Слов драгоценные клады - Паола Утевская

У нас нет доказательств, что оба Иоанна, переписчики двух Изборников, -- это одно лицо. Но маловероятно, чтобы в одно и то же время при дворе Святослава жили и работали два переписчика книг, оба Иоанны, оба высокообразованные люди.

И еще одно совпадение: человек, советующий людям не делать другим того, что им не по нутру, характером похож на того, кто собрал в одной книге "Слово о чтении книг", "Наказание богатым", поучения о почтительном отношении к родителям...

Не все древнерусские книги, подобно Остромирову Евангелию или Изборнику Святослава, благодаря своим иллюстрациям являются произведениями искусства. Другие книги интересны другим, например формой знаков или своим языком. Таково одно из древнейших Евангелий, переписанное в начале XI века, так называемая Саввина книга. Имя попа Саввы дважды в ней упоминается, отсюда и ее название.

Книга интересна как пример чистого старославянского языка. Она -единственная сохранившаяся кириллическая рукопись, переписанная непосредственно с глаголической не болгарской, а более древней македонской.

Внешне Саввина книга более чем скромная. Написана на плохом пергамене, толщина листов в ней разная, есть толстые и гладкие, есть и шероховатые, а некоторые такие тонкие, что кажутся прозрачными. Видимо, писцу не хватало материала, и он использовал каждый бывший у него кусочек пергамена. Форма букв Саввиной книги напоминает почерк Изборника Святослава, но буквы тут чуть скошены, сжаты с боков, не так тщательно выписаны. Больше того, почерк ее можно назвать древнейшей, начальной формой скорописи.

ПЕРЕСОПНИЦКОЕ ЕВАНГЕЛИЕ

В отделе рукописей Центральной научной библиотеки Академии наук Украинской ССР хранится книга, написанная уставом, называется она Пересопницкое Евангелие.

Огромная книга в деревянной обложке. Местами на ней остались кусочки зеленого бархата, которым она была покрыта, словно праздничным одеянием. Попробуйте поднять книгу -- вес ее около девяти килограммов. Книгу украшают художественные орнаменты, она отделана стилизованными под растительные мотивы заставками и инициалами. Тонкие, прекрасные миниатюры, цветные рамки и виньетки.

15 августа 1556 года в селе Двирцы сын протопопа Василевича Михаил начал переводить и переписывать Евангелие со староболгарского языка. В выходной записи он объясняет цель этой работы: "А иже есть Прекладана из языка Бльгарского На мову Роускоую. То для лепшо вырозоумленя Люду хрстiанского Посполитого", то есть переведена эта книга с болгарского языка на русский, дабы была она понятна народу.

Закончил перевод в 1561 году архимандрит Пересопницкого монастыря на Ровенщине Григорий.

Вначале Евангелие хранилось в Пересопницком монастыре. Потом драгоценная рукопись каким-то образом попала к Ивану Мазепе. Гетман преподносит ее в дар переяславскому кафедральному собору. В 1837 году книгу обнаруживает профессор истории и славянской литературы Московского университета А. М. Бодянский. Она попадает в полтавский музей. Описывает Пересопницкое Евангелие и известный лингвист П. Г. Житецкий. Он отмечает, что, если бы мы изучили эту книгу, "перед нами открылась бы такая страница в духовной жизни этого края, которая могла бы осветить глухие XV и XVI века и вместе с тем могла бы заполнить отсутствующие страницы, вырванные более поздними переворотами, произошедшими на южнорусской земле".

Пересопницкое Евангелие -- замечательный памятник не только письма, но и староукраинского языка. Особенно любопытны примечания писцов, взятые в скобки. Они отходят от церковной лексики, близки к современному украинскому языку. И в послесловии переписчик употребляет не только старославянские, но и украинские слова. Например, не "переведено", а "перекладено", не на "язык", а на "мову". Некоторые сложные старославянские церковные выражения писец объясняет.

Полагали, что в годы Великой Отечественной войны Пересопницкое Евангелие погибло.

Нашел книгу профессор Киевского университета С. И. Маслов. В архиве Киево-Печерской лавры Сергей Иванович увидел небольшой сундучок. В нем была спрятана толстая, тяжелая книга. Остатки зеленого бархата показались знакомыми профессору Маслову. Чьи-то добрые руки спасли это бесценное сокровище...

В ГОДУ 1654-м

Победоносно закончилась многолетняя освободительная борьба украинского народа против шляхетской Польши. В 1654 году в городе Переяславе народная рада, в которую вошли представители всех полков украинских, торжественно утвердила союз двух великих народов-братьев, воссоединение Украины с Россией.

На освобожденной земле расцветала жизнь.

Вчерашние воины мечтали скорее засеять хлебами политые кровью поля. Охотно собирались вместе, но уже не на бой, а на общий, ничем не омраченный праздник. И радостно принимали гостей.

Принимали гостей и в июле 1654 года. Из далекой Сирии в нашу страну приехал патриарх Макарий.

Светлым, солнечным утром к Днестру, по которому должны приплыть высокие гости, начал собираться народ. А когда на горизонте показались белые паруса, на берегу уже стояла тысячная толпа.

Первым сошел на берег Макарий. За ним свита. Сопровождал владыку и его сын Павел. "Павел Алеппский" -- так подписал он заметки о путешествии в нашу страну. Добросовестно записывает он свои впечатления о виденном, о людях, с которыми они встречались, в частности о Богдане Хмельницком, с которым гости познакомились и долго разговаривали.

Читая записи Павла Алеппского, убеждаешься, что он правдиво описывает все увиденное. Особенно интересно для нас одно его наблюдение: "...по всей земле русских, то есть казаков, мы заметили замечательную черту: все они, за исключением немногих, даже большинство их жен и дочерей, умеют читать... Кроме того, священники обучают сирот, не оставляют их неучами бродить по улицам". Вот и понятно, откуда столько интересных надписей, которые мы находим на казачьих саблях или деревянных пороховницах.

Среди старинных памятников славянского письма широко известна надпись на надгробии казачьего кошевого Ивана Серко.

Встречаются надписи, вытканные на коврах, вышитые на полотенцах, тонкими буквами выведенные на писанках.

До нас дошли волнующие своей простотой и правдивостью письменные рассказы о памятных событиях из жизни народа.

Где же обучались люди грамоте?

УЧЕНЫЕ СПУДЕИ

В XVI -- XVII веках на Украине и в Белоруссии существовали своеобразные объединения -- братства, в которых состояли не магнаты, не князья церкви, а обыкновенные горожане. Они стремились обучать своих детей грамоте и хотели, чтобы их сыновья умели писать и читать не по-польски и не только на велемудрой латыни, а и на своем родном языке. Для этого члены братств организовывали и содержали в городах и селах школы. Двери первой на Украине братской школы открылись во Львове в 1586 году.

В 1592 году открылась братская школа в Перемышле. А затем в Каменец-Подольске и в Галиче, в Виннице и в Немирове. 1615 годом датируется основание братской школы в Киеве, 1620 годом -- в Луцке.

Киевская братская школа просуществовала семнадцать лет. В 1631 году в Киеве открылась еще одна школа -- Лаврская. Во главе ее стоял Петр Могила. Питомец Львовской братской школы, он обучался в нескольких университетах Западной Европы. И все, что узнал, чем был умудрен за свою долгую жизнь, стремился привить в учебных заведениях, которые создавал на родине.

В 1632 году Киевская братская и Лаврская школа объединились в коллегию. Появилось высшее учебное заведение, ставшее вскоре центром научной мысли не только Украины, но и всей России. В 1701 году Киево-Могилянская коллегия -- так назвали ее в честь Петра Могилы -- получила права и наименование академии.

Выходили из нее и выдающиеся ученые, и скромные, малоприметные люди, которые тоже приносили большую пользу простому народу. Они обучали детей азбукам не только в школах. Спудеи, как их называли, слушатели братских школ и Киево-Могилянской коллегии, ходили из города в город, из села в село. В церкви на праздники попоют. Сундучок-вертеп -- любимый на Украине кукольный театр -- покажут. А окажутся на пиру -- тоже лицом в грязь не ударят. Развлекали людей былями и небылицами и понемногу обучали их грамоте.

УСТАВ, ПОЛУУСТАВ, СКОРОПИСЬ

Мы уже говорили, что миниатюры, заставки, орнаменты и инициалы рукописных книг похожи на росписи, украшающие стены древнерусских храмов. А буквы чем-то неуловимым напоминают архитектурные памятники.

Как только не называют люди храм Покрова на Нерли! И поэмой из камня, и белым лебедем, и звездой-красавицей. Всмотритесь в него. И право, контуры этого дивного строения чем-то похожи на буквы уставного письма. Или буквы похожи на храм...

А Дмитриевский собор во Владимире, церкви древнего Пскова, Владимира, Суздаля? Квадраты и полукружия уставных букв родственны их архитектурным формам. Так же, как завитки скорописи, разве не близки они всему древнерусскому искусству? Что же касается вязи, то тут уж и аналогии искать не нужно: нарядные строчки вязи -- это само искусство.