Знак судьбы - Виктория Холт

Я заглянула прямо в большие черные глаза вождя. Ему пришлось наклониться, чтобы оказаться на одном уровне со мной. Его руки сжали мои плечи, и, на мгновение заглянув в эти темные омуты, я почувствовала, что меня словно затянуло в другой мир — прочь от всего, что мне знакомо. Это было жуткое ощущение. Вождь потерся носом о мой нос и отпустил меня.

«Значит, они действительно трутся носами в знак приветствия», — сказала я себе — и все снова стало как обычно.

Потом мы сели рядом с вождем, и Тоби позвал офицеров. Они принесли коробки, которые привезли с корабля. Коробки открыли, демонстрируя подарки для вождя. Дети осторожно подобрались ближе и восторженно, взволнованно ахали. Там были разные безделушки, и все островитяне, включая вождя, смотрели на них с удивлением. Больше всего им понравилась губная гармошка. Тоби сыграл мелодию, и все слушатели пришли в восторг.

Эти дары были, конечно, знаками уважения и дружбы и предполагали ответные подарки. Последовала определенная церемония, и вождь надел на шею Тоби костяное ожерелье. Я догадалась, что получу такое же, потому что я — дочь капитана и воздать почести мне означает воздать почести ему.

Вождь собственноручно повесил мне на шею ожерелье, и снова темные глаза заглянули мне прямо в душу, словно желая прочесть мои мысли. Я надеялась, что ему это не удастся и он не станет тереться носом о мой нос. Однако он это сделал, а потом, не отпуская моих плеч, снова посмотрел мне в глаза.

Мы сели, и отцу представили нескольких воинов. Потом вышли другие воины, чтобы продемонстрировать национальные танцы. Танцоры весьма воинственно притопывали, испуская, как мне показалось, боевой клич. Я с облегчением подумала, что мы для них друзья, а не враги.

Все это продолжалось довольно долго. Жара была невыносимой. К тому времени как мы вернулись на корабль, солнце уже садилось.

Вечером мы сидели на палубе, глядя на остров. Мы слышали вдали звуки барабанов.

— Довольно утомительно, — сказал Тоби.

— Было ужасно жарко, и все так необычно.

— Эти острова довольно похожи. Церемонии немного разнятся, но не сильно. Мы, конечно, должны быть предельно осторожны, общаясь с островитянами, потому что могут возникнуть недоразумения. Мы для них такие же чужаки, как и они для нас. Губная гармошка привела их в восторг, правда?

Я рассмеялась, вспомнив об этом.

— Мне больше всего понравились дети, — сказала я. — Мы показались им такими смешными, что они и не пытались это скрыть.

— Ну, — сказал Тоби, улыбнувшись, — мы отплываем завтра в полночь. Будет прилив, и к тому времени мы закончим все наши дела.

— Это было замечательное путешествие. Мне так не хочется, чтобы оно заканчивалось!

— Будут другие путешествия. Кстати, завтра произойдет довольно важное событие. Мы будем иметь честь присутствовать на церемонии чаши кереви. Это такой национальный напиток. Он считается священным, и тот факт, что нам разрешили присутствовать при его приготовлении, свидетельствует о том, что нас признали друзьями. Островитяне готовят церемонию провозглашения дружбы.

— Думаю, когда на тебя могут в любое время напасть враги — что с ними случалось в прошлом — нужно быть уверенным в своих друзьях.

— Да, это так. Поэтому в танце туземцы демонстрируют воинскую доблесть. Островитяне приготовят чашу кереви с максимальной торжественностью, под неусыпным наблюдением вождя. Потом чаша, которая на самом деле является обыкновенной миской, будет пущена по кругу, и нам придется тоже причаститься из нее.

— Ты хочешь сказать, что мы будем пить из нее?

— Боюсь, что да. Не нужно так пугаться. Ты можешь притвориться, что пьешь, но не дай им заметить, что это не так. Я уверен, это будет смертельным оскорблением и повлечет за собой проклятия — кару их богов или что-то вроде того.

— Какую кару?

— Я не знаю, потому что никто не осмеливался навлечь ее на себя. Не нужно тревожиться. Это довольно просто. Только не показывай им, что ты не хочешь пить.

— Какие, наверное, странные традиции ты наблюдал в своих путешествиях!

— Да, я немало повидал.

Я улыбнулась и в который раз подумала: как мне повезло, что я могу быть рядом с ним.

Жара была невыносимой. Уже около часа я сидела по одну сторону от вождя, а Тоби — по другую. Мы смотрели на ритуальные танцы. Затем один человек склонился к земле и разжег огонь, потерев два камня. На огонь поставили горшок, в который положили много ингредиентов. Пока напиток помешивали, все выкрикивали какие-то мрачные заклинания. Наконец он был готов.

Его налили в небольшую миску, которую стали передавать по кругу. А горшок поставили перед вождем. Вдруг кто-то из толпы крикнул. Дети заплакали, в страхе подбежали к матерям и уткнулись в их колени. Я поймала взгляд Тоби, и он незаметно кивнул мне. Я подумала, что он хочет дать мне понять, что этот переполох — часть церемонии и они на самом деле вовсе не испуганы.

Вперед вышел какой-то человек. Он был такой же высокий, как вождь. На голове у него была маска — огромная и страшная. Он встал возле вождя, яростно жестикулируя, изгибаясь всем телом и скаля зубы. Человек переводил взгляд с вождя на Тоби, который тоже делал вид, что испуган и даже демонстративно отодвигался от разъяренного незнакомца.

Мне пришло в голову, что это может быть местный шаман, о которых я много слышала. Тоби как-то рассказывал, что у них есть власть над жизнью и смертью. И если такой шаман говорил человеку, что он умрет — тот действительно умирал.

«Я не понимаю этого, — говорил тогда Тоби, — но знаю, что так и происходит. Некоторые считают, что это самовнушение. «На земле и на небесах есть больше, чем ты можешь себе представить». В этом что-то есть».

Я долго помнила этот разговор. В этом странном незнакомце, безусловно, было что-то мистическое. Прыгая вокруг вождя, он что-то говорил ему. Толпа безмолвствовала, и я вдруг поняла, что они больше не играют. Мужчина продолжал извиваться, указывая на небо и издавая какие-то странные звуки. К моему ужасу, он повернулся к Тоби, а затем подошел к моему отцу вплотную, продолжая завывать, извиваться и указывать на небеса.

Потом туземец повернулся и стал перед чашей с напитком. Вдруг он взял ее и выпил. Он поднял чашу, потряс головой, и я видела, как жидкость заблестела на его подбородке. Вслед за этим туземец осторожно поставил чашу к ногам вождя и сел рядом с Тоби.

Началась церемония. Два человека поднесли чашу вождю, который воздел руки к небу, словно воздавая хвалу богам. Он наклонился и выпил. Затем передал чашу Тоби. Тот последовал его примеру. Вокруг раздались удовлетворенные вздохи, и чашу снова передали вождю. Он сделал еще один глоток и передал чашу мне.