Наследник - Михаил Попов

У меня аж камень с души упал. Еще не хватало — чувствовать себя убийцей. Но где-то в самом дальнем и темном уголке души шевельнулось острое сожаление. Отгоняя глупые мысли, я вернулся к пиву.

Задумчиво потягивая пиво, я украдкой, скашивая глаза поверх кружки, рассматривал Лилит. Красивая. Очень красивая. Безумный каскад огненно-рыжих волос, ярко-зеленые, словно два изумруда, глаза, мягкие полные губы, жемчуг зубов… Я даже перестал обращать внимание на красную кожу. Чувствуя на себе мой взгляд, Лилит рассеянным жестом поправила непослушную челку.

— Послушай, — обратился я к ней, немного робко. — А твоя кожа…

— Кожа? — Не понимающе переспросила она и перевела взгляд на свои руки. — Ах, это…

В следующее мгновение ее кожа приобрела нормальный, вполне человеческий цвет. Разве что чуть бледновата, но это скорее от контраста с рыжими волосами. Да еще на носу проступили озорные веснушки.

— Так лучше? — Я кивнул, и Лилит пояснила. — Мне показалось, что красная смотрится лучше.

— Это в кого ж ты такая рыжая? — Усмехнулся Гимель. — прапрабабка твоя, если верить рассказам, вроде брюнетка жгучая?

— А я в прапрадеда. По бабкиным рассказам он был огромного роста, весь увитый могучими мышцами и постоянно погруженный в думы о высоком. От него и рыжие волосы, и зеленые глаза… Кстати, бабка говорила, что он и по сей день на земле живет. Вот бы с ним встретиться!

Лилит улыбнулась мне так светло и чисто, что я мигом забыл обо всех бедах. Вот это девушка!

— Может за знакомство коньячку? — Неожиданно предложил Гимель.

Лилит согласилась, я тоже.

Разлив принесенный услужливой официанточкой коньяк по пузатым бокалам, Гимель подмигнул.

— За нас с вами!

Бокалы весело звякнули. Выпив коньяк залпом, как и я, Лилит задорно передернула плечами. Крупная высокая грудь, прикрытая лишь тоненькой футболочкой, безо всяких там лифчиков, плавно колыхнулась, надолго притягивая мой взгляд. Наблюдавшая за нами официантка завистливо охнула. Уставившись на соблазнительные полушария, я надолго потерял способность осознанно мыслить.

— А что вы так тихо сидите? — Полюбопытствовала новая знакомая. — Ведете секретные переговоры?

Она хихикнула, и так подмигнула, что я едва не опрокинул кружку с пивом прямо на колени.

— Да вот, понимаешь, говорит, не любит громкую музыку. — Сокрушенно вздохнул Гимель. — Я уговаривал его, да все без толку.

Лилит заглянула мне в лицо, забавно наморщила носик, от чего веснушки запрыгали как живые.

— Совсем-совсем не любишь?

— Не-а.

— Значит, и танцевать не любишь?

— Не люблю… Да и не умею. — Смущенно признался я.

Она весело рассмеялась закинув голову, в полутьме блеснули ровные жемчужные зубки, а копна волос качнулась как пламя на сильном ветру. Под моим удивленным взглядом она встала, подошла к барменше и о чем-то негромко попросила. Та согласно кивнула, подошла к стоявшему в дальнем углу стойки музыкальному центру, и пощелкала кнопками. Большие колонки, развешанные по краям зала, ожили, наполняя помещение чарующими звуками медленной мелодии Джо Дассена.

— Думаю, против такой музыки ты ничего не имеешь против? — Мягким голосом спросила Лилит.

Она настойчиво потянула меня за руку. Сопротивляться в такой ситуации было глупо. Заливаясь краской, я последовал за ней в центр зала, свободный от столиков.

Руки девушки плавно опустились на мои плечи. Мне не оставалось ничего, кроме как взять ее за талию.

— Не бойся, — шепнула она мне. — Я буду вести. Ты просто двигайся вместе со мной. В этом нет ничего страшного.

Я кивнул. Дрожащие руки сжали гибкое тело. Лилит наморщилась.

— Раздавишь ведь! — Укорила она.

Ее глаза скользили по моему лицу, заставляя щеки пытать еще ярче. Я потупил взгляд, который тут же уткнулся в два упругих мячика, туго натягивающие футболку. Тонкая ткань отчетливо обрисовала напрягшиеся столбики сосков. Окончательно смутившись, я решил смотреть прямо в глаза. Плывя по волнам музыки, я ощущал, что все глубже и глубже тону в бездонном зеленом омуте этих глаз.

— Предлагаю выпить за танец! — Провозгласил Гимель, когда закончившаяся музыка, вернула нас за столик.

Я торопливо подхватил протянутый мне бокал.

Голова трещала, грозя лопнуть от любого движения. Вкус во рту был таким, словно там ночевала рота ОМОНа. Я со стоном открыл глаза. Комната покачнулась, норовя уехать куда-то в бок. Стиснув зубы до боли в скулах, я справился с приступом рвоты. Но глаза все же закрыл.

— Грязнуля… — Сорвался с моих губ жалобный стон. — Невид… Воды…

Не прошло и минуты, как я пил восхитительную холодную воду. Лишь укоризненный взгляд Грязнули немного портил все наслаждение.

— Уф-ф. — Довольно выдохнул я, утирая губы. — Как я дома-то оказался?

— Как-как… — Голос Грязнули прямо-таки сочился ядом. — На хребте этой рыжей бесстыдницы! Ишь, чего удумала — все пыталась к тебе под бок спать завалится. Насилу выпроводил.

Сказать, что первым моим желанием было придушить этого мохнатого гада, значит, ничего не сказать. Одно только воспоминание о колышащейся от каждого движения груди, заставляло бросаться на стену. Подумать только, если бы не этот плюшевый коврик, я мог бы проснуться в ласковых объятиях Лилит! Ну, Грязнуля, я тебе это припомню. Как говорится: весна придет, и все всплывет…

Решительно откинув одеяло, я ойкнул и запахнулся обратно.

— А кто меня раздевал?

Казалось, кота хватит апоплексический удар, настолько он пылал нравственным возмущением.

— Да все бесстыдница эта, когда потащила тебя в ванную отмокать. Не успел я отвернуться, как она уже на защелку закрылась. Часа два тебя отмачивала. Потом в комнату притащила и на диван бросила. Но тут уж я был на стороже. Как была с мокрыми волосами, так я ее и выпроводил.

Так она еще и с мокрыми волосами была! Какой я дурак! Надо ж было так нажраться — ну совсем ничего не помню.

— А чего она там со мной делала? — Не надеясь на ответ, все же спросил я кота.

— Что я тебе соглядатай что ли? — Возмутился Грязнуля. — Я не подслушивал!

Глядя в его честные до невозможности глаза, я в этом усомнился, но доказать… Эх, полжизни бы отдал за воспоминания. Ладно, может еще сведет судьба с рыжеволосой красавицей, у нее и спрошу. А может и… Мысль была настолько возбуждающей, что я предпочел прогнать ее из головы.

— Я в Аду побывал. — Счел я необходимым пояснить свое поведение коту. — Там и познакомились.

— Это я и так понял. — Фыркнул зловредный кошак. — Где ты еще мог с этой вертихвосткой снюхаться? Ну бестия, вся в бабку пошла!