Кумиры. Тайны гибели - Федор Раззаков

Вспоминает А. Мальцев: «По меркам канадского хоккея, Валера был «малышом», и соперники особенно сердились, когда именно Харламов раз за разом обыгрывал их, могучих и огромных, на льду. А после исторической «серии-72» даже профессионалы НХЛ признали, что и такой «малыш», как Харламов, – атлет, весь литой из мускулов, – может быть «звездой» в игре могучих мужчин».

Стоит отметить, что В. Харламов стал единственным европейским хоккеистом, чей портрет украшает стенды Музея хоккейной славы в Торонто.

К 1976 году Харламов был уже шестикратным чемпионом СССР, шестикратным чемпионом мира и двукратным чемпионом Олимпийских игр. Он был, наверное, единственным хоккеистом в стране, которого любили все болельщики без исключения. В те годы автор этих строк был ярым поклонником «Спартака» и собственными глазами видел, какой любовью пользовался Харламов в стане болельщиков этой команды, при том, что остальных армейцев спартаковские «фэны» на дух не переваривали. Харламов был исключением. Хотя порой и у него случались досадные срывы. Редко, но случались.

Один из таких инцидентов произошел 6 февраля 1975 года во время матча в Лужниках, где ЦСКА играл против воскресенского «Химика». Матч был принципиальный, поскольку оба клуба на тот момент входили в четверку призеров чемпионата: армейцы занимали первую строчку в турнирной таблице, а «Химик» четвертую, отставая от лидера на семь очков, а от своих ближайших соседей на два-три очка. Поэтому исход поединка для обеих команд значил очень много. И матч получился по-настоящему захватывающим. Армейцы уступили со счетом 4:5, чем еще больше обострили интригу чемпионата. Между тем тот матч запомнился не только этим. Тогда случилось ЧП, о котором еще долго потом вспоминали хоккейные фанаты. А в эпицентре его оказался наш герой – Валерий Харламов, который в пылу борьбы нанес удар кулаком по лицу своему сопернику Владимиру Смагину, с которым он некогда тянул одну лямку в чебаркульской «Звезде», а потом и в ЦСКА. Для всех болельщиков без исключения этот поступок Харламова был как гром среди ясного неба. Ведь в записных драчунах этот выдающийся хоккеист никогда не числился, предпочитая доказывать свое мастерство на льду с помощью иных методов. А тут вдруг так ударил соперника, что судья удалил Харламова на пять минут. Редчайший случай! И хотя определенные резоны в поступке Харламова были (практически в каждой игре соперники пытались остановить его филигранные проходы с помощью недозволенных приемов, а это любого может вывести из равновесия), однако случай все равно был расценен как вопиющий. Сам Харламов тоже так посчитал. Иначе не стал бы уже на следующий день разыскивать Смагина, чтобы принести ему свои извинения. Вот как об этом вспоминает приятель Харламова журналист Леонид Трахтенберг:

«Ни Валерий, ни я домашнего адреса Володи Смагина не знали. Знали только, что живет он где-то в Люберцах. В справочном бюро нам тоже ничего не сказали, потому что переехал он туда недавно.

Целый день мы потратили на поиски, и только к вечеру мальчишки на катке подсказали нам улицу и номер дома, где жил Смагин.

– А Володя в Москве, на хоккее, – ответила жена, пригласив войти.

– Спасибо. Но нам некогда, – сказал Валерий, – не успеем в Лужники.

Мы помчались во Дворец спорта, но не успели даже к концу игры.

Поздно вечером Валерий звонил Смагину домой по телефону:

– Ты извини, Володя, погорячился…

– Ничего страшного, – ответил Смагин. – В игре всякое бывает.

Харламов повесил трубку и впервые за этот день улыбнулся…»

«Разбор полетов» вокруг этого инцидента состоялся в спортивно-технической комиссии Федерации хоккея СССР 12 февраля. В качестве «разбираемых» должны были предстать два столичных хоккеиста: спартаковец Сергей Коротков и армеец Валерий Харламов, которые серьезно провинились в последних матчах первенства страны. Однако в силу того, что Коротков был болен и не смог явиться на СТК, пред грозные очи судей предстал один Харламов. В вину ему был поставлен недавний эпизод в матче с «Химиком». Случай, прямо скажем, не красящий любого спортсмена, но суть проблемы заключалась еще и в другом: тогда в отечественном хоккее началась борьба с проявлениями звездной болезни у ряда ведущих хоккеистов (в январе было напечатано открытое письмо динамовцу Александру Мальцеву), и «разбор полетов» с участием Харламова должен был стать очередной публичной выволочкой в назидание другим.

На том заседании Харламов целиком и полностью признал свою вину, сообщил, что лично извинился перед пострадавшим. «Восемь лет я в большом хоккее, но ни разу не вызывался на заседание спортивно-технической комиссии, – признался Харламов. – Я глубоко сожалею о случившемся. Надеюсь, что подобного со мной больше никогда не повторится». Члены СТК оказались вполне удовлетворены раскаянием форварда и ограничились минимальным наказанием: дисквалифицировали его всего лишь на одну игру.

Между тем тот год запомнился Харламову не только с плохой стороны: именно в 75-м в его жизнь вошла девушка, которой вскоре суждено будет стать его женой. Это была 19-летняя Ирина Смирнова. Их знакомство произошло случайно.

Однажды подруга Ирины пригласила ее к себе на день рождения в один из столичных ресторанов. Именинница с гостями расположились в одной части заведения, а в другой гуляла веселая мужская компания. В один из моментов, когда в очередной раз заиграла музыка, молодые люди гурьбой подошли к столу именинницы и стали наперебой приглашать девушек потанцевать. Иру пригласил чернявый невысокий парень в кожаном пиджаке и кепочке. «Таксист, наверное», – подумала про себя Ирина, но приглашение приняла. После этого молодой человек, который представился Валерием, не отходил от нее весь вечер. Когда же все стали расходиться, он вдруг вызвался подвезти Ирину к ее дому на машине. «Точно, таксист», – пришла к окончательному выводу девушка, когда усаживалась в новенькую «Волгу» под номером 00–17 ММБ.

Придя домой, девушка, как и положено, рассказала маме, Нине Васильевне, что в ресторане познакомилась с молодым человеком, шофером по профессии. «Ты смотри, дочка, неизвестно еще, какой он там шофер…» – посчитала за благо предупредить свою дочь Нина Васильевна. Но дочь пропустила ее замечание мимо ушей.

Встречи Харламова (а этим «шофером» был именно он) с Ириной продолжались в течение нескольких недель. Наконец мать девушки не выдержала и попросила показать ей ее кавалера. «Должна же я знать, с кем встречается моя дочь», – сказала она. «Но он сюда приходить боится», – ответила Ирина. «Тогда покажи мне его издали, на улице», – нашла выход Нина Васильевна.

Этот показ состоялся в сквере у Большого театра. Мать с дочерью спрятались в кустах и стали терпеливо дожидаться, когда к месту свидания подъедет кавалер. Наконец его «Волга» остановилась возле тротуара, и Нина Васильевна впилась глазами в ее хозяина. Она разглядывала его несколько минут, но, видимо, осталась этим не слишком удовлетворена и заявила: «Мне надо подойти к нему и поговорить». И тут ее тихая дочь буквально вскипела: «Если ты это сделаешь, я уйду из дома. Ты же обещала только на него посмотреть». И матери пришлось смириться.