Кино, Театр, Бессознательное - Антонио Менегетти

В имагогике или вещих снах он предстает в образе пустого монашеского одеяния, ехидной ухмылки, змей или же непосредственно как механическое устройство, которым в действительности и является. Таким образом, он сразу же причисляется к негативному.

Субъекты такого типа происходят из жизненных неудач, которые они претерпели в детстве: были не так успешны в игре или в драке, как их сверстники, не имели успеха у девочек или в семье. Впоследствии в результате таких неудач у субъекта формируются чуть ли не врожденные высочайшие амбиции, постоянно вынуждающие занимать первые места где бы то ни было: в полиции, комитетах, политике.

В нем заключена следующая константа: предоставленный самому себе в необходимости производить, трудиться в первых рядах, то есть быть непосредственным производителем, он в буквальном смысле оказывается к этому неспособен.

Настоящий руководитель даже в одиночку делает то же, что и другие, то есть может производить сам. Он также умеет направлять силы других на достижение наибольшего результата. Мужчины же такого типа, наоборот, умеют говорить, поддерживать различные законы или обоснования, однако в одиночку они не могут ничего сделать, их сковывает страх: в изоляции они тускнеют.

Согласно динамике развития фильма, кардинал умирает вслед за сыном, потому что восстает женщина. В глубине души она его любила, однако, многого ему не простила. Кроме того, когда она говорит ему "нет", он еще сильнее заболевает. И все же впоследствии она переходит к отмщению.

Как подобие человека, как робот, он умирает, однако продолжает свое существование в традициях, которые расцветают новыми красками в извращенных политиках и религиозных деятелях. Все та же женщина будет прокладывать путь социальному "Сверх-Я". Исходя из этого, в жизни она примет на себя роль либо старой матери, либо молодой девушки, однако рефлективная матрица не будет разрушена.

Действительно, если бы действие фильма продолжилось, то мы увидели бы, что дочь главной героини, отправляющаяся ради собственного роста в Англию или в Рим, влюбилась бы в какого-нибудь священнослужителя или в мужчину с подобной типологией, в то время как муж оставался бы только прикрытием. И так без конца.

Увиденное нами в фильме представляет собой реальность, ежедневно проживаемую нашим обществом. Вот что происходит в тылу: люди, наделенные огромной властью, ежедневно управляются стратегией, низводящей все до узких рамок отношений мужчина-женщина, дети и т.д.

Большой монитор отклонения со своими маленькими марионетками, размещенными в нужных местах, разыгрывает великую трагедию человечества. Неизменным является то, что эти мужчины, наделенные властью, оставшись одни, испытывают сильнейший страх. Стоит такому политику, являющемуся объектом всеобщего внимания, остаться наедине с самим собой, как его полностью парализует страх. В то же время при контакте с массами этот же политик заставляет трепетать, заряжается энергией, усиливает комплексы, укоренившиеся в сознании тысяч "маленьких" людей.

Способность к сознательному извращению культивируется в маленьком кругу семьи. Чувственные тылы кардинала, который в Риме был непогрешимым стратегом и великим святым, располагались в Австралии: оттуда он управлялся и подпитывался своей негативной психологией. Тех двух-трех встреч было достаточно, чтобы поддержать чувственную основу рефлективной матрицы, которая есть и у каждого из нас.

Мы многое узнаем и через многое проходим, однако, рефлективная матрица всегда одна и та же: "Мама — только одна". За счет обработки рефлективной матрицы монитору отклонения удается держать в подчинении человеческий разум.

Метанойя заключается в том, чтобы вернуть себе собственный мозг и мышление посредством прозорливого и упорядоченного управления всеми мелочами каждодневной жизни. Очень просто управлять жизнью на макроскопическом уровне: это в ближайших к нам вещах мы программируемся на потери.

В сущности, человека уже можно считать победителем, если ему удается одержать победу в своем семейном окружении, в четырех-пяти отношениях, составляющих его частную жизнь3. Под "семьей" следует понимать и ту, которую человек, вырастая, создает сам, ибо в ней люди продолжают вести себя согласно рефлективной матрице, тем самым все больше ограничивая друг друга.

3 См. А. Менегетти. Психология лидера. Указ. соч., с. 43-52.

Именно факты личной жизни, фантазии маленького отдельно взятого человека определяют способность или неспособность к действию, к решительным шагам, к успеху в нашей индивидуальной жизни.

В фильме мать исподволь советует дочери убежать, вырваться из этого "проклятия". Но она говорит об этом совершенно не так, как нужно, ибо сама втянула дочь в этот круговорот. Ошибка Мэгги заключается в том, что она возвращается к кардиналу: это — возвращение к роботу.

Глава третья. Психопатология любви

Город женщин // The thorn birds

Режиссер: Федерико Феллини

Сценарист: Федерико Феллини и Бернардл Джаппони

В главных ролях: Марчело Мастроянни, Анна Пруцнал, Этторе Манни, Берне Стиджерс

Оператор: Джузеппе Роттуно

Музыка: Люис Бакалов

Производство: Opera Film Produzione (Рим), Gaumont (Париж:), Италия/Франция, 1980 г.

Призы: Серебряная лента за лучшую режиссерскую работу, лучшую операторскую работу, лучший сценарий, лучший художник по костюмам.

Продолжительность: 145 мин., (цв.)

Сюжет: фильм представляет собой сон мужчины средних лет (Мастроянни), который следует за девушкой, встреченной им в поезде (Стиджерс) и попадает в Город женщин. Вместе с другим мужчиной он вспоминает историю отношений с противоположным полом.

В этом фильме мы наблюдаем ничем не прикрытое изображение коллективной и универсальной шизофрении, характерной для женщины любого возраста, а также мужчины-ребенка, который, будучи зависимым от этой ситуации, полностью утрачивает активную жизненную позицию. Мужчина оказывается всего лишь местом для разгрузки латентной шизофрении женщины.

Главные обвинители феминистского суда представляют собой проективный приговор, который таким образом выносится сегодняшней депрессивной ситуации, царящей внутри женской психологии.

Красная пустыня // Deserto rosso

Режиссер: Микеланджело Антониони

Сценарист: Микеланджело Антониони и Тонино Гуeppa

В главных ролях: Моника Витти, Ричард Хэррис, Карло Кьонетти, Ксения Вальдери

Производство: Film Duemila Cinematografica Federiz (Puм)fFrancoriz (Париж:), Италия/Франция. 1964 г.

Музыка: Джованни Фуско, Витторио Джелметти

Продолжительность: 120 мин., цв.

Оператор: Карло ди Пальма

Продюсер: Антонио Черви

Призы: Золотой лев Венецианского кинофестиваля; премия FIPRESCI; Серебряная лента за лучшую операторскую работу.

Сюжет: Джулиана (Витти), семейная женщина, неудовлетворенная своей социальной и личной жизнью, пытается найти спасение от безразличия мужа в любви с горным инженером Коррадо (Хэррис), но и здесь она встречает равнодушие, что приводит ее к еще большему кризису: мечта убежать на пустынный берег моря является прикрытием ее внутренней депрессии.

Я здесь рассмотрел бы два аспекта: первый — интерпретация фильма и второй — провокация, призыв.

Что касается анализа фильма, то рационально, по аналогии, фильм говорит о разобщенности: стена, заставляющая каждого чувствовать себя одиноким в своей дыре и в тщетных попытках войти с кем-либо в контакт.

Другой аспект фильма — проекция сурового реализма разобщенности, в которой вынуждено находится психическое "Я" внутри организмической целостности. Здесь находит свое выражение аспект ригидного детерминизма внутри человеческой психики, который действует, обусловливает и, поскольку человек стремится понять или увидеть его, он непреодолимо притягивает и неизбежно ограничивает вплоть до самой смерти.

Пока девочке двенадцать, тринадцать лет эта ригидность или комплекс, являются парусом лодки. Потом, когда женщине двадцать семь, тридцать лет, мы видим корабль, весь покрытый ржавчиной и имеющий повреждения: негативная психология уже запущена и способна заражать посредством семантических полей психики. Негативная психология развивается как нечто в себе, используя силы несущего ее организма, которому с каждым днем становится все более чуждой. Действительно, когда она поднимается на борт огромного корабля, возникает языковая разобщенность: комплекс-монстр, жертвой которого она стала внутри себя, не только уже разросся и окреп настолько, чтобы поглотить, но и обрел формы полной чуждости, несмотря на то, что в детстве он казался сладкоголосым пением сирены, белым песком, океанской прозрачностью воды, парусником-загадкой, приплывшим неизвестно из каких стран, и все это окутано неземным очарованием, манящим по ту сторону.