Ангел для Дьявола - Анастасия Мушенок

Огастин был весьма проницателен, только Челси это ничуть не остановило от своих откровений:

— Отбывая в мир людей, я питала надежду, что не вернусь в мир Ада, значит и не вернусь к тебе, потому что ты есть дьявол, а я твоя «птичка» — твоя собственность! — презрительным тоном, задетая за живое говорит.

Она с усталой ухмылкой смотрела на его массивные плечи, широкую спину как скала и думала, как же сильно полюбила его, но совсем не понимала зачем намерено преподносила эту горькую пилюлю.

— Зачем ты мне это говоришь? — глазами как тьма, смотрит на неё недовольно.

— Всё-таки, как ты говоришь я «переосмыслила», и не могу сказать, что вовсе не рада твоему приходу, — прошептала измученно, присев на диван. — Я не смогла бы жить без тебя. Просто вихрем кидает из стороны в сторону, от полного отсутствия моральных сил и не понимая зачем я существую.

— Челси, тебя кто-то обидел? — раздался вопрос как гром. — Что произошло пока ты была здесь? — Огастин подошёл вплотную к ней.

— Ничего, — отрешённо ответила, стараясь сделать, как можно тщательнее уверенное лицо.

От своего очередного вранья, Челси становиться противно, горечью в горле встаёт ком.

— Не лги мне! — подняв за плечи, чуть потряхивая кричит. — Не сразу понял, что именно в тебе изменилось, но сейчас понял — кто-то осмелился тебя обидеть. Кто это?

— Не фантазируй, Огастин, обыкновенная усталость, — выпутываясь из его рук, говорит Челси.

— Ладно, — коротко ответил. — Челси, поправь свой халат.

— Что? — недоумевающе спросила, заметив нездоровый блеск в глазах Огастина, направленный куда-то вниз в область груди.

Она посмотрела туда же, куда смотрел Огастин и увидела, как торчащий сосок выглядывал из под махрового халата, и стала судорожно прятать его.

— Это выше моих сил держать вожделение к тебе, — чуть ли не взвыл Огастин, подходя ближе к ней заставляя снова усесться на диван.

— Огастин, что ты задумал? — спрашивает, трясясь от подступившего страха.

— Позволь подарить тебе лучшую ночь, полной нежности и страсти? Я искуплю перед тобой всю причинённую обиду, — опускаясь на колени перед ней, томно говорит.

Сам не понимая, что делает, словно загипнотизированный.

Челси молчит поджимая губы. Она не знала, как реагировать на подобного рода предложение. В тоже время, будто только этого предложения от него и ждала. Ведь, среди всей случившейся жестокости к ней, ей так не хватает нежности и ласки. Чтобы именно Огастин излечил все причинённые раны, дал почувствовать, что она может быть не только игрушкой в руках злодея, но и любимой женщиной.

Её молчание он принял за согласие. Поглаживая гладкую кожу ног, коснулся нежно губами внутреннего бедра, отбрасывая угол халата в сторону. Хотел он её, ещё как хотел! Во всём теле ломотой отдавалось неистовое желание. Такая красивая его девочка, такая желанная. Втянув запах её кожи, невольно облизнулся.

Со всем голодом и страстью, прильнул к её кружевным трусикам, расправляя шире ноги, позволяя почувствовать Челси большой спектр приятных ощущений.

— Не надо, Огастин, — сдвигая ноги, голосом с хрипотцой стыдливо просит.

— Ты прекрасна, прекрасней всех на свете! Тебе нечего стесняться, — так же хрипло ответил, вернув ноги в обратное положение.

В его взгляде не было фальши. Может он и преувеличил, но ей было не важно, она верила.

Жадно целуя и покусывая через трусики, Челси невольно застонала, срывая спусковой крючок. Сдвигая трусики в сторону, Огастин настойчиво проникая языком, став пробовать на вкус свою девочку, такую сладкую и горячую. Доставляя ей неописуемое удовольствие, не понимая, что от её наслаждения сам дуреет и заводиться ещё больше. Словно, ещё чуть-чуть и он обратиться в обличье дьявола, наброситься на неё и жёстко от трахает, но нельзя, с его нежной девочкой так нельзя, по крайней мере не сейчас.

Он проникал в неё языком, а она несдержанно извивалась под ним, старалась из всех сил подавить стон. Удовольствие нарастало и она отдалась во власть его сумасшедших ласк, которые доводили до головокружения. Протяжно глухо стонала, чем подзадоривала, доводя до пика возбуждения обоих. Неожиданно волна блаженства накалила так, что затрясло, словно пронизывая электрическим разрядом.

В его движениях больше не было грубости, он был осторожен и нежен. Бережно взяв её расслабленное тело на руки, понёс в комнату и осторожно положил на кровать, склонившись над ней втянул сладкий, дурманящий аромат исходящий от неё.

В комнате было темно, но начинало светать, постепенно время близилось к утру. И им обоим, по прежнему не было до сна, они разгорячённые и оба возбуждённые, думали друг о друге.

Огастин касается её пухлых губ, осторожными поцелуями, отчего Челси очевидно растерялась, но быстро взяла себя в руки и перенимала движения как прилежная ученица, оттачивая каждое движение. Он с довольным рыком притягивает её за шею и углубляет поцелуй. И вот они уже как дикие переплетаются языками, облизывают друг друга, стонут от наслаждения.

Огастин шарит руками по раздражающей одежде, дойдя до ремешка в раз потянув его, кинул в сторону. Челси снова растерялась, но в миг включилась в процесс, понимая, что ещё достаточно темно и Огастин ничего лишнего не увидит.

Он навалившись всем телом добирается до заждавшейся его груди, чуть сжимает, проводит языком по тёмно-коричневому соску, нежно облизав, начинает его посасывать. Не соображая что творит рвёт трусики на части и сдёргивая их с неё, дорвавшись рукой лаская горячую, мокрую плоть. Челси выгибается под ним дугой, раздвигая ноги ещё шире и Огастин не мог это игнорировать, надавливает доставляя ей ещё большее удовольствие. Голову окончательно срывает и он не в силах держаться стягивает чёрные боксёры, халат и снова горячим станом наваливается на её бархатную кожу. Они снова сплелись, растворяясь в долгом страстном поцелуе, соединившись не только губами, но и сердцами.

Огастин не торопясь, со всей нежностью вошёл во влажное лоно, зверь в нём требовал жёсткости, дерзости в движениях, но он сдерживал его в себе изо всех возможных сил. Нестерпимая мука — борясь