Неистовые сердца - Оливия Вильденштейн

прийти сегодня вечером, и мы можем приготовить ужин для девочек, — Фейт прикусила губу. — Если только у тебя нет других планов.

«Я бы с удовольствием пришла. Позволь мне поговорить с Кэт, как только она вернется домой. Я напишу тебе».

Несмотря на то, что моя рука всё ещё была спрятана под пальто в жакете, мою кожу покалывало от жара, за которым последовал самый леденящий холод. Я сосредоточилась на местонахождении Каджики.

Озеро.

Маленький дом.

Он был дома.

Тогда почему он был в смертельной опасности?

Как только я вышла на окраину леса, я взлетела с губчатого слоя сосновых шишек и омертвевших веток. В спешке я забыла о своей жалкой попытке подняться в воздух прошлой ночью. Точно так же, как это случилось, когда я вырвалась из объятий Круза, гравитация потянула меня за пятки и швырнула на землю.

Снег не пробился сквозь густую листву, и я с глухим стуком ударилась о землю. Я вскочила на ноги и, отряхнувшись, быстро побежала по тропинке, которая вела от пляжа к дому Каджики. Я полностью сосредоточилась на том, чтобы не споткнуться, чтобы не зацикливаться на своей неспособности летать.

О том, что это означало…

Моя ладонь дрогнула, отвлекая внимание от траектории движения. Ветка так сильно ударила меня по щеке, что я испуганно остановилась. Я потёрла пульсирующую щеку, но потом подумала о Каджике и снова побежала. Ещё больше веток хлестнуло меня, и я вздрогнула от их нападения, но не замедлилась, даже когда мои лёгкие, казалось, были близки к разрушению.

Я привыкла ходить пешком. Я не была одной из тех фейри, которые ходят босиком, потому что не хотят ступать по той же земле, что и калидум, но я не привыкла к напряжению от бега.

Мне потребовалось почти пятнадцать минут, чтобы добраться до дома Каджики. В серебристом сумраке полудня он казался безжизненным, и всё же где-то там была жизнь. Сердце бьётся слишком быстро или слишком медленно.

Я постучала во входную дверь, чтобы предупредить его о моём присутствии. Я подождала ответа, но он так и не последовал. Нерешительно я подошла к окну спальни, опустив глаза на случай…

Я сглотнула, воспоминание сгустило мою слюну.

Я постучала костяшками пальцев по окну, всё ещё не решаясь заглянуть внутрь. «Каджика, если ты хочешь, чтобы я ушла, просто проворчи».

Кроме шелеста ближайших листьев, не было слышно ни звука. Наконец, я подняла взгляд. То, что я увидела через оконное стекло, охладило огонь в моих венах.

ГЛАВА 22. КАМЕНЬ

Я впилась ногтями в окно, постучала в него, пытаясь заставить охотника очнуться. На нём были джинсы и больше ничего. Его кожа, обычно тёмная, теперь была оттенка расплавленного воска. Что, чёрт возьми, с ним случилось?

«Каджика!» Я закричала в нашу связь. «Каджика!»

Охотник растянулся на испачканных, скомканных простынях. Охотники истекали кровью, как люди, но исцелялись, как фейри. Его бледность сказала мне, что полученная им рана не заживала. На него напали? Неужели один из Дэниели вернулся, чтобы прикончить его? Может быть, Пит или Куинн? Я перестала стучать по стеклу, перестала дышать и прислушалась к чужому присутствию.

Если кто-то и был здесь, то вёл себя исключительно тихо. Я пошевелила пальцами, чтобы набить их пылью, а затем огляделась в поисках камня, которым можно было бы разбить окно, но потом подумала, что лучше не разбивать окно и не впускать жестокий осенний холод.

Я вприпрыжку побежала вокруг дома к входной двери и повернула ручку. Когда она не поддалась, я призвала огонь и нагревала замо́к до тех пор, пока он не расплавился, растекаясь по древесным частицам. Я широко распахнула дверь и вошла, осматривая тёмную прихожую в поисках признаков жизни. Когда никто не набросился на меня, я направилась к открытой двери спальни. Мой ботинок заскользил по деревянному полу, и я замахала руками и зацепилась за комод, который был таким грубым, что заноза скользнула под мою кожу. Из проколотой раны засочился дым. Я зашипела, схватив крошечную занозу, и бросила её на пол, где она приземлилась в то, что заставило меня поскользнуться.

Я присела на корточки и принюхалась. Кровь.

Я бросилась к Каджике.

«Каджика?» Я накрыла ладонью его лицо.

Он был горяч, как сковорода. Несмотря на то, что буква «W» на верхней части его ладони всё ещё мерцала — признак жизни, — я поискала пульс на его запястье. Он щекотал кончики моих пальцев, но удары были такими вялыми, что это мало успокаивало меня. Я осторожно прощупала грудь Каджики в поисках источника крови.

Несмотря на то, что его поясница была в крови, пореза не было. По крайней мере, ничего такого, что я могла бы увидеть. Я попыталась перевернуть его на живот, чтобы осмотреть спину, как вдруг большим пальцем задела шишку на внутренней стороне его предплечья. Шишка, которая была залатана толстыми швами. Ручейки крови, разбавленной желтоватой жидкостью, сочились вокруг нити, увеличивая лужу под охотником.

Я не была врачом, но то, что было зашито у него под кожей, заражало его тело. Я уже собиралась отправиться на кухню, когда заметила на его тумбочке пару кусачек для ногтей, а также использованные иголку и нитку. Гнев нахлынул на меня, как пыльный бык, которого давным-давно создал поединщик во время празднования середины месяца.

Я бы отравила газом того, кто это сделал. Вита уколола мне кончики пальцев. Я прогнала её прочь, схватив кусачки для ногтей. Я осторожно обрезала нитку и вытащила её. Рана зияла, как открытый рот. Хлынула кровь, забрызгав мои руки и пальто, выбрасывая застрявший комок. Я потрогала кожу вокруг разорванной плоти в поисках ещё комков, но наткнулась только на натянутые сухожилия и эластичные мышцы.

На моих глазах кожа закрылась, подтверждая, что то, что отравляло его, исчезло, и что его тело теперь может начать исцеляться. Даже при том, что у Благих и Неблагих не было «аллергии» на одни и те же вещи, я не осмеливалась дотронуться до пропитанного кровью комочка голыми пальцами. Я сотворила сетку из пыли, а затем подняла эту штуку и отнесла в ванную. Я бросила его в раковину, где он загремел, как камень. Моя пыль осела обратно в ладонь, и я повернула ручку крана. Вода потекла и смыла кровь, обнажив мутно-белую поверхность с прожилками неоново-оранжевого и синего электрик.

Замешательство подавило мой прежний гнев, когда я осознала, что отравило охотника — опал. Я подождала, пока вода не станет прозрачной, прежде чем нагнулась и подняла камень. Как он попал