Второй шанс - AnnaRoyal

Придя в себя, я не нашел ничего лучше, как спросить:

— А чем вы тут занимаетесь?

Ответ пришел сразу на нескольких языках. От змея пришло простое: /«Ничем»/, подкрепленное абсолютно невинной мордой. В то время как Поттер мысленно прошелся по моим умственным способностям, но все же решил дать объяснения:

— У Сашша скоро линька. Вот помогаю по мере сил. Давай тоже оборачивайся и присоединяйся.

Подумав, что Кирин своими ятаганами и будущую шкуру может пропороть, решил сильно не заморачиваться и, перекинувшись в тигра, присоединился к Поттеру, попутно рассказав, чем закончился наш разговор со Снейпом. Некоторое время слышались только скребущие звуки наших когтей да довольное посвистывание василиска. Поттер что-то обдумывал, я тоже.

Если пораскинуть мозгами, то можно предположить кое-что и насчет Малфоя тоже. Если Северус оказался высшим вампиром, пусть и спавшим, то Малфой должен быть не слабее его. Я уже упоминал принцип сообщающихся сосудов. Из этого следует, что истинная пара по определению не может быть слабее своего партнера, ведь союзы создают Магия и Судьба, и кому как не им знать, что наиболее всего подходит каждому из партнеров. А теперь можно прикинуть и родословную самих Малфоев. Политики, интриганы, финансисты, но все же не воины, хотя и сильны. Плюс добавляем светлые волосы, высокий рост, жилистое телосложение. Еще к этому желание иметь огромную власть, но все же оставаться в тени. Итого мы имеем «серого кардинала». А какой тип магических существ подходит под выше перечисленное? Правильно — кицунэ. К слову, они встречаются по всему миру, а не только в Японии, как утверждает магловская мифология. Ну, в крайнем случае, светлый эльф, хотя я бы на это дал не более пяти процентов. Даже, если не брать в расчет внешность, то другие пункты более чем подходят. Политика, интриги, власть, не афишируя свою причастность. Желание усилить и защитить свое гнездо, заставят пойти демона–лиса на что угодно. А когда рождается наследник, то тут уж планку рвет окончательно и бесповоротно. Наследнику всегда будет доставаться все самое лучшее, но и требований к нему будет огромное количество. Ведь у кицунэ всегда все самое лучшее, даже дети. Ну, и напоследок, что-то мне подсказывает, что Малфой тоже живет со спящей кровью, хотя она все равно сильно влияет на поведение представителей этого семейства.

Однако все это лирика и пора возвращаться к насущному. Спрыгнув с почти уснувшего василиска, я обернулся человеком и обратился к брату:

— Слезы у тебя с собой?

Гарри, тоже став человеком, молча вытащил два пузырька из кармана и показал мне. Я кивнул, повернулся к уже пришедшему в себя Сашша и прошипел:

— /Кусать./

— /Больной, что ли? Слышь, двуногий, уйми своего друга, а то он реально меня пугает своими наклонностями. Он же помрет./

Поттер начал похрюкивать в рукав мантии, косясь на меня просто до неприличия счастливым взглядом. Я разозлился. Почему-то треп этого пресмыкающегося просто профессионально выводил меня из себя.

Я зашипел:

— /Сашша, ты кусать меня. Я потом не болеть от твой клык. Ты понимать?/ — дошипел, и аж самому противно стало, как отвратительно звучит мое произношение. Нет, с этим надо срочно что-то делать. Вздохнув, я уставился на василиска тяжелым взглядом. — /Сашша, я быть готов. Нет… Я готов,/ — максимально точно прошипел я.

Даже не успел порадоваться правильно произнесенному слову, как клык Сашша пропорол мою шею и часть грудной клетки. Тело начало быстро неметь, и последняя мысль мелькнула в угасающем сознании: «Интересно, а не пробил ли он мне артерию?». После этого сознание потухло, зато начала зарождаться боль. Начиная от места укуса и до самых кончиков пальцев, начали прокатываться волны обжигающего огня. Раз за разом становилось только хуже. Боль была чудовищная, но до моего личного эталона ей было далеко. Принятие в род происходило в стократ хуже. Сколько я прокачался на этих обжигающих волнах, не знаю, но через какое-то время начало становиться легче. Как будто сидишь в обжигающей воде, и снижение температуры ты начинаешь чувствовать, только делая движения, которые все еще не приятны, но иначе изменений ты не почувствуешь. Спустя еще некоторое время тело охватила блаженная прохлада. Чуть погодя я рискнул открыть глаза. Естественно, все кружилось, плюс ко всей этой какофонии чувств решил добавить свою ноту и желудок. В целом, самоощущение препоганое.

— /Сссашшшшааа… скотина, предупреждать же надо… встану — всю чешую сдеру… Начну с хвоста./

— /О, уже угрожает, значит ему точно лучше. Теперь тебя?/

— /Я тебе укушу! Только попробуй! Пока Кир в себя не пришел, меня нельзя кусать — помру./

— /Ну, ведь твой брат же очухался. Подумаешь, малость квелый./

— /А слезы в меня ты вольешь?!/

Василиск смущенно молчал. Я зажмурился и попытался сесть. Получилось — это плюс. Меня чуть не стошнило — это минус. В общем, в себя приходил еще час, и то слабость осталась.

Поттер, увидев, что я могу двигаться, подошел к василиску и подставил шею. Да… со стороны это все выглядит просто ужасно. Тело дергается, из горла вырывается жуткий хрип. В какой-то момент Сашша сказал, что можно вливать слезы. Влил. Тело дергаться перестало, и от этого стало еще страшнее. Даже дыхания не было видно. Змей сказал, что так и должно быть, и Поттер через десять минут очнется. Так и вышло. К слову, меня очень порадовал нежно–салатовый цвет лица брата. Естественно в этот день о тренировках можно было забыть. Весь остаток вечера мы провели в разговорах и заново изучили историю Хогвартса со стороны василиска. Было весело узнавать про интимную жизнь директоров. Кое-как собравшись с силами, мы потопали в спальню, где раздевшись, попадали спать.

***

После этого время потекло размеренно и скучно. Уроки, тренировки, подготовка к извлечению крестража и варианты развития разговора с Волдемортом. Было решено составить разговор сразу после Хэллоуина. То есть после того, как по Хогвартсу прогуляется тролль. Такая подстава директору не должна пройти мимо. Особенно, если под нее грамотно подставиться. Это все тоже было обдумано, обговорено и прорепетировано множество раз. Заявляю как дракон, пусть и светлый, что на троллей очень весело охотиться. Так что нам с Поттером предстоит загнать тролля не в женский туалет к Грейнджер, а в наши родные подземелья, где не будет никого лишнего. И там инсценировать жестокий бой между мальчиком, который выжил, и ужасным горным троллем. Но это позже. А сейчас Поттер занимается артефактом, экранирующим темную ауру крестража. Ни я, ни брат не хотели попасть под действие диадемы Кандиды Когтевран и стать агрессивным психопатом. И поэтому Поттер, как врожденный артефактор, занялся нелегким делом создания предмета, способного защитить от негативного действия частички души Воландеморта окружающих. А я раз за разом обшаривал выручай-комнату. Ведь крестраж на притягивающее заклинание чхать хотел. Кто бы знал, сколько дряни хранится в этой комнате. Не пытаясь перекладывать хлам с места на место, я просто сжигал совсем ненужные вещи. Те, которые меня заинтересовали, я откладывал в отдельную кучу. И что больше всего меня удивило, в комнате находились и редкие экспонаты, раритеты и т.п. Что-то отправилось к гоблинам в мой сейф, что-то к ним же, но уже на торги (причем не всегда официальные). Находки, конечно, радовали, но нужной мне вещи так и не находилось.

К середине октября я и Поттер походили на двух книзлов облитых ледяной водой и закинутых в вольер к мышам. Срывались на учеников нашего факультета. Дошло до того, когда меня вызвал на соревнование «Кинжал в руке» один из старшекурсников, я с ощутимым удовольствием пропорол тому руку насквозь. Пришлось извиняться, но делу это не особо помогло. Кучи барахла, полностью расчищенные в каждый мой заход в выручай–комнату, в следующий раз оказывались чуть ли не больше предыдущих. И я начинал все сначала. Бесило это неимоверно, но стиснув зубы, брался за это, казалось, бесконечное дело. За пару дней до Хэллоуина у Поттера наконец-то получилась шкатулка, полностью отвечающая его требованиям, за исключением цветовой гаммы. Она была красно-золотая. Я долго ржал над тем, что Гриффиндор у него в крови, раз нужные ему артефакты получаются в таких цветах. Обхохотался до такой степени, что ржачь перешел в икание, а после в истерику. Стало стыдно, но я прекрасно понимал, что так выходит стресс из-за постоянных в последнее время переживаний, что мы не успеем. Почему-то мне было важно сделать все так, как мы задумали изначально. Интуиция орала, что если мы не успеем, то что-то изменится в худшую сторону, причем бесповоротно. Я спал по три-четыре часа в сутки, но эта драконова диадема не находилась. В утро Хэллоуина я в последний раз зашел в выручай-комнату уже без надежды найти эту треклятую безделушку. И каково же было мое удивление, когда я зашел в абсолютно чистую и светлую комнату, в центре которой стаяла статуя основательницы Кандиды Когтевран в полный рост. А на голове у нее была та самая диадема. Мой яростно-счастливый мысленный рев должны были услышать все, кто хоть сколько-нибудь владеет ментальными науками. Ну, даже если его кто и услышал, то разобрать, чей он, смог только Поттер (правильно, рев-то был драконий).