Элайзабел Крэй и Темное Братство - Крис Вудинг

Вспышка петарды на некоторое время ослепила Таниэля. Он помотал головой. Перед глазами у него мелькнула картина только что пережитого ужаса: тень морока, тянувшего к нему сверху невероятно длинные пальцы, одно прикосновение которых могло стать для него роковым.

— Таниэль! — Кэтлин бросилась к нему и помогла подняться на ноги.

— Со мной все в порядке, — сказал он, моргая. Зрение его еще не полностью восстановилось после вспышки петарды. — Куда он делся?

— Туда, где его ждут, — Кэтлин кивнула в ту сторону, где остались Гриндл и Арман.

— Гриндл!!! — крикнул Таниэль, приложив ладони рупором ко рту. — Он идет к вам!

И бросился назад по узкому туннелю. Кэтлин не отставала от него. Таниэлю некогда было раздумывать о случившемся, о смерти, которой он только что чудом избежал. Он был бесконечно благодарен Кэтлин за то, что она успела вовремя.

У них теперь был один фонарь на двоих, так что они держались почти вплотную друг к другу, чтобы не оступиться во мраке и в случае чего сообща отразить нападение морока.

— Гриндл! Зажигай петарды! — закричал Таниэль на бегу, заворачивая за угол.

Теперь от Гриндла с Арманом их отделяли всего каких-то несколько десятков метров. Ответом ему послужил истошный вопль, крик смертельного ужаса: чудовище опередило старого нищего и набросилось на него. При виде того, на что оказался способен морок, Таниэль окаменел. Кровь застыла у него в жилах.

Это была узкая, тонкая, аморфная тень, то и дело менявшая очертания, клочок тумана, почти невесомый, который то скользил у самой земли, то вздымался под потолок и, попадая в луч света от фонаря, заметно его затенял. Каждая из рук монстра длиной своей превосходила его бесформенное туловище, каждый из пальцев казался едва ли не длиннее самой руки. Головы чудовище не имело, где-то на уровне его тощей груди угадывались две тускло светящиеся точки — по всей видимости, они заменяли ему глаза. Портрет довершали две непропорционально длинные ноги с острыми коленями. В целом монстр напоминал причудливые длинные тени, которые в приближающихся сумерках отбрасывают на тротуар пешеходы.

И вот на глазах у Кэтлин и Таниэля он молниеносно впился в старика Гриндла, охватив его своими паучьими лапами и буквально пронзив грудь тонкими и острыми пальцами. Таниэль отвел глаза, чтобы не сойти с ума от ужаса, но когда через несколько секунд он заставил себя вновь взглянуть на старика, страх и отчаяние его только усилились: от бедняги Гриндла мало что осталось. Плоть его морщилась и чернела прямо на глазах, вот обнажились верхние, а потом и нижние зубы, вот они начали вываливаться из десен…

— Арман! — строго прикрикнула Кэтлин на великана, который, едва оправившись от испуга и потрясения, собрался накинуться на злодея, чтобы отомстить ему за смерть товарища. — Не вздумай, идиот!

Таниэль выхватил из кармана петарду и подбежал к Кэтлин, чтобы зажечь фитиль от ее фонаря. Размахнувшись, он швырнул петарду вдоль туннеля, туда, где монстр, оставив труп Гриндла, подбирался к великану. Кэтлин помчалась в ту же сторону, чтобы отыскать и поджечь стартовый фитиль фейерверка. Петарда, брошенная Таниэлем, ударилась о каменный выступ стены и плюхнулась в зловонную канаву, так и не загоревшись.

Кэтлин в считанные секунды оказалась рядом с трупом. Гриндл погиб, так и не успев привести в действие спасительный фейерверк, и теперь она сделала это вместо него. Морок подкрадывался к новой жертве — Арману — и не обратил внимания на ее действия. Тем временем фитиль запылал, а через секунду загорелась и взорвалась вся цепочка петард.

На сей раз Таниэль успел отвести глаза от слепящего света и прикрыть их ладонью. Но несколько десятков петард вспыхнули так ярко, что на миг и он, и зажмурившаяся Кэтлин увидели все кровеносные сосуды, пронизывающие веки. Раздался пронзительный предсмертный визг монстра — сладчайшая музыка для ушей любого настоящего охотника за нечистью. Едва успев сообразить, что ему нет спасения от ослепительного света, морок, словно облако, растаял в воздухе. Фейерверк погас.

В туннеле снова воцарился полумрак. Глаза Кэтлин и Таниэля не сразу к нему привыкли. И не сразу различили в тусклом мерцании фонаря огромную фигуру Армана, который, стоя на коленях, с горькими рыданиями прижимался щекой к оголившемуся черепу своего друга.

13

Личные покои Кротта размещались в самом сердце лабиринта его владений. Путь к ним лежал сквозь полуразрушенные каменные арки, подвалы и подземные туннели, ворота, охраняемые бдительными стражами-оборванцами. Отыскать дорогу туда без провожатого было решительно невозможно. Таниэлю, Кэтлин и Элайзабел даже не стали завязывать глаз — они все равно никак не смогли бы запомнить дорогу, во всяком случае, с первого раза.

Сами покои являли собой образец пышной безвкусицы — этакая многокомнатная плюшевая пещера, до отказа набитая всякой всячиной. Кротт, по-сорочьи жадный до всего яркого, нарядного, блестящего, натаскал в свое логово немыслимое количество дешевых пестрых блюд, ваз и кубков, всевозможных статуэток, оружия, ламп, часов и помпезной мебели. Стены в анфиладе из четырех каменных залов были затянуты плюшевыми покрывалами и шкурами зверей. Отсутствие у короля нищих чувства меры привело к тому, что в его апартаментах буквально негде было повернуться. Таниэль никогда в жизни не видел ничего подобного, хотя у него и мелькнула тайная мысль, что при желании все же можно обнаружить некоторое сходство между этим варварским великолепием и чердаком Кэтлин. Разумеется, вслух он этого не высказал.

Посреди «гостиной» Кротта возвышался массивный дубовый стол в окружении нескольких громоздких кресел. Именно к нему провожатые подвели Таниэля, Элайзабел и Кэтлин. Кротт церемонно пригласил гостей садиться, а сам занял свое излюбленное место — необъятное кресло из полированного дуба с мягкими темно-зелеными подушками на сиденье и у спинки. Кэтлин и Таниэль опустились на небольшой диванчик, Элайзабел выбрала мягкий стул с зеленой обивкой, Дьяволенок Джек остался стоять. Стол был щедро уставлен бутылками с вином и крепкими напитками. Все, следуя примеру хозяина, подняли бокалы с рубиновым кьянти.

— За упокой Гриндла, — торжественно произнес Кротт. — Невосполнимая потеря.

Опорожнив бокалы, все вопросительно посмотрели на него, ожидая, что король нищих объяснит, зачем он срочно вызвал их к себе тотчас же после возвращения с охоты.