Маски сбежавшей невесты (СИ) - Яблонцева Валерия

А мы с Мэрион были чем-то иным. Аномалией. Чем-то невозможным… как слова застывшего перед моими глазами водного духа. Магия семи стихий Солнцеликого Леонарда должна была без остатка перейти к законному наследнику, а мы с сестрой должны были получить лишь огненную силу Митчелов. Но…

Этого не случилось.

Что-то помешало.

«Магия, запретная магия», — эхом прозвучало в ушах.

Я поежилась.

— Я даже не представляла, что найду, пока не начала искать. Не подозревала, какие тайны окружали наше рождение и почему мама сбежала в тот же день, как поняла, что беременна. Я наивно верила, что сумею восстановить имя Митчелов, обретя положение, статус и сильных покровителей. Ох, Эв, ты же знаешь, если я чего-то хочу, то приложу все силы, но не отступлю от цели. И я пробилась во дворец, заручилась протекцией Луноликой и сделала все, чтобы никто не узнал в безродной пансионерке наследницу Огненных Митчелов… до поры. А потом… — призрачная Мэрион горько усмехнулась. — Встретила его. Герцога Эдельберта Γолдена. Героя войны, Кровавого Голдена, разбившего на южных островах многотысячную армию, казалось бы, непобедимой Герии. Императорского советника, получившего этот высокий титул лично от молодого Солнцеликого. Казалось бы, что могло быть лучше — договорной брак, основанный на взаимной выгоде, приправленной парочкой грязных секретов для прочности супружеских отношений. Пять жен, погибших одна за другой — я нe сомневалась, что за этим есть некая тайна, чей-то злой умысел… Я поставила все на то, чтобы сблизиться с герцогом и выяснить правду. И выяснила. Выяснила, что не только я охотилась за его секретами. Он тоже охотился… за мной.

Синий взгляд тающего водного духа застыл на моем лице.

— Ох, Эв, — скорбным набатом прозвенел призрачный голос. Сердце сжалось от горького осознания, что, может быть, я слышала свое имя из уст сестры в последний раз. — Айона не безопасна для тех, в ком течет императорская кровь. Пожалуйста, не пытайся отыскать виновных. Гниль пробралась слишком глубоко, поразив нашу страну в самое сердце. Не думай в своей доброте и наивности, что двор не знает о чудовищных преступлениях лорда Γолдена. О нет, все прекрасно понимают, что происходит. Но принимают это, молчаливо закрывая глаза, прячут чудовищную правду за прекрасными масками. Уезжай, Эв. Продай украшения матери и садись на первый же корабль до Варравии. Наш род там еще помнят. Тебе помогут. Дадут убежище. Защитят. А здесь тебе больше не за что держаться и не о чем жалеть, — уже едва видимая на фоне закатного неба Мэрион бросила на меня долгий прощальный взгляд. — Прости, что не уберегла тебя от этой горькой правды. Помни, что бы ни случилось, ты моя сестра-близнец, и моя жизнь, кровь и магия принадлежат тебе. Прости и прощай. Твоя Мэр.

— Нет!

Магия, подхлестнутая отчаянным желанием — пожалуйста, не уходи, не надо! — сорвалась с пальцев, подхватывая соленые капли. Порыв ветра швырнул их мне в лицо, и я потянулась за ускользающим образом Мэр, заключая сестру в последние объятия. Вдохнула полной грудью влажный, пахнущий солью и морем воздух.

Всплеск.

Я даже не поняла, что случилось. Не почувствовала, как ноги подкосились, бросая меня лицом вниз прямо темные волны.

Холодный воздух сменился холодной водой. Дно, грязное и илистое было так близко…

И на короткое мгновение я всерьез задумалась о том, как легко было бы сделать вдох, впуская в легкие воду. Остаться здесь, в богами забытой бухте рядом с моей Мэр. Навсегда…

Или вынырнуть и замереть, безвольно покачиваясь на волнах, как Дик-конюх, в ожидании, пока кто-нибудь найдет меня, и все наконец закончится. Люди Императора, люди герцога — не все ли равно…

Ледяная струя воды, поднятая течением из глубины, хлестнула по лицу, словно пощечина.

Мэрион…

Οна отдала последние крохи магии, чтобы оставить для меня прощальное послание, умоляя бежать из Айоны. Но я… не могла.

Не могла оставить Лорри.

Не могла сдаться.

Не могла остановиться — пусть даже сил не осталось ни капли.

Я готова была отдать все — все, что имела — за толику энергии. Немного, ровно столько, чтобы найти графа Хенсли и рассказать ему о Лоррейн. Попросить помощи у того единственного в Айоне человека, которому я готова была довериться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Только бы успеть.

Только бы хватило сил.

А там — будь что будет.

«Пожалуйста, — прошептала я, глядя в темную воду. — Пожалуйста».

И сила откликнулась.

Камень вспыхнул — не привычно-алым, а насыщенно-красным. Вода перед глазами обагрилась кровью. Я вздрогнула, чувствуя, как сердце, разорванное пополам горем, скованное холодом и почти остановившееся, забилось быстрее.

Быстрее, быстрее.

Огонь растекался по венам, напитывая тело упрямой силой и одновременно опаляя изнутри, будто сама моя жизнь служила топливом неведомому пламени.

Но сейчас это не имело значения. Лорри — вот то единственное, что было важно.

Стиснув зубы, я из последних сил заработала руками, вырываясь из плена стихии. В груди полыхал пожар, рвано пульсировал камень силы на атласной ленте. Холод отступал тяжело, неохотно. Зубы стучали, тело сотрясала крупная дрожь.

Я запретила себе останавливаться.

Вперед, только вперед.

Достигнув берега, я бросила короткий тоскливый взгляд на темную гладь бухты, где Мэр нашла последнее пристанище. Нужно было вытащить тело — оба тела — похоронить с достоинством и почетом. Мысленно я пообещала сестре вернуться и провести ритуал как подобает, но сейчас важнее было позаботиться о живых. Как можно скорее, пока вновь не случилось непоправимого…

Лорду Голдену доложат, что я погибла. Он не станет искать… а если и станет, то найдет лишь отсыревшую маску. А я в это время… доберусь до лорда Хенсли. Камень силы графини Хенсли… покачивавшийся на тонкой цепочке… поможет объяснить, что же случилось.

Я погладила кристалл, живой и теплый, серебристыми искорками переливавшийся у меня на груди.

«Держись, Лорри. Еще немного — и помощь придет».

Шатаясь и едва не падая, я поднялась на ноги. Отряхнула остатки нижней рубашки, затеплила над ладонью магический огонек. Добрела до перевернутой лодки и вытащила из-под обломков длинный — кажется, мужской — плащ и черную кружевную маску. Она села идеально, скрывая лицо за иллюзией полупрозрачных кружев. Очередной подарок Мэр — на этот раз, наверное, последний.

Подсушив огненной силой мокрую шерсть плаща, я побрела к едва различимой в сумраке тропинке, змейкой вившейся по скалам и терявшейся где-то около водопада. Меня шатало из стороны в сторону, сознание уплывало, то отключаясь на несколько секунд, то вновь проясняясь, чтобы подхватить изможденное тело за миг до падения. Но огонь, полыхавший в груди, заставлял двигаться дальше.

Наверх. Обратно в лес, а оттуда вдоль реки к границе Ночного сада. Обойти владения лорда Голдена, выйти в Дневной сад. И — прямо во дворец, избегая слуг и придворных.

А потом…

«Если хотите остаться незамеченной, поднимитесь через западную галерею по черной лестнице, — билась в голове спасительная мысль, и я хваталась за нее, точно утопающий за соломинку. — Мои покои и рабочие комнаты расположены на третьем этаже рядом с лестницей».

Лорд Коул Хенсли. Если кто и мог мне помочь — вытащить Лорри и найти убийцу Мэрион — то только он.

Только он.

ГЛАВА 17

Путь во дворец я не запомнила. В памяти осталось лишь то, что это было тяжело — безумно, невероятно тяжело. Казалось, за каждый шаг я платила каплей собственной жизни. Шла, спотыкалась, падала, ползла, поднималась и снова шла. Шаг за шагом, капля за каплей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Отчаянно хотелось сдаться, закрыть глаза и никогда больше не вставать.

Раньше я непременно сдалась бы… ещё в самом начале пути.

Но смерть Мэрион невидимой чертой разделила все на «до» и «после».

Я слишком долго плыла по течению. Уступала, соглашалась, позволяла желаниям других взять верх над моей неуверенностью. Замирала перед опасностью. Выбирала легкий путь.