Концессия (СИ) - Быченин Александр Павлович

— Генри? — добрался до моего столика бармен.

— Лу, а ты почему пустой? — удивился я, окинув недоумённым взглядом типичного молодого латиноса, абсолютно ничем не выделяющегося на фоне посетителей.

Даже бэджик с именем отсутствует, какая уж тут униформа! Другое дело, что все его как минимум в лицо знают, так что и нужды в отличительных знаках нет. Я с ним, кстати, в первый же визит и познакомился. И вот мы уже почти друзья, хе-хе. А «Синьорита» — дом родной, хоть и забрёл я сюда совершенно случайно. Да-да, целую вечность назад — те самые две недели.

— Генри, может, хватит на сегодня?

— Не будь занудой, Лу. Я всего четыре кружки выпил. За два часа, прошу заметить.

— Ты не хуже меня знаешь, что количество переходит в качество очень внезапно.

— Ещё одну, Лу.

— Дьявол!

— У тебя лишние клиенты? — демонстративно огляделся я.

Надо отметить, что вечером в будни бар «Игривая синьорита» заполнялся ближе к полуночи, тогда же и начиналось основное веселье. А сейчас время ещё детское, так что обилием посетителей в данный конкретный момент заведение похвастаться не могло. Впрочем, мне на веселье, равно как и на посетителей, плевать, у меня цель иная. Можно сказать, медицинская. И заявлялся я сюда почти ежедневно, причём к открытию, исключительно для того, чтобы можно было спокойно занять укромный столик в дальнем углу. Почему почти? Да потому что примерно раз в три-четыре дня пиво в меня лезть переставало, и приходилось прибегать к альтернативному методу — плакаться в жилетку мисс Кей. С неизбежным последующим перемещением в койку. Но это точно не сегодня. Сегодня у меня по плану залиться хмельным пойлом по самые уши. А если повезёт, то и вырубиться здесь же. Возможно, под столом. Вот только везёт довольно редко. Уж не знаю, почему, но алкоголь на меня почти не действует, особенно крепкий. Установлено эмпирическим путем — как раз с него я и начинал свой алкомарафон. Это потом уже вынужденно перешёл на пивас.

— Ещё одну, амиго! — твёрдо (и почти не заплетающимся языком!) повторил я.

— Слушай, что у тебя такого стряслось?! — предпринял ещё одну попытку наставить меня на путь истинный Лу. — Ты уже вторую неделю горе заливаешь! Из-за чего так можно квасить?! С родителями что-то?

— Сплюнь три раза!

— Зачем?!

— Примета. Русская.

— А-а-а… ну ладно… тьфу-тьфу-тьфу… так всё же, что заливаем?

— Тебе не понять, Лу.

— Не хочешь рассказывать?

— Если бы! Не могу! Как только начинаю вспоминать, аж трясёт! Только пиво и помогает.

— Так ты круглые сутки бухаешь?! — обомлел бармен. — Вот ты силён, амиго!

— Не, днём нельзя, — с сожалением вздохнул я, — днём работа. Только вечером и получается забыться. Всё, не жмись, тащи… да давай сразу пару.

— Сейчас, — смирился с неизбежным Луис. — Только я тебя прошу, не надо как вчера. Пожалей мою мебель.

Вчера? А что было вчера? Ладно, на всякий случай отмажемся:

— Ты же знаешь, что вчера это не моя вина.

— Знаю. Но ты всё же постарайся, лады?

— Лады. Пиво тащи, амиго.

А то, чувствую, хмель уже начинает отступать. И это очень плохо. По той простой причине, что как только в голове чуток проясняется, сразу же наваливаются воспоминания. И если бы что-то нормальное! Так нет, исключительно кошмары. Утром хоть как-то удаётся отвлечься на мучительную борьбу с похмельем, днём на ударный труд в мастерской, а вот вечера без, кх-м, «допинга» превращаются в сущую пытку. Хотите знать, как я докатился до жизни такой? Мисс Кей говорит, что у меня стресс, и я склонен с ней согласиться, потому что до кризиса среднего возраста еще ой как далеко.

А накрыло меня, если я всё верно припоминаю, на третий день после возвращения в Мэйнпорт. Аккурат когда дьявольский коктейль из разнообразной фармы и загадочного «мускуса» перестал действовать. На моё счастье, я тогда всё ещё куковал в больничке — отходил от процедуры опознания в СБ, да и медики вовремя спохватились. Но, поскольку переломы и трещины в рёбрах мне уже залечили, а серьёзных ушибов внутренних органов обследование не выявило, то уже на утро четвёртого дня весьма представительная медкомиссия признала меня здоровым и дала допуск к работе. Пришлось тащиться в вотчину Игараси, где в первый момент даже полегчало — спасибо коту Сигизмунду — а потом… потом я увидел бригадира Хесуса и Люпе с Игнасио. И вот тут накатило всерьёз, Хесус меня даже текилой местной отпаивал. Может, и не пришлось бы пускаться во все тяжкие, но Люпе смотрел на меня волком, полностью оправдывая своё имя, и шипел при малейшей возможности, что твой Зигги, хоть руки распускать и опасался. Он почему-то решил, что именно я виноват в смерти Серхио, и не упускал случая мне об этом напомнить. И знаете что?.. Я действительно в это поверил. И с противоестественным удовольствием ухнул в пучину стресса. Два дня барагозил по полной: сбегал в фавелу, едва дождавшись окончания рабочего времени, и бродил по узким улочкам без какой-либо цели. Разве что неприятностей на пятую точку найти. И тогда же я выяснил, что есть два надёжных средства — драки и выпивка. Так с тех пор и существовал: из дома на работу в диком похмелье, с работы в бар, из бара — домой, бывало, что и ползком. И далее по кругу. Изредка вместо бара наведывался в гости к Кэмерон. Ну да я об этом уже говорил. Тренировки, естественно, тоже забросил.

Что за страданья? Ну уж точно не чувство вины за кончину Серхио. Оно отпустило быстро, буквально на следующий день. Просто я внезапно и очень остро осознал, что жизнь пошла по… по одному месту, короче. И я сам до такого довёл. Даже после того злополучного финала меня так не колбасило. Наверное, потому, что тогда нужно было в темпе уносить ноги, чтобы элементарно сохранить здоровье и относительную свободу. В результате промежуточная цель достигнута, а новая… новая просто не появилась. Свалить с Роксаны через пять лет? Да разве это цель? Я вдруг с ужасом обнаружил, что главной, так сказать, глобальной, цели у меня отродясь не было. Но раньше хотя бы был путь — я хотел стать лучшим в своей области, чтобы… и вот тут загвоздка. Но на Беатрис об этом некогда было думать. А здесь, на Роксане, время для этого появилось. Ну и вдобавок то самое приключение…

— Держи, амиго! — отвлёк меня от невесёлых мыслей бармен.

— Спасибо, — кивнул я, приняв пару пива. — Минут через двадцать повтори, хорошо, Лу?

— Повторю, куда ж я денусь… — вздохнул тот. — Кстати, там один тип на тебя пялится, и уже довольно долго.

— Тип? Что за тип?

— Я его только в лицо знаю, появляется довольно редко. Во-о-он тот столик. Ты давай аккуратней, Генри.

— Спасибо за предупреждение, Лу.

Хм… и кто бы это мог быть? Девять из десяти, что человек из СБ. Проверить, что ли? Не, ну на фиг. У меня поважнее дело есть — увидеть дно вот у этих пузатых красавиц, прекрасных даже на просвет. Что за пенная шапка, что за пузырьки! А уж вкус! Ум-м-м… и, что самое приятное, в голове слегка зашумело, а перед глазами поплыл туман. Тот самый, что превращал яркие и сочные воспоминания в едва различимые видения. Не подвёл проверенный способ, не подвёл.

… насчёт внезапного перехода количества в качество Луис оказался прав — впрочем, как и всегда. Я сам не заметил, как впал в пьяную эйфорию и потерял счёт времени. Да и события, разворачивавшиеся в зале, воспринимал отстранённо, самым уголком сознания. Да, пялился, как и все, на сцену, где отплясывали девчонки, косившие под стриптизёрш. Да, прихлопывал в такт (по крайней мере, мне так казалось) и подпевал местному гитаристу, исполнявшему что-то типа фламенко. И да, не забывал подзывать официанта, как только очередная кружка показывала дно. Что характерно, изнутри. Как долго это продолжалось? Ну, судя по певцу и «стриптизёршам», часа на три залип. Дело уже шло к ночи, зал постепенно наполнялся завсегдатаями и праздношатающимися в примерно равном соотношении, атмосфера сгущалась (не в последнюю очередь от табачного дыма), а голоса становились всё громче. Правда, уши с каждой кружкой пива всё плотнее набивались воображаемой ватой, так что на суету я внимания практически не обращал. Что мне до них всех? Да и кто они? Банальные песчинки в безжалостной пустыне мироздания — то холодной, как лёд, то обжигающей, как раскалённый металл. Песчинка на то и песчинка, чтобы пронестись мимо с порывом ветра, и остаться незамеченной. Либо, если особо повезёт, мимоходом царапнуть кожу. Гораздо хуже, когда эти песчинки слепляются в ком — он может и свет загородить. А если их три… тьфу ты, всю философию Сигизмунду под хвост отправили! Интересно, что этим хмырям от меня нужно?..