Однокурсник президента - Анатолий Гончар

– Знаешь, о чем я сейчас больше всего жалею? – Генерал стоял у окна и молча разглядывал стоявший на подоконнике цветок.

– Не знаю, – покачал головой полковник.

– О том, что мы оказались правы. Казалось бы, можно кое-кому ткнуть пальцем и пуститься в пляс от собственной прозорливости, доказывающей хорошую работу наших специалистов и агентурщиков, но, но, но… Плясать не хочется.

– Пляска на костях, – вставил свое слово Решетников, понявший, куда клонит начальство.

– Да, именно так, – Юрьев не стал отрицать очевидного.

– Евгений Иванович, – полковник вслед за генералом всмотрелся в распускающийся цветок, – поступил запрос о возможном награждении отличившихся. По всему получается, задачу они выполнили успешно.

Генерал на некоторое время погрузился в размышления. А когда начал говорить, логика его мыслей оказалась для полковника весьма парадоксальной.

– Разве что погибших и еще можно командира группы… Как его? Ах, да, лейтенанта Есина…

– Но ведь старший лейтенант Есин выбыл в самом начале и участия в задании не принимал…

– Тем более представить, меньше будет соблазнов рассказывать о том, как он эту награду заработал.

– Но, товарищ генерал… – Полковник попробовал протестовать, но Юрьев, оторвавшись от любимого цветка, вперил в него такой взгляд, что тот был вынужден умолкнуть.

– Любая полученная в этом деле награда – это лишний повод о ней рассказать. – Генерал решил пояснить свое решение. – А так, если бойцы и вздумают что-либо рассказывать, кто им поверит? А прапорщик… Он должен считать, что виноват в гибели своих людей. А о таком если и рассказывают, то только в пьяной компании, а кто всерьез воспринимает пьяные россказни? То-то же. Так что наградные на Есина и погибших. И к тому же пусть их привяжут к событиям в Чечне. Про нашу операцию сейчас лучше забыть. Мы и без того проигрываем информационную войну, а если в прессу просочится информация о нашем спецназе, перешедшем границу Грузии накануне всех этих событий, нам точно не отмыться. Россия и так подвергается значительному, я бы даже сказал, целенаправленно массированному давлению со стороны мирового сообщества.

– Черт бы побрал эти свободные средства информации! Они способны извратить любые сведения.

– Да, это так. И наши верхи в очередной раз недооценили их важность. Думая, что правда сама себя покажет, они дружно сложили ладошки и пустили информационное обеспечение на самотек. Хотя пары правдивых и грамотно записанных видеороликов о событиях в Цхинвале, вовремя запущенных в Интернет, вполне хватило, чтобы в корне изменить ситуацию. Советский Союз мы тоже потеряли в информационной битве, хотя там существовал совершенно другой расклад…

Генерал на какое-то время умолк, видимо, переживая давно ушедшее, затем на лице Евгения Ивановича появилась хитрая улыбка.

– А кстати, Сергей Алексеевич, вы знаете, против кого дрались наши ребята? – неожиданно спросил он.

– Никак нет! – официально ответил полковник. Осведомленности начальника Решетников вовсе не удивился, понимая, что у генерала Юрьева имеются свои собственные закрытые от всех каналы, к самому же полковнику сведения от имеющихся в Грузии агентов еще не поступили.

– С подручными нашего хорошего знакомого Джейка Дэвиса.

– Ни хрена себе! – На лице полковника проявилось непритворное удивление. Команда Дэвиса уже давно славилась непревзойденным профессиональным мастерством. И тут так облажаться… – Это достоверно? – Полковник не мог не уточнить.

– Абсолютно точно! – Генерал улыбнулся как-то мягко, по-доброму, будто сочувствуя горю потерявшего большую часть своих людей Джейка. – Более того, имеются сведения, что сам Дэвис тяжело ранен и теперь находится в президентском госпитале. Вот только сколько именно его подчиненных убито – пока точно не известно, но, по предварительным данным, около трех десятков.

– Неплохо, очень неплохо… – пробормотал полковник. По всему получалось, что Маркитанов заслуживает самой высокой награды. Но… высшие государственные интересы требовали совершенно другого… И потому, испросив генеральского разрешения, Решетников отправился составлять соответствующую телеграмму.

А у оставшегося в кабинете генерала улыбка моментально сошла с лица, сменившись угрюмой сосредоточенностью. Юрьев никак не мог отделаться от ощущения: за этой победой где-то в зыбком тумане прячется тайное поражение. И он, к своему собственному раздражению, кажется, понимал где. Ведь, по большому счету, он оказался не прав – вместо того, чтобы готовиться тушить пожар, следовало звонить в колокол. Злоумышленники боятся колоколов и их правды. А теперь поздно. – Генерал нахмурился, новые морщины побежали по его лицу. Вкус этой победы оказался нестерпимо горьким… Невольно пришло на ум почти забытое, но судя по всему использованное вероятным противником словосочетание – «разведка боем». И от этого на душе стало еще горше.

«А ведь все могло быть иначе…» – вслух подумал он, глядя, как за окном мелькнуло темное пятно быстрокрылой ласточки.

Прапорщик Маркитанов. Месяц спустя

До конца командировки оставались считаные часы. Сидя в полутемном помещении офицерского кубрика, прапорщик Маркитанов перебирал собственное имущество. Странным образом получалось, что предметы, еще вчера считавшиеся жизненно необходимыми, сегодня стали никчемным, ненужным грузом. Такие вещи, до этого дня лежавшие в рюкзаке, в сумках, в ящике (что стоял под кроватью), теперь мусорной кучей оказались свалены на деревянном полу палатки. С полдюжины пар старых, рваных (но вполне годных в штопку) носков, поеденная молью вязаная камуфлированная шапочка, старые берцы (опять же вполне ноские), трофейная черная полиэтиленовая пленка три на три метра, прочие чеховские ништяки (так, по мелочам) и еще много, много чего.

– Ну вот, – выдохнул Маркитанов. Глядя на эту кучу, он испытывал двоякие чувства. Избавление и одновременно грусть по чему-то навсегда уходящему. Его взгляд скользнул по вещам и наконец остановился на лежавшей в углу трофейной грузинской каске. Брошенная минуту назад на кучу мусора, она не удержалась на вершине, скатившись вниз, прогремела по полу и, уткнувшись в ножку соседней кровати, замерла. Посидев некоторое время в раздумьях, прапорщик вздохнул, поднялся, подошел к каске, постоял над ней пару минут, нагнулся и, взяв, вернулся к своему рюкзаку. Места в нем оставалось еще предостаточно… Наступило долгое, молчаливое пребывание в задумчивости. Хотелось забыть события полуторамесячной давности, забыть навсегда. Но забыть все и навсегда – значит забыть ребят. А он обязан помнить, значит…

– Пусть будет! – Дмитрий принял решение, сунул трофейную каску в горловину рюкзака и стянул тесьму.

30. 09 2008 года. Соединенные Штаты Америки

Бледность на лице Джейка Дэвиса подчеркивала его худобу. На лице виднелся красный, еще не совсем зарубцевавшийся шрам.

– Я не оправдал ваших надежд. – Джейку не надо было даже изображать вину, она и без того отражалась в его глазах.

– Почему же? – Джейкоб Тейлор-младший улыбнулся уголками губ.

– Наша попытка обвинить русских в агрессии провалилась по моей вине. Нам не удалось представить миру доказательства. И готов понести наказание.

– Наказание? А я думал, представить к награде… – Тейлор-младший продолжал улыбаться. – Зря ты так беспокоишься, Джейк! Не считая некоторых незначительных шероховатостей, задуманная нами операция прошла блестяще!

– Но мировое сообщество все больше и больше склоняется к версии, представленной миру русскими. – Дэвис удивился вполне искренне, словно он и впрямь не мог поверить в сказанное. По крайней мере, сразу.

– Да и черт с ними. Мировое сообщество, Грузия… Эти рассуждения смешны. Да клали мы на них, и на суверенную Джорджию, и на мировое сообщество. Да и ты перестань притворяться невинной овечкой, ты прекрасно догадывался о нашей основной цели. – Джейкоб насупился. – Подтверди, иначе я в тебе разочаруюсь!

– Да, сэр, я предполагал, что во главе угла поставлено втянуть в это дело русских…

– Правильно, основная твоя задача была убедить грузинского президента начать конфликт, и ты с этим блестяще справился. Русские вмешались в него и, ха-ха, победили. А мы достигли своей главной цели: проверка боеспособности Российской армии проведена. Увы, русский медведь оказался удивительно живуч! Что же касается Грузии и ее президента – разве имеет для наших планов значение – агрессоры они или жертвы?

– Не имеет! – Дэвис скривился в ухмылке. – А что же с русской армией?

– О, Джейк, тут нам предстоит еще работать и работать! Но искренне надеюсь, что после этого конфликта движение в нужном нам направлении только ускорится!

– Дай-то бог, дай-то бог… – пробормотал Дэвис и, успокоенный словами шефа, наконец-то позволил себе потянуться рукой к стоявшему на столе бокалу…