Время жизни - Роман Корнеев

Эх, звезды-звезды, на вас молились бесчисленные наши предки, но что вы дали человеку, став для него нежданным и на самом деле чуждым домом. Человечество затерялось на просторах Галактики, пытаясь убежать от страха былого, но лишь приобретя взамен страх грядущего.

Война вернулась к человеку, сколь бы он ни мечтал от нее спрятаться. Спасись сам, но еще лучше – спаси других, вот что стало девизом выживания человечества как вида. Где же Соратники, что избавили нас всех от гибели, но тем самым только заклали на новые жертвы. Сейчас, под светом близких звезд, под холодным ветром, Миджер имел право спрашивать у великих все, что хотел.

Увы, никого вокруг не было. Да и где они, эти Соратники… стали еще одной легендой? Остались тенями утерянной Терры? Имайн незаметно для себя из форпоста превратился в закоулок, на нем не было нужды в присутствии немногих уцелевших после Века Вне Избранных. Они тоже гибли, как и обычные люди, только поводом тому были не атаки врага, не болезни и не старость. Когда начинало умирать Человечество, умирали и они. Давно ни один из них не ступал на землю Имайна. Остался ли шанс для нас, остался ли жив хоть один Соратник? И где сейчас тот, чьими Соратниками они являлись?

Миджер ждал, когда прозвучит на прямой линии короткий приказ, но бесшумные тени все скользили в подлеске, а он продолжал болтаться между ковром лесных крон и куполом неба, вдыхая ночные ароматы.

Обширный старый овраг, по которому они продолжали двигаться до сих пор, расширялся отсюда к западу, выводя к неширокой ленте безымянной речушки, к противоположному берегу которой и выходили, по воспоминаниям Миджера, несколько гротов, уходящих на значительные глубины до самого основания местной системы карстовых пещер. Сами сухие летом промоины говорили о том, что воде в весеннее половодье было куда уходить. А там, где просочится вода, рано или поздно сможет проскользнуть и нечто покрупнее человека.

Миджер наконец почувствовал в себе первое легкое беспокойство. Хорошо. Нужно спускаться.

С радостью ощутив снова под бронированными подошвами ботинок твердую землю, Миджер ослабил напряженно вздрагивающие звенья манипуляторов, не спеша захлопывать гермошлем. Боковое зрение подсказывало Миджеру – сквад где-то тут, рассредоточивается, и не стоит их тревожить, спрашивая, отчего остановка. Если будет необходимо, ему сообщат. Он здесь в роли проводника, а не тактика.

Времени было почти два часа ночи, лесные птицы-звери уже почти не шумели, укладываясь спать, Миджера даже с распахнутым колпаком постепенно перестал окружать шум ветра. Наверное, в реконструкции сонара сейчас мир вокруг должен был постепенно обретать хрустальную прозрачность, и только красно-синие тени далекого эхо-маяка продолжали бы расцвечивать деревья вокруг, превращая их в лес стеклянных колонн.

Глазами смотрелось лучше. Кромешная темень и одинокие просветы между ветвей, в которые скромно заглядывали звезды. Если так все и пройдет… он не огорчится. Прогулка с пикником. Только в боевом железе.

Никакая это не прогулка. Если не найдут врага они, если даже его не найдут все остальные. Он сам тебя найдет. Только тогда уже будет поздно.

Шевеление он все-таки заметил, мгновенно захлопнув колпак и резко обернувшись, бросая себя на средний уровень в готовности начать движение ухода. Чему-то его все-таки успели научить. Манипуляторы придали завершению этого движения даже некоторую долю изящества.

Оценить его было кому. Расслабленно опершись на паучьи лапы манипуляторов, перед Миджером замерли силуэты двух штурмовиков. Капрал и навигатор-инженер. Плотные, приземистые, увешанные спецоборудованием их гермокостюмы казались сейчас похожими на увенчанные иглами и антеннами панцири гигантских богомолов.

– Мидж, как дела?

– Стажер Энис ожидает приказаний.

– Хм, да. Вольно, стажер.

В канале было слышно, как навигатор-инженер хмыкнул.

– Вот что. Двое парней отправились на тот берег, еще двое прикрывают. Остальным я дал приказ рассредоточиться. Посидим пока тут, поговорим. Все равно заняться нечем. Только ждать.

– Всегда это дело ненавидел.

Они оба разом раскрыли гермошлемы, вдыхая ночной воздух. Миджер тоже последовал их примеру. Уж если капрал решил передохнуть… стажеру вообще впору валиться наземь и ногами от радости дрыгать. Шутка получилась несмешная. Разговор продолжался в канале, отрывистыми фразами прямой импульсной связи. Враг не мог их «услышать». Но это не было поводом расслабляться.

– У тебя, Мидж, кто из родных служил?

– Дядя, отец. Дядя вернулся.

– Отец? Славные тут у вас порядки.

На этот раз глубокомысленно хмыкнул сам капрал.

– Ты мне скажи, когда в это время года здесь рассвет?

– Светлеть начнет часа через три. Если вы это имеете в виду.

– Да. Просто сонары и маяки это замечательно, но видеть обычную картинку надежнее.

Миджеру странно было выслушивать это от людей, только что двигавшихся вслепую по подлеску с грацией дикой кошки. Впрочем, им виднее.

Оба штурмовика опустились прямо на землю, разложив вокруг себя манипуляторы, поверх которых легли массивные раструбы штурмовых орудий. Ассоциации с пикником продолжались.

Трое охотников на привале. Только охота тут ведется не на пернатую дичь, и кто из двух сторон окажется в результате добычей, еще ой какой вопрос.

Миджеру вдруг резко расхотелось держать колпак гермошлема раскрытым. И участвовать в этих расслабленных посиделках тоже.

В этом всем было что-то жуткое. Может, там, за рекой, ничего и нет, может быть, они зря притащились в такую глушь, но враг же не придуман, он не является плодом чьего-то воображения, он реален, и пусть именно их группе не суждено сегодня его повстречать, кто-то сегодня обязательно будет сражаться и гибнуть.

Миджер снова поднял глаза к небу. Если у какого-то из соседних сквадов завяжется бой, они узнают об этом без всяких средств связи, которая все равно отключена. На этом небе займется мерцающее кроваво-красное гало дальних огней. И это будет второй за сегодня закат.

Миджер облокотился о ближайший кривой ствол, сдвигая вперед тяжелый корпус импульсного ружья. Чувствительные перчатки пробежали по чуть теплому на ощупь корпусу, слегка касаясь сенсорных участков. Манипулятор ловко перехватил игрушку, так что даже легкое покачивание рук из стороны в сторону повторялось раструбом и решеткой системы выведения. Миджер не успевал даже понять, это его сознание управляет этими механизмами или они сами предугадывают, что нужно сделать. Или даже… сами командуют им.

Бред, это просто бред. Человеком нельзя управлять. Его воля останется сердцем тонкого механизма, что окружает Миджера. Ни один механизм не станет над человеком, потому что так он неминуемо станет его врагом.

Миджер вскинул орудие, прицелясь куда-то в пустоту. Не так, все не так. Ствол послушно опустился, убираясь за спину.

– Ты, Мидж, я смотрю, совсем запутался.

Капрал и навигатор-инженер продолжали беззаботно сидеть на клубящейся звуковыми волнами траве, словно это была не боевая операция, а так, пикник на обочине Галактики.

– Я не боюсь, если вы об этом.

Они переглянулись.

– Никак нет. Я вот об этом. – Перчатка неопределенно помахала вокруг. – Ты не понимаешь, что ты тут делаешь.

– Я проводник.

– Это я должен сказать, что ты проводник. А ты это должен понимать. Ты часть команды, часть нашего сквада, пусть временная, но ничуть не менее важная. Ты же сейчас стоишь тут, как будто ждешь приказа, любого, лишь бы дали. Чтобы не стоять, а что-то делать.

– Я вас не понимаю.

– Мидж, у нас есть цель. Задача. Нам нужно думать только о ней, не о прошлом, не о будущем. Только о ней.

Миджер обернулся в лес, а потом снова посмотрел на капрала.

– Я понял. Буду думать. Только о ней.

– Вот и молодец.

Капрал подмигнул Миджеру и еще более расслабленно отвалился в сторону.

– Ты знаешь, это обычное дело. Молодежь боится бояться. Она думает, что это важно. Быть бесстрашным. Это совершенно не важно. Ты отказался принять скорч, видимо, думая о чем-то своем. Это нехороший признак, парень. Хотя зря засомневался. Твой гермокостюм принудительно вколет тебе все, что потребуется, за полсекунды до того, как ты начнешь паниковать. И не смотри на меня так, мы не имеем права рисковать сквадом ради мальчишки с расшатанными нервами и гипертрофированным самолюбием. Ты же боялся не их прилета, – капрал кивнул в темноту, – а нашего, нашего прибытия. Кто мы такие, по-твоему? Захватчики? Колонизаторы?

– Нет. Я все понимаю. Сознанием. Душой не могу.

– Ничего, еще поймешь. Даст бог…

– Вы верующий?

– Да нет… это просто присказка такая.

С этими словами капрал захлопнул забрало гермошлема, оставшись в той же расслабленной позе, словно разом потеряв всякий интерес к собеседнику.

Однако Миджеру разговор показался не таким уж отвлеченным, было в этом напоказ расслабленном диалоге что-то, очень волновавшее командира сквада. Только он этого не хотел показывать. Что вообще скрывается за этими бездумными шутками, каменными физиономиями, холодными глазами. Миджер пытался понять и не мог.