Императоры Византии - Сергей Дашков

Военные предприятия Константина VI были неудачными. Прославленные легионы, набранные Константином Копронимом, пришли в упадок еще при Ирине, а ее сын, лично смелый, но недостаточно даровитый полководец, не сумел вернуть славу ромейскому оружию, тем более что в Болгарии правил хан Кардам, а в Багдаде — легендарный халиф Гарун-аль-Рашид, противники весьма серьезные.

Летом 791 или 792 г. император затеял войну с Болгарией, в ответ на походы хана при Ирине. Поверив благоприятным предсказаниям астролога Панкратия, Константин VI вступил в бой с врагами у фракийского города Маркеллы и был разгромлен. «Как беглец возвратился он в город [Маркеллы], потеряв многих не только из простых воинов, но и из людей правительственных» (Феоф., [82, с. 343]). В числе погибших были знаменитый Михаил Лаханодракон и злополучный Панкратий. В очередной раз мир пришлось покупать.

Спустя пять лет, в 796 г., василевс перестал платить дань и отправил хану вместо очередного взноса конский навоз, сопроводив его письмом: «Какая прилична тебе дань, я посылаю». Рассвирепевший Кардам пригрозил дойти до Золотых Ворот столицы ромеев, на что Константин VI, издеваясь, отвечал: «Зачем тебе утруждать себя походом? Ты уже стар и дряхл, беспокойства тебе ни к чему, лучше я сам подойду к Маркеллам, а там — как рассудит Бог» (Феоф., [82, с. 345]). Вновь начавшаяся война не принесла Византии по сути дела ничего — Кардам отсиделся в лесах.

Тем временем Ирина делала все, чтобы опорочить сына и лишить его симпатий армии и народа. Около 795 г. она надоумила его бросить жену (незнатную армянку Марию, которую сама же и навязала ему после расторжения помолвки юного Константина с дочерью Карла Великого) и взять в супруги придворную императрицы, некую Феодоту, к которой Константин воспылал страстью. Василевс обвинил Марию[64] в попытке отравить его и потребовал развода. Патриарх Тарасий не соглашался, но император, найдя священника, женился на Феодоте и без благословения главы церкви. Свадьба, длившаяся сорок дней, была подчеркнуто пышной. Ирина добилась своего: случившееся вызвало в столице скандал и всплеск яростных поношений со стороны духовенства, недолюбливавшего императора, ибо последний, хотя и был иконопочитателем, не только не осыпал, подобно Ирине, церковь дарами и привилегиями, но, напротив, проводил в ее отношении жесткую налоговую политику. Игумен Саккудийского монастыря Платон на приеме во дворце, перейдя всякие границы, хулил Константина VI при нем же. Император в ответ спокойно заметил, что он «не хочет делать мучеников», и поступок дерзкого старца остался без наказания. Столичное население, после мощной идеологической обработки со стороны церкви, также стало выражать недовольство «развратником».

Неблаговидная деятельность Ирины не отвратила от нее близорукого василевса. Летом 796 г. он отправился вместе с ней и двором в Брусу (в Малой Азии), лечиться на минеральных водах. Получив известие из Константинополя о рождении сына (Лев, вскоре умер), Константин VI бросился в столицу, предоставив Ирине делать все, что ей заблагорассудится, а она даром времени не теряла.

Влияние Константина VI стремительно падало. Окончательно репутацию императора подмочил поход на арабов весной 797 г., провалившийся из-за измены штабных начальников, приближенных императрицы. Так как василевс лично вел войска, молва сделала его «козлом отпущения».

17 июня 797 г. Константин VI узнал о приказе гвардейцам схватить его и успел бежать. Некоторое время он, пребывая в нерешительности, находился в Галате, но вскоре был арестован и 15 августа, по распоряжению матери, ослеплен в той самой порфировой палате дворца, где родился четверть века назад. Низложенный Константин прожил еще несколько лет в одном из дворцов под сильной охраной. Единственным спутником его до последних дней оставалась верная Феодота.

Византийская официальная историография изображала Константина как человека распутного, невоспитанного, лживого и притом глупого

Никифор I Геник

Глубокой ночью 31 октября 802 г. группа придворных во главе с логофетом геникона патрикием Никифором прорвалась во дворец, обманув стражу[65]. Никифор, родом из Писидии (в Малой Азии) и возможно, арабского происхождения, был в срочном порядке коронован и формально стал соправителем Ирины. Спустя несколько дней императрица отправилась в ссылку.

Впервые за много лет император-самозванец обрел трон без открытой вооруженной борьбы, в результате бескровной перестановки в верхах. Солдаты константинопольских таги благосклонно отнеслись к новому василевсу и не стали вмешиваться в ход дворцовой рокировки. Из фем единственной недовольной оказалась фема Армениак, стратиг которой, Вардан Турок, объявил себя императором и подошел к столице с войском. Но, осознав авторитет и прочность власти Никифора, Вардан, покинутый частью своих союзников (например, будущими императорами Львом Армянином и Михаилом Травлом), отступил и запросил пощады, вскоре получив ее на условии прекращения борьбы и пострижения в монахи.

После нескольких лет автократии Ирины положение империи было сложным. На западе властвовал Карл Великий, признать которого ромеи, несмотря на всю его силу, не желали, с востока по-прежнему грозил арабский халифат, с севера теснили болгары. Внутри страны бунтовало монашество, желавшее полностью освободиться из-под опеки государства и патриарха.

Никифор I, человек большого ума, принялся исправлять положение. Он быстро навел порядок среди хаоса, в который ввергли страну евнухи Ирины. В 803 г. удалось заключить перемирие с Карлом, который в обмен на отказ Византии от Рима и Средней Истрии признал ее права на Южную Италию, дукат Венеция и Далматинское побережье. Началась христианизация славян Греции и их «эллинизация» путем массовых переселений туда, на территорию вновь образованных фем Диррахий, Пелопоннес и Фессалоника более цивилизованного населения Малой Азии.

Никифор резко уменьшил податные льготы монастырям и церкви вообще и произвел ревизию финансовой политики. Частным лицам было запрещено заниматься ростовщичеством, а функцию предоставления кредитов (под фиксированный достаточно низкий процент) взяло на себя государство. Среди крестьян (основного податного сословия) при взимании налогов стал вводиться аллиленгий — круговая порука, когда сельская община платила за неспособных к уплате своих членов.

Скопив средства, император возвел ряд пограничных крепостей на границах с болгарами и арабами. Человек гражданский, он куда лучше многих «военных» императоров сумел организовать армию, прежде всего усилением связи землевладения с обязательной воинской службой. Крестьяне, если по бедности не могли выставить воина-стратиота с необходимым вооружением от семьи, делали это в складчину, навклирам (собственникам кораблей) император задешево продавал земли фиска с тем же условием непременной службы — во флоте. Однако осуществлению реформ Никифора Геника мешало внутреннее сопротивление знати и духовенства, а также войны.

В 806 г. арабы с огромным трехсоттысячным войском напали на империю, дойдя до Гераклеи Понтийской и разрушив многие выстроенные василевсом укрепления; тогда же самозванный дука Венеции Обелерий перевел дукат под протекторат франков, и в Адриатике вспыхнула война, с перерывами тянувшаяся до 810 г. В 807 г. мусульмане, опустошив Кипр и Родос, начали появляться у берегов Сицилии, а орды болгарского хана Крума в 809 г. взяли крепость Сердику (Софию).

Все громче звучали при дворе голоса оппозиционеров, критиковавших императора. Никифору стоило больших трудов продолжать свою линию, но он не собирался сдаваться, и многое ему удалось. Был осужден на поместном соборе 809 г. и сослан Феодор Студит — известный теолог и писатель, «рупор» оппозиционной аристократии и монашества, а в мае 810 г. император значительно повысил налоги с землевладельческой знати, обязав внести в казну прибавку и за предыдущие восемь лет его правления. Обложению подверглись и доселе неприкосновенные хозяйства византийских монастырей. И, хотя эти и им подобные меры вызывали известное недовольство, к открытым выступлениям против императора они не привели, а вытребованные им богатства пригодились для чеканки монеты.

Посол ромеев в Аахене договорился с Карлом о предварительном перемирии на условиях 803 г.

Несмотря на очевидную разумность политики Никифора, некоторые сребролюбивые церковники, знавшие лишь выгоду своей мошны, обливали императора грязью, обвиняя его в жадности, жестокости и потрясающей — вплоть до сурово наказуемого в Византии греха мужеложства — развратности. Еще более усиливало их неприязнь к Никифору то, что он, несмотря на свое иконопочитание, никогда не шел на поводу у официального клира, даже в таком вопросе, как преследование еретиков — их никто не трогал. Что касается личных воззрений автократора, то многое могло показаться в те времена почти кощунством — например, император говорил, что на Земле нет никого (то есть даже и Бога!) могущественнее государя, лишь бы правил он своими подданными твердо и осторожно.