Наездник - Радик Соколов

После еды на Павла навалилась не болезненная слабость, а здоровая сонливость. Распрощавшись он отправился спать. Уставший организм, удовлетворенный сытостью требовал отдыха, а в процедурной можно было наконец нормально поспать. Когда он прилег пробило десять часов и жизнь в госпитале не замирала.

В сестринской повисло молчание. Наконец Евгения Андреевна сказала: «Идея интересная, но нуждается в исследованиях. Ты готова помочь мне в дальнейшей работе?». Судьба Яны зависела от ее ответа. Если бы она сейчас начала настаивать на своем авторстве или выразила недовольство, дальнейшая жизнь ее могла встать на совсем другие рельсы. Нет ничего хуже для студента чем конфликт с администрацией, ведь существо он абсолютно подневольное и беззащитное. Ответ Яны понравился: — «Огромное спасибо, я очень рада. Готова все свободное время посвятить этой работе». Упомянуть авторство Павла она просто забыла от счастья, что будет как настоящий ученый — исследователь работать под руководством быстро растущей Евгении Андреевны о которой все знали, что ей благоволят с самого верха-значит и самой быстро продвигаться. Обрадовавшись, она внезапно вспомнила о парнишке:

— Давайте поможем мальчишке найти работу ведь ему некуда податься. Может быть можно его устроить?

— Хорошо, давай я попробую. Кстати кто тебя завтра меняет?

— Аня Кидина.

— Хорошо, предупреди ее, что я зайду к обеду поговорить с нашим протеже. Все, до понедельника. Отдохни как следует, скоро у нас начнутся напряженные деньки. Снова перейдем на круглосуточную работу без выходных. Евгения Андреевна не шутила. Процесс становления нового учреждения набирал обороты. В первое время здесь будет чехарда. Прямо сейчас надо звонить и вызывать Игоря Петровича. В том, что она с таким предложением станет одним из заместителей, Женя была уже практически уверена. Сладкие грезы охватили голову Женечки. В них она руководила институтом и при ней не было никакой неразберихи и все ходили по струночке и беспрекословно подчинялись гениальному начальнику. Время дорого. Встряхнул головой будущий директор.

Утром ощущение безысходности пропало! Еще вчера он был словно связан невидимыми путами, а теперь словно очнулся и еще находясь в полудреме, Шатов чувствовал себя полным сил и готовым к продолжению битвы за собственное будущее. Окончательно проснулся Павел как раз к завтраку, на который была жидкая овсяная каша и чай. Да, на таких харчах не зажиреешь. Зато добрая Клава принесла коробку цветных карандашей и бумагу. Паша увидел подарок и запел, потому что, наконец действительно осознал какое удивительное приключение преподнесла ему судьба. Как любой счастливый человек, он был готов разделить свою радость со всеми на свете.

— Рисуй на здоровье, мне уже похоже не долго осталось, да и карандаши ни к чему. — Лицо санитарки расплылось в улыбке противореча грустному содержанию высказанного.

— Да Вам еще жить да жить, — стремясь уйти от щекотливой темы продолжил. — Баба Клава, а как с продуктами в городе? Что сколько стоит? — Шатов заодно хотел познакомится с практической стороной жизни, в которую вот-вот предстояло попасть.

— На продукты карточки. Всех поделили на 4 категории: рабочие, служащие, иждивенцы, и начальники. Промтовары по купонам. Беда только, что не всегда купоны и продовольственные карточки можно отоварить. Хорошо, что пока хлеба хватает, но говорят, что скоро опять начнется голод. Америка прекратила поставки продовольствия.

— Без карточек, что можно купить?

— В комках очень дорого, а на рынке сейчас картошка-червонец, подсолнечное масло пятнадцать… червончиков, мясо восемь, понятно червончиков, а зарплата у меня десять червончиков. Вот и считай, да говорят, что у нас на базаре все очень дешево, по сравнению с другими местами так просто рай. Ты, если решишь сходить на рынок, лучше иди на Арсенальную, где хлебный базар. Там все можно купить, хоть тетеревов с рябчиками. Только деньгами светить нельзя. Ограбят. Лучше компанией ходить.

— Если решу остаться в городе, придется дожидаться карточек и отоваривать. — Павел понял, что оказался в крайне тяжелой ситуации. Найти работу — жизненно важно.

— С этим тоже непросто, хотя сейчас очереди поменьше, но в каждом магазине только что-то одно и купишь. Бывает, что за месяц не все точки и обежишь, и везде часа два — три потолкаешься. Хорошо, что недавно спец магазин для медработников открыли, да только там одни замены. Вместо мяса-селедка, а вместо сахара — сахарин. Да и донести до дома надо. Бывает, что и карточки, и продукты силой отбирают. Так что может и лучше, что все в разных местах.

Обхода не было, почти весь персонал отправился на митинг, значит ближайшая выписка во вторник. Держать его никто не будет, определятся куда отправить и вперед. В запасе всего три дня за которые необходимо пристроится на ближайшее время.

Перевязочная сестра уже начала делать свою работу. Павел решил посмотреть, что она делает, можно будет познакомиться, помочь, втереться в доверие. Глядишь что и выгорит.

План поработать с перевязочной провалился. Посмотрев, как делаются перевязки, у Шатова волосы встали дыбом. Подход к лечению заставил скрежетать зубами от злости. Все раны: гнойные и чистые, свищи и пролежни обильно намазывались мазью Вишневского и затягивались тугой повязкой. Павел прямо почувствовал, как повязка эффективно перекрывает доступ кислорода к ране и способствует быстрому развитию анаэробной инфекции. Такое лечение — это почти полная гарантия гангрены. Захотелось накричать на сестру: — «Что ты делаешь гадина, людей угробишь.» Сжав зубы, Павел отошел от греха подальше. Криком все равно ничего не добиться. Никто слушать не будет, а перевязочная делает так как ей приказано. Наверное, в госпитале гигантский процент нагноений, а отсюда ампутации, смертность и море инвалидов. Так никакого американского пенициллина не хватит. В ужасном настроении он опять отправился к посту палатной медсестры. За столом сидела незнакомая, совсем молоденькая девчушка.

Устроившись рядом, и бросая на сестру взгляды, Шатов начал рисовать картинку в стиле японских манга. Когда рисунок был готов, юный художник протянул его со словами:

— Я из третьей палаты. Знаете, у Вас великолепная фигура, достойная быть изваянной в мраморе. Позвольте человеку искусства побыть рядом — и без остановки принялся рассказывать:

— К художнику приходит заказчик:

Я, собственно, по просьбе моей жены. Она хотела бы для гостиной заказать картину. Что-нибудь благочестивое.

Пожалуйста, пожалуйста. Какой сюжет?