Соблазн для Щелкунчика - Наталья Борохова

Внезапно раздался гром. Вернее, это первое, что показалось Петренко в тот момент. Про автоматные очереди он как-то сразу не подумал. Он механически взглянул на небо, но ничего, что указывало бы на грозу, не увидел. «Охотничий сезон!» – пришло ему в голову. «Ну конечно, что-то Полич вчера говорил об этом…» Додумать он не успел, откуда-то из-за кустов выскочил Альберт. Он запыхался. Было видно, что он бежал.

– Прости, друг, задержался!

Они сели в машину. Сергей обратил внимание на то, что футболка Альберта разодрана.

«Бандитская пуля! – неумело отшутился он. – Не обращай внимания. Поссорился из-за девчонки».

Петренко только пожал плечами. Надо же, он думал, что неисправимый повеса Альберт остепенился.

Перевалов был как-то болезненно возбужден. Он делал массу ненужных движений: то поправлял волосы, то оглядывал себя в зеркале, то елозил на сиденье, поминутно оглядываясь назад.

На развилке они увидели несколько человек с ружьями. Они усиленно жестикулировали и, по всей видимости, требовали остановиться. Взглянув на перекошенные злобой лица, Петренко бросил:

– Не знаю, как ты, но мне не кажется, что они хотят пригласить нас на дружественный ужин.

Перевалов был вынужден согласиться:

– Гляди-ка, и Мышонок здесь! Знаешь, друг, я предпочел бы вертолет. Делай что хочешь, но мы должны проскочить мимо.

Сергей сбросил скорость. Люди с ружьями заспешили им навстречу. Бежевый «жигуленок» взвыл и, чуть не сбив одного из лесных людей, вырвался из западни.

– Серый, наддай газу! – вопил Перевалов. – Они сели нам на хвост.

Действительно, сзади маячили две машины преследователей.

– Что им нужно? – кричал Петренко.

– А я знаю? – удивлялся Альберт. – Только мне кажется, что нам останавливаться все же не следует.

Так, выжимая последние силы из видавшего виды «жигуленка», они мчались навстречу неизвестности. Когда час спустя наручники обхватили их запястья, Петренко был вне себя:

– Скажите, что мы сделали?

– Рассказывать будешь ты и твой дружок. А пока припомни все, что касается убийства Макарова Виталия Александровича.

Он не поверил собственным ушам.

– Макар убит?..

– Вот именно.

– А кто его убил?

Милиционер оглушительно расхохотался:

– А ты, парень, как я вижу, шутник. – Он резко сменил тон: – Но я не думаю, что судья, который приговорит тебя к пожизненному, оценит твой юмор.

Петренко опять заворочался. Сна как не бывало!

Боже мой, ну почему нельзя прокрутить свою жизнь, как пленку, назад!

Он представил себе утро тридцатого августа.

Он подходит к постели, чтобы поцеловать Марину.

– Ты никуда не поедешь! Мы останемся вдвоем, – говорит она, и Сергей, погрузив пальцы в копну волос любимой женщины, падает на кровать. К черту Полича и его грибы!

Другое видение.

У него резко поднимается температура. Кашель, хрипы в груди. Марина вызывает врача, затем звонит Виктору Павловичу:

– Сережа заболел! Боюсь, вам придется ехать без него.

Или другой вариант:

– Серега, отбой! – позвонит ему Перевалов. – Полич напился так, что послал меня сразу же, едва я заговорил про грибы.

Мечты, мечты!

Потратив уйму времени и нервов, Елизавета напала-таки на след Дьякова. После недолгих препирательств он назначил ей встречу около одного из районных судов.

– В двенадцать ноль-ноль тебе надо быть на месте. Запомни, cherie, это вопрос жизни, а может быть, и смерти моей.

Елизавета, конечно, была заинтригована, но внимательно выслушивала инструкции адвоката.

– В двенадцать тридцать, ориентировочно, все будет позади. Подгони машину как можно ближе к входу и жди. Только умоляю, звезда моя, не усни. А еще лучше, если ты не будешь выключать двигатель.

– Может быть, вы все-таки поделитесь со мной, чего ради такая конспирация?

– Не надо вопросов, mа dear! Потренируйтесь дома. На счет «раз» ты включаешь зажигание. На счет «два» я прыгаю на сиденье. «Три» – мы стартуем. Позади – облачко пыли.

На следующий день Елизавета на своем верном «Пежо» послушно дожидалась своего загадочного коллегу в условленном месте. Поставить машину рядом с парадным входом не удалось. Выскочил охранник и потребовал, чтобы девушка немедленно очистила пространство.

– Меры безопасности, знаете ли, – чуть смягчился он, когда ознакомился с адвокатским удостоверением. – Террористы совсем распоясались. А вы кого-то ждете?

– Коллегу, – коротко ответила Елизавета.

– Случайно, не Дьякова?

– Его.

Охранник довольно хмыкнул, словно получил приз за сообразительность.

– Тогда вот что я вам скажу. Сдайте чуть назад, вон за тот кустик. Да, чуть не забыл… Пока есть время, развернитесь. Боюсь, потом вам будет не до того. Когда услышите шум, заводите двигатель. Вопросы есть?

– Только один. Здесь, как я поняла, планируется побег?

– В каком-то смысле да, – развеселился мужчина. – Ну, я пойду. Не буду отвлекать вас от столь ответственного дела. Удачи!

Охранник ушел, а сбитая с толку Елизавета выполнила его рекомендации, чувствуя себя при этом полной дурой.

Было необычайно жарко, и Дубровская вышла из автомобиля. «Дьяков перебьется, – подумала она. – Вот ведь придумал, держать машину с включенным двигателем. Буду я на него бензин переводить!» Она подставила лицо летнему солнцу. Хорошо-то как! Где-то рядом зажужжал шмель. Лиза вдруг вспомнила, как давно не была на даче. «В эти выходные обязательно поеду. Высплюсь, искупаюсь в озере. Вода там сейчас, как парное молоко». Она представила себе заросший камышом берег, небольшой пляж и дивные часы заката, когда водное зеркало погружается в спячку. Ее тоже потянуло в сон…

Вопли раздались неожиданно. Они доносились со второго этажа серого судебного здания, где обычно располагались залы заседаний. Елизавета вздрогнула и посмотрела на часы. Так и есть. Двенадцать тридцать. Что же там происходит? Вопли перешли в вой, затем стихли. Несколько секунд тишины, а затем мощная шумовая волна вырвалась на улицу. Распахнулись сразу две двери, и гневный людской поток вынес на свет божий Дьякова. Он бежал весьма проворно, ловко преодолевая препятствия в виде зазевавшихся прохожих, дворовых собак и канализационных люков. Разъяренный люд, не обладая такой маневренностью, отставал. Мужчины и женщины самых разнообразных возрастов и комплекций путались друг у друга под ногами. Кто-то уже упал. Но на лицах преследователей читалась такая лютая злоба, что Елизавете стало не по себе. Вооружи такую толпу палками и вилами, они без помощи экскаватора сметут с лица земли Дворец правосудия и спляшут на руинах ритуальный танец.

Дубровская проворно завела двигатель. Дьяков плюхнулся на пассажирское сиденье. «Пежо» взревел лютым зверем и рванул с места.

– Сволочь! Мы тебя на полуфабрикаты пустим! – проводил их звериный клич.

Где-то рядом, чудом не задев автомобиль, приземлился увесистый булыжник. Елизавета выскочила со двора на оживленный проспект. Зубы продолжали отбивать чечетку, а сердце колотилось прямо в горле. Дьяков же был молодцом. Он с довольным видом смежил глаза, а затем, достав из кармашка носовой платок, начал вытирать от пота лицо.

– Ч-что случил-лось? – еле выговорила Дубровская.

– А! – отмахнулся Дьяков. – Обычная вещь.

– В-вы проиграли д-дело? – догадалась Лиза.

– Да нет, почему же, – расхохотался коллега. – Дело окончилось великолепно: адвокат на свободе, жулик в тюрьме!

– Они что-то хотели от вас?

– Не забивай себе голову пустяками, моя красавица! Мой девиз: вся жизнь – борьба!

Зазвонил сотовый. Дьяков мигом подобрался:

– Рад вас слышать! Что у вас с оплатой? Ах, вам нужна квитанция? А зачем? К чему нам эта бюрократия? Ах, вы настаиваете! С квитанцией будет дороже. Что значит договаривались? А вы знаете, какие сейчас налоги? То-то же. Результат? Гарантировать? Ну конечно. Но за результат надо доплатить. Сколько? М-м – м… – он настороженно глянул на Елизавету. – Короче, эту сумму помножьте на пять. Ну ладно-ладно, только ради вас – на четыре. По рукам? Ага… угу…хи-хи.

Конец связи.

– Квитанция им нужна! Черт знает что такое!

Елизавета прокашлялась. Надо было переходить к делу. Не ради же собственного удовольствия и тем более не для того, чтобы лишний раз пообщаться с Дьяковым, она приняла участие во всей этой рисковой затее.

– Я вас хотела кое о чем спросить. Это касается свидетеля Коровина, – она внимательно поглядела на Дьякова, ожидая увидеть смятение на по-идиотски безмятежном лице коллеги. Но тот нимало не смутился.

– Коровин? А это что за деятель, дорогая?

– Это тот человек, которого вы попросили дать ложные показания в суде.

Дьяков не покраснел, не побелел, не стал покрываться гусиной кожей. Поминутно сверяясь с часами, он уже начинал ерзать от нетерпения. В мыслях он был далеко отсюда. Опять зазвонил телефон.

– Это вы? Какой приятный сюрприз! Что? Я вешаю вам лапшу на уши? Ну что вы! Я вам сказал, что его отпустят! Гарантия – сто процентов. Как в банке! Гы-гы-гы! Убийство? Я знаю, что он совершил убийство. Ах, вы имеете в виду убийство двоих. Что из того? Конечно, мы развалим дело. Оно, кстати, уже разваливается. Вчера мы были в бане м-м-м…не буду говорить по телефону фамилию… ну короче, он из следственной бригады. Да-а, мы моемся вместе в бане, и вообще мы – друзья! Он сказал, что всех отпустят. Дело? Дело прекратят… Ну коли мы уж о гарантиях заговорили, надо доплатить. Да-а. Понимаю, что чувствительно для кармана. Знаете поговорку: ничего не обходится так дорого, как дешевое правосудие!