Притворись моей женой (СИ) - Серж Олли

- Как обидно, - Аня хочет улыбнуться, но сморщивается от боли. - Знаешь как меня тётки в скорой успокаивали? От того, как они полоскали всех мужиков в твоём лице, - Поворачивается ко мне и ухмыляется . - Твои уши должны были превратиться в угли.

- Представляю, - отзываюсь, подсаживаясь ближе и радуясь хотя бы тому, что Аня со мной говорит. - Я очень рад, что ты мне веришь. - Делаю глубокий вдох, чтобы продолжить «исповедь». - В общем, когда Марина поняла, что в этот раз ее план не сработает, она начала громить кухню. Залила нас подсолнечным маслом, которое ты в холодильник не убрала, швырялась едой, била посуду. Осколки я, боясь за Ваську и Фунта сразу убрал, а вот с маслом психанул. Дал задание убраться Марине, в сам в душ ушёл.

- Бедная женщина... - Аня качает головой. - Хотя, наверно, если бы меня продали мужчине в качестве личного «стукача», я бы тоже потекла крышей.

- Ой вот только не надо! - Я вскидываю руки, тормозя ее мягкосердечность. - Марина выложила мне все, как на духу, после первой выпитой бутылки вина. Сразу обозначив цену, за сколько готова этого не делать. И знаешь, именно поэтому я ее оставил тогда, посчитав честной.

- У тебя извращённые понятия о честности, - Аня фыркает.

- Моя жизнь до тебя вообще одно извращение... Аня... - порывисто подаюсь к ней вперёд и прижимаю ее руку к губам, с облегчением замечая, что кольцо с ее пальца никуда не делось. Значит, у меня ещё не все потеряно. - Почему мы не можем поехать домой? Васька ждёт... У тебя голова болит? Кружится? Тошнит?

- Борис... - Аня выдыхает. - Я здесь не из-за сотрясения. Мы ждем пока освободится аппарат, чтобы сделать томографию копчика.

- А он здесь при чем? - В моей голове никак не складывается связь затылка и попы. Хотя да, могла ж при падении и ее шмякнуть...

- При беременности крестцовые кости и так получают большую нагрузку, поэтому нужно понимать, нет ли трещины. Потому что срастись до родов она не успеет. А ещё может быть перелом с загибом...

- Ань... - чувствуя, что мозг сопротивляется мыслительному процессу тупо бормочу, - ну будем предохраняться пока. В чем проблема?

- Поздно уже предохраняться, Басов! - Она повышает голос и снова морщится. Господи, ну соображай ты уже!

- Ты? - Я стреляю глазами на ее живот под одеялом и судорожно сглатываю. - Точно?

- Точнее не бывает, - хмыкает. - И тест и кровь.

- Аня... - дыхание перехватывает.

Я просто пересаживаюсь к жене на кушетку и крепко стискиваю ее, впиваясь поцелуем в губы. Меня топит счастьем. Большим, горячим, оглушающим. Таким, когда в детстве сбывается заветная мечта. Не думал, что когда-нибудь ещё раз смогу почувствовать настолько чистую эмоцию.

В носу начинает предательски щипать. Я стекаю лицом на Анин живот и, наплевав на больничные ароматы, зацеловываю ее всю. Сначала через одеяло, а потом догадавшись его снять, ещё раз. Жадно. Губами по голой коже, под которой уже растёт мой сын или дочь.

Анины пальчики путаются в моих волосах, и я слышу, что она рыдает.

- Не плачь. Я очень люблю тебя. Тебе ж нельзя, родная, - возвращаюсь к ее лицу и сцеловываю слёзы.

- Если отправишь Ваську в интернат, я с тобой разведусь... - всхлипывает.

- Никто никуда не едет. - Отстраняюсь и стираю пальцами с ее щёк слезинки. - Васька будет жить с нами.

- Я тоже тебя люблю... - шепчет, ловя губами мои в глубокий,  чувственный поцелуй.

Нашу идилию нарушает звук открывающейся двери.

- Ну слава Богу! - Прислоняясь к косяку, выдыхает Анина подруга и подкатывает глаза. - Я чуть ногти под дверью не сгрызла. Вы давайте отлипайте друг от друга, потому что там томограф освободился.

Глава 47. Эпилог. ( Плюс два)

- Вот и пришел этот долгожданный день – первое сентября...

Я машу рукой Ваське, стоящему с большим букетом роз в самом первом ряду, и мое сердце сжимается от гордости. Какой он все-таки невероятный парень. И я уверена, что гимназия с углублённым изучением пяти языков - это только первый успех в его жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- ...Сегодня у всех детей страны начинается новая пора. - Пафосно продолжает директриса. - Для первоклашек - это начало путешествия в огромную страну знаний. Для старшеклассников - это переход к следующему этапу познания глубин изученных наук и знакомство с новыми предметами.

Дочка, сидя на моем бедре, выдергивает из прически шпильки. Я, как порядочная мать двоих детей, выглядела человеком только первые пятнадцать минут после выхода из салона. Галина Васильевна ( дай Бог нашей няне здоровья и терпения) даже успела сфотографировать нас. И я мстительно надеюсь, что когда Басов увидит фотографии с первого учебного дня нашего старшего ребёнка, ему станет стыдно за своё отсутствие на изображении.

- Анечка, - няня трогает меня за плечо, - давай я с Иришей погуляю, а ты поснимай. Такие кадры. На всю же жизнь!

- Да, спасибо, вы правы! - Передаю дочку Галине Васильевне и случайно мажу взглядом по школьным воротам.

Уже лезу в сумочку за телефоном, как понимаю, что возле забора я видела кого-то смутно знакомого.

Разворачиваюсь и внимательно смотрю на женщину, которая всеми силами старается быть незаметной.

Она стала брюнеткой, сменила прическу, стиль одежды. Ее глаза закрыты очками на пол лица.

А у меня в груди начинает ныть и пульсировать. С одной стороны - Васька только совсем недавно начал без стеснения называть меня мамой. А до этого момента почти год в его речи это слово было настоящим табу.

Но с другой стороны... Кто Борис, мать его такой, чтобы запрещать женщине, да наделавшей в жизни кучу ошибок, но всё-таки матери, подходить к своему сыну. Сам то он где?

Вибрируя всеми нервными окончаниями сразу, я иду в сторону Марины. Борис за это мне оторвёт голову, но я так не могу! Если бы мне сказали: «постой в сторонке и только из-за уголка посмотри, как твоя Ириша пойдёт в первый класс...» Да я бы размазала этого человека на месте!

Марина, понимая, что я ее заметила, сначала делает рывок в сторону, собираясь уйти, но потом вдруг смиренно останавливается и плотнее придавливает к лицу солнечные очки.

- Привет... - я подхожу к ней совсем близко и чувствую, как обрывается мой голос. Что говорить?

- Не переживай... - она взмахивает рукой. - Я ближе не подойду.

- Ты знаешь... - мое сердце начинает колотиться от идеи. - У меня телефон что-то заглючил, камеру не включает. Ты не могла бы поснимать Ваську, а потом мне скинуть...

Она прижимает телефон в ярком чехле к губам, окончательно пряча от меня своё лицо, и кивает.

- Да... Могу... - запинается и, нервно дыша, делает шаг к родительской толпе. - Можно?

- Да... - киваю ей и сама уже чуть не рыдаю.

- А теперь, чтобы наш с вами учебный год был ярким, веселым и интересным, я предлагаю раскрасить это прекрасное голубое небо вашими воздушными шариками... - заканчивает приветственную речь директор гимназии, и я понимаю, что Борис уже никак не успеет приехать до того момента, как детей уведут в здание школы на из первый в жизни урок.

Достаю телефон и, имея очень острое желание высказать мужу все, что я о нем думаю, делаю дозвон.

Долгие гудки в трубке приводят меня в настоящее бешенство.

- Алло, родная, только не кричи, - Борис сразу блокирует мое желание повысить голос. - Ты же понимаешь, что через неделю у нас выборы. Тут все на ушах...

- Я все понимаю, Басов, - шиплю в трубку. - Если ты не забыл, я - ваш штатный фониатр.

- Анечка, ну я прошу тебя... - пытается воззвать к моей мягкосердечности муж, но сегодня это совершено бесполезно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Ты же мне обещал, Боря, - говорю с укоризной в голосе, - Сыну обещал. Он головой, как филин вертит, ждёт тебя. Они уже шарики отпустили, сейчас в классы пойдут... - теряясь от досады, мычу в трубку. - Ведь ты же не кандидат...

- Я , если выиграем, буду первым лицом Хромченко, все как ты хотела. Никаких прямых должностей. Как только освобожусь - сразу приеду...