Литературная Газета 6398 ( № 51 2012) - Литературка Литературная Газета

Закопай это знанье в прибрежный песок

И болтать камышу запрети.

Всё зависит теперь от Него: ни упасть,

Ни отжаться, ни снова встать в строй[?]

Но уходит во тьму та привычная власть,

Чьё ослиное ухо востро...

Не печалься, Мидас, не лютуй, фараон,

В мир приходят другие рабы.

Жизнь прошла, - говоришь, - и теперь только Он[?]

И камыш у приречной губы.

* * *

Что, брат-близнец, похвастаем вдвоём?

Чем? Н[?]житым? Его не так уж много...

Брат-Хлестаков, туда нам и дорога.

Брат-Мизантроп, за что сегодня пьём?

За что, дружочек, пьём? За сорок два?

(Коварные, не сбывшиеся с нами);

Они вернут обещанное снами,

Но захотят слова-слова-слова.

За что ещё мы пьём, за этот пруд

Не графский, нет... Копил он муть и ряску.

Но отражал и лиственную пляску,

Шаг водомерок, стрекозиный труд,

Что насмех муравьям... Ведь только дунь -

Рассыплется. И станет одиноко...

Остановись на вcём, мгновенье ока.

Кат[?]т зима, но всё ещё июнь.

ПОЭТ-ШЕСТИДЕСЯТНИК

когда из четверых остаётся один

такой американистый благополучный

велико желание осудить

поневоле думаешь вот ведь кощей

приспосабливался знать

юлил и вилял

потом становится очень стыдно

не любить живых

да уходит эпоха

кому-то зачем-то всё ещё нужная

этот старик грандиозен

иначе

зачем делил бы с тобой эту весёлую участь

эту графу под названьем неймётся битому

столетье где так наивно пытаются говорить

и память в которой ты неизменно жертва

и никогда палач

Выплясывай правду

Выплясывай правду

ПОЭЗИЯ ГЕРМАНИИ

Евгений СУХАРЕВ

Родился в 1959 году в Харькове. Окончил режиссёрское отделение Харьковского государственного института культуры. Автор четырёх изданных на родине книг: "Дом ко дню" (1996), "Сага" (1998), "Седьмой трамвай" (2002), "Комментарий" (2005). Лауреат Чичибабинской премии (2005). В Германию уехал в 2007 году, живёт в Эрфурте.

В ОТЪЕЗДЕ

Превращаюсь то ли в младенца, то ли в младенца.

Другого, тем более третьего, не дано.

Если и вправду никуда от себя не деться,

Лучше насмерть перепугаться и лечь на дно.

Из дому выйдешь - мир огромен и непонятен.

Из компьютера лезет всё, чем дышит паучья сеть.

На солнце в нынешнем цикле сто тридцать восемь пятен,

Но их нипочём ни отстирать, ни стереть.

Тревожат любые источники - телефоны, комнаты, люди.

Бессонница приобретает нервические черты.

Мысли роятся и обрываются, не дойдя до сути.

Следом приходят сумерки, безмысленны и чисты.

Родина через две границы (дурные вести).

Страх болезни и смерти (себялюбец и лиходей).

Сущая катастрофа - до смерти быть в отъезде.

Но тем отъезд и комфортней, что тут никаких вестей.

Страшись, как младенец, того, что давно оставил,

Останься в отъезде, тони в комфорте, со свету пропади.

Ты жив, ибо жизнь твоя идет безо всяких правил,

Хоть в холст, хоть в шелк, хоть в домовину ее ряди.

* * *

То, что было мной при жизни

            когда-то,

Поминая вкупе Брайля и Морзе,

Белой палкою стучит суховато,

Наконечник её сбит или стёрся

И, как я, такой дорогой изглодан,

Что и мне вовек отсюда не деться.

Никуда уже почти я не годен,

Нет ни ангела со мной, ни младенца.

И теперь, незнамо где и откуда,

Но с оглядкою у самого края,

Я надеюсь, может, разве на чудо,

Не имея - потому не теряя.

ЦИРКОВОЕ

- Упившись и в хлам и в дым,

На рваном сухом огне

Выплясывай правду, Бим,

Что думаешь обо мне.

- На красном, жёлтом, рябом

У публики на виду,

Выкладывай правду, Бом,

Ну, кто я такой - я жду.

- Не хуже вас, цирковых, -

Малец один произнёс,

Едва оставшись в живых,

Едва отойдя от слёз.

А купол был, точно пасть,

И мог бы сожрать на раз.

Такая легла бы масть,

Пока мы с тобой сейчас[?]

Но всё же, упившись в дым,

На рваном, пыльном, рябом

Выплясывай правду, Бим,

Выкладывай правду, Бом.

Истина в Альпах

Истина в Альпах

ПОЭЗИЯ ГЕРМАНИИ

Марина

ГЕРШЕНОВИЧ

Поэт, переводчик, автор-исполнитель. Родилась в Новосибирске, ныне живёт в Дюссельдорфе. Обладательница "Золотой короны", главного приза международного поэтического конкурса "Пушкин в Британии", лауреат Грушинского фестиваля.

* * *

В каком-то городе с названьем интересным

в чужом краю, на диалекте местном,

пока ты грусть под сердцем пеленала,

звучала песня - ты её узнала,

и в благодарность обретенью света

ты вторила мелодии куплета...

Звенел фонтан, цвели сирень и слива,

день отстрадался в зеркале Залива,

над древним Храмом голуби кружили,

и мне казалось, мы всегда здесь жили.

Родившись в этом месте безымянном,

мы были чем-то вечным, постоянным,

то исчезая, то являясь снова,

мы были частью музыки и слова.

Как две души, свободные от боли,

не знающие смерти и неволи.

АЛЬПЫ. ЧАС СОВЫ...

             V.B.

...Это не наши с тобой голоса

криком совы потревожили эхо.

Лес зашумел, и открылась прореха

между верхушек стволов - в небеса.

В полночь торопится время сбежать

за горизонт и следы заметает,

и на ходу книгу судеб листает...

Не удержать его, не удержать!

На сквозняке вырастают внаклон

мачты деревьев. О, Фата-Моргана,

истина в Альпах... басами органа

многоголосый гудит Вавилон.

Так корабельные сосны скрипят,

тени отбросив, как ловчие сети.

И на земле в этот час только дети,

ангелы и душегубы не спят.

Время уходит, уносит с собой,

как великан, рассовав по карманам,

неба краюху, бутыль с океаном,

свиток дороги и шар голубой...

ФЛЕЙТА

А флейта пела, пела об одном,

о холодах, о городе родном,

о синем небе, о насущном хлебе,

ещё - об одиночестве хмельном.

Была надежда, и любовь была,

и лампа освещала край стола.

Всё хорошо, я знаю, флейта пела,

пока хотела петь, пока могла.

Была зима, и страшные дела,

и ангел бил во все колокола...

Кончался век. Но тихо пела флейта.

И для неё одной душа жила.

Мрачное утро

Мрачное утро

ПОЭЗИЯ ГЕРМАНИИ