — просто… ну… — Он раззаикался, почти как Кубиков, и тут же сменил тему: — А инопланетян вы с Машей сами устроили, признайся? Для развлечения? И чтобы Настю разыграть.

— Вот еще! — отвергла грязные инсинуации я. — Нам и без того развлечений хватает. Это нас развлекают со стороны.

Леша помрачнел.

— В таком случае, еще один хитрый тип пытается тебя заинтриговать, чтобы завести знакомство, — неодобрительно сообщил мне он. — Теперь уже наш, отечественный.

Если бы подобную идею выдала одна из моих подруг, я, разумеется, постучала бы себя пальцем по лбу, однако с хрупким существом по имени мужчина следовало обращаться мягче.

— В любом случае это бандит — иначе как он залез в мою квартиру? — с горечью возразила я. — А бандит должен понимать, что заводить с ним знакомство я не намерена. К тому же мне кажется, каждый раз мне звонит новый голос. В смысле, новый человек. Похоже, у них какая-то очень разветвленная банда. Разве что звонит Владимир Винокур, подделывающийся под чужие голоса. Если это он хочет заинтриговать меня и завести знакомство, я возражать не стану.

Леша круто переменил свое мнение и занервничал:

— Ты совершенно права! Завтра же вставлю вам новый замок. Это всякий гад в любой момент может сюда ворваться…

— И покуситься на холодильник, — дополнила страшную картину я.

— Я не понимаю твоего спокойствия! — с мягким упреком заметил мой собеседник. — Тебе угрожают, а ты только смеешься. Из всего делаешь шутку. Не воспринимаешь всерьез.

— А ты бы что предпочел? — уточнила я. — Чтобы я посыпала себе голову пеплом и разорвала последнее платье? Голова у меня и без того после работы в штукатурке, а платья жалко.

Леша грустно кивнул:

— Я понимаю — ты живешь не той жизнью, какой обычные люди, и наши проблемы кажутся тебе смешными. Ты не снисходишь до заботы о собственной безопасности. Но тогда разреши хотя бы сделать это мне.

— Ничего себе — не снисхожу! — возмутилась я. — А мой вопросник? А найденные таинственные письмена и попытка их расшифровать?

— Письмена? — не понял Леша.

Я порылась в столе и продемонстрировала ему записку с разными там «б.» и «Ш.»! Конечно, не больно культурно подсовывать кому-то такое неприличие, но ведь в сокращенном виде такие слова можно встретить даже в печатных изданиях. А последнее время и в несокращенном.

— Тринадцатое октября, — задумался Леша. — Все начинается с этого дня. А что было в этот день?

— Алгебраическая конференция, — после некоторого размышления поведала я. — Именно в этот день Ирина Сергеевна упала со стремянки. Ну, то есть не упала, а ее до сердечного приступа напугал приятель Кнута Ральф.

— А в театре ты в тот вечер была?

— Скорее всего. Надо спросить у Маши. У нее от каждого нашего спектакля в компьютере остаются фотографии, цифровые. Я могу ей позвонить, она ложится поздно.

Маша не оплошала.

— Тринадцатого октября? Это начало твоей конференции. Разумеется, мы были в театре. Вспомни! Несчастливое число и дебют Риты в «Ромео и Джульетте». Там еще была куча накладок.

— Точно! — обрадовалась я. — И я впервые привела в театр Ники.

Леша цербером стоял за моей спиной и упрямо требовал: «Теперь про следующее число спроси!» — не давая мне погрузиться в сладкие воспоминания. Маша включила компьютер и приступила к проверке. Пожалуй, в Лешиной идее и впрямь что-то есть. Все отмеченные в бандитском списке дни я действительно посещала Мариинку Хотя, правда, не все дни, когда я посещала Мариинку, бандиты сочли достойными упоминания. Некоторые они почему-то проигнорировали, особенно в ноябре и декабре.

— Хорошо, — не унимался строгий Леша, — теперь вспоминайте, что случилось в день, когда у них двадцать девять «б.».

Мы напрягли извилины. Мне это абсолютно не помогло, зато прекрасно подействовало на Машу.

— В этот день ты привела в театр кучу алгебраистов. Совершенно точно!

— Их случайно было не двадцать девять? — уточнил Леша.

Я кивнула:

— Вроде бы. Слушай, ты — гений! А эти «б.» просто-напросто…

— Билеты, — продолжил он. — Только это ничего пока не проясняет. Кто-то записывал, сколько ты купила билетов. Зачем?..

— Не совсем, — возразила я. — Ведь в те дни, когда я водила Ники, билет записан один. А было-то два. Мой и его.

— А в ноябре и декабре, — потребовал отчета Леша, — ты никого не водила?