Танцующая с ветром (СИ) - Вавилова Ксения

- Кто? – громче чем требовалось, спросила я и голос скатился к хрипу.

Ворот. Тенгу. И Демоны Забвения кто еще.

- Он сказал, что я похожа на женщину из его прошлого. – борясь со срывающимся в беззвучный шёпот голосом, проговорила я.

- Возможно, но все это выглядит слишком уж подозрительно. – он потянул халат вниз, а я вцепилась в ткань, словно это могло как-то помочь – Интересно. Я наслышан, о твоей строптивости. Неужели ты и мне решила её продемонстрировать?

Он рванул халат вниз, а я чувствуя, как ткань выскальзывает из пальцев, отшатнулась в сторону. Рука сама собой метнулась к заколке и замерла на пол пути.

Думай. Думай. Думай.

26 – Ветер

Через несколько минут дверь распахнулась и в комнату ворвались евнухи во главе с Широ. Испуганно отпрянув от тела, я поспешно запахнула халат.

- Я ничего не сделала. Он вдруг упал! – попыталась оправдаться я, но горло подвело выдав срывающийся хрип.

Балдахин откинули в сторону, и все присутствующие ахнули. Наследный принц лежал на боку без движения. Меня тут же схватила стража. Широ крикнул, что бы позвали доктора.

- Что произошло?! – грозно нависая надо мной, спросил он.

- Я не знаю. – втягивая голову в плечи проблеяла я, боясь поднять на него глаза – Я оцарапала его заколкой, и он вдруг упал.

- Господин. – позвал принца один из евнухов.

Заколка лежала рядом с телом, у вытянутой руки, на которой виднелся крохотный порез.

Прибежал доктор. Пощупал запястье принца. Побледнел. Приложил зеркало к носу. Сжался и начал потеть. Еще раз пощупал запястье.

- Господин. – дрожащим, срывающимся голосом произнес он – Боюсь, - он сглотнул, не решаясь закончить – боюсь, наследный принц мертв.

Все присутствующие ахнули. Особо чувствительные взвыли. Один из евнухов бросился ко мне и схватив за грудки затряс, крича что-то слишком быстро и эмоционально, что бы я могла разобрать. Другой, выхватив нож бросился на меня и если бы не окрик Широ заколол.

- Хватит!

В комнате воцарилась тишина.

- Её в камеру, в самый дальний угол. – бросил он, не сводя взгляда с тела брата – Я хочу знать по чьей указке она это сделала.

- Господин, я не… - попыталась оправдаться я, но голос подвел сорвавшись, став не громче вздоха.

- Никто не должен знать о случившемся. – пригрозил он – Император сравняет остров с землей, если узнает. Пока не найдем убийцу, всем сидеть тихо. Если вдруг поползут слухи, все кто хотя бы рядом с павильоном проходил этой ночью, будут казнены.

Возможно, он говорил что-то еще, но я этого уже не слышала. Стражи поволокли меня прочь, не слишком заботясь о том, успеваю ли я перебирать ногами и завязан ли пояс халата.

Про самый дальний угол, Широ не шутил. Если в прошлый раз у меня было окно, то теперь мы спустились в холодное, сырое подземелье. Решетки тут были железные и даже худого мешка с соломой не нашлось в качестве лежанки.

Первые несколько дней были особенно мучительными. Я не знала сколько времени прошло и сидела в кромешной темноте, без еды, воды и возможности справить нужду. Обойдя камеру и на ощупь исследовав каждую неровность на стенах и полу, выбрала угол, где как мне показалось было ниже всего и там устроила отхожее место. Не на долго. Вскоре мне стало не чем ходить в туалет и теперь я лишь радовалась, что не чувству запахов.

Судя по звукам, я была не единственной обитательницей подземелья. Но когда другие пленники пыталась заговорить, приходил тюремщик и больно бил длинной палкой по ногам и спине. Я быстро смекнула, что молчание золото и целые кости.

Через какое-то время в конце коридора послышались шаги и зажегся свет. Двое крепко сбитых мужчин, выволокли меня из камеры. В конце коридора располагалась квадратная комната, с несколькими деревянными стульями прикрученными к полу.

Едва увидев открытую жаровню и торчащие из неё металлические пруты, я уперлась ногами в пол, готовая рассказать все что угодно, лишь бы пруты оставались, где лежали.

- Не трать силы. – на ломанном мандагарском произнес один из них – Брать показания придут послезавтра.

На мои мольбы, они обращали не больше внимания, чем на муху, что кружила под потолком. Надев толстую прихватку, один из них вытащил раскалённую до красна кочергу из углей.

- Сказали сильно не портить. – склонив голову в бок, проговорил второй, разглядывая меня.

- Щиколотки?

- Не, это самое красивое в женщине.

- Подмышки?

- Я заплачу. Все что угодно, только пожалуйста не надо.

Наверное, предложи они то, чего я так старательно избегала с принцами, я была бы не против. Все лучше раскалённого метала, что прижимался к моим ребрам и бедрам.

Вернувшись в камеру, все оставшееся время я либо плакала, либо скулила от боли, проклиная тот день, когда решила, что покинуть деревню с принцами, это хорошая идея. Боль не позволила мне уснуть. Каждое движение, даже самое незначительное превратилось в пытку.

Сжавшись в углу, я думала о том, что как только боль немного утихнет, завяжу петлю из пояса и привяжу её к решетке. Как можно выше.

Реализовать свой план я не успела. Они вновь вернулись.

В комнате все было по-прежнему. Пошевелив угли, первый принялся выбирать прут, а второй сунул мне под нос какой-то набор.

- Нам запретили выдирать тебе ногти. – сказал он, любовно поглаживая длинные металлические игры – Но ничего не говорили о том, что под них нельзя воткнуть.

Меня замутило. Хотелось, чтобы сердце немедленно остановилось и все это закончилось.

- Когда придет дознаватель? – спросила я, сиплым голосом, с трудом разлепив пересохшие губы.

- Не скоро. – подняв раскалённую кочергу, ответил один из мучителей – Что уже соскучилась?

Пока второй любовно глядя на игры выбирал самую жуткую, первый приблизился ко мне, покачивая кочергой. Я заплакала.

- Ничего, сейчас мы тебя взбодрим. Пощекочем?

Кто-то стоящий за моей спиной перехватил прут, не позволив коснуться кожи. Ударив мучителя по локтю, согнул его руку и прижал к его горлу раскалённый метал. Тот закричал, падая на землю, а между мной и тюремщиками возник человек в темном одеянии.

- Я ведь говорил, что вернусь. – прорычал он, разводя руки в стороны, словно давая возможно рассмотреть себя по лучше – И что вы пожалеете, когда это случиться.

Схватка вышла короткая. Палач швырнул в него игры и схватился за щипцы. Ворон, напротив отступил к печи и зачерпнув совком углей бросил в противника. Сунув левую руку в рукавицу, он выхватил раскалённый прут и словно оса, принялся жалить палачей. Выбирая наиболее болезненные точки, он не спешил убивать их, нанося удары в глаза, рот, раздирая губы и выбивая зубы. Правую руку, покрывающуюся волдырями, он держал за спиной.

Когда его противники превратились в кучу стонущей от боли плоти, он бросил палку и неумело одной рукой стал расстёгивать ремни.

- Спасибо. – обронила я.

- После. Мы еще не выбрались. – бросил он, воюя с замком.

Едва одна рука освободилась, я самостоятельно освободила вторую и ноги. Он в это время, подняв молот, размозжил руки палачей. Крохотная комната наполнилась воем, от которого подкашивались ноги.

- Они заслужили. – бросив на меня взгляд, зло буркнул он.

- Не сомневаюсь. Идемте скорее.

Но пошли мы не к выходу, а назад к камерам. Сунув ключи мне в руки, он скомандовал:

- Открывайте.

Я знала, что в камерах есть люди, но не догадывалась как их много. В крохотных комнатушках людей набилось столько, что лечь не было физической возможности. Кто все эти люди? За что их держали в столь бесчеловечных условиях?

Названный Тенью Императора, вел нас темными коридорами, подняв фонарь высоко над головой. Обожжённую руку он держал на отлете, опасаясь случайно задеть ей стену или другого заключенного.

Воздух переменился. Я почувствовала это кожей. Прохлада осудила пылающие ожоги, и я едва не бросилась вперёд.

- Подожди. – шепнул он, загораживая путь.