Знаковые люди - Александр Соловьев

Гангстеру-джентльмену приглянулся сообразительный и жесткий паренек, и он пристроил Капоне официантом в бар к приятелю. Там будущий король Чикаго получил первое боевое крещение – вместе со шрамом на лице: посетитель приревновал бармена к подружке, и в ход пошли ножи. Другим приобретением стал сифилис, который 19-летний Капоне не захотел лечить, решив, что само пройдет. Он скрыл это обстоятельство и от будущей жены – ирландки из процветавшей семьи, относившейся к среднему классу. Благословение родителей невесты нищему итальяшке никак не светило, и молодые люди обвенчались тайно, уже родив сына и поставив свои семьи перед фактом.

А в 1920 году Торрио стало тесно и неуютно в снобистском Нью-Йорке, и он решил перебраться в более демократичный Чикаго, в ту пору уже заслуживший печальную славу гангстерской столицы Америки. Там делались большие деньги, пропивались состояния, на бандитских сходках частенько пел Карузо, политики и полиция были куплены на корню местными авторитетами, а закон и порядок в городе олицетворялись популярными у местной братвы автоматами марки Thompson. Жители Чикаго успели привыкнуть к виду крови – она рекой лилась не только на крупнейших в стране скотобойнях, но и на улицах средь бела дня. В этот город-«малину» Торрио и пригласил с собой подававшего надежды Капоне.

И тот оправдал надежды сполна. В Чикаго первым громким делом Капоне стали не кровавые разборки, а неожиданное объединение двух крупных группировок – Торрио и местного авторитета Колосимо. Капоне искусно разрулил ситуацию, чреватую большой кровью, убедив главарей обеих банд не мочить друг друга, а объединить капиталы для расширения сфер влияния. Команда Торрио влилась в империю Колосимо, и благодаря деловой хватке и умению не светиться первого, а также деньгам и связям второго дела синдиката пошли в гору.

Не забыт был и правая рука Торрио Аль Капоне: спустя пять лет, когда босс удалился от дел, он назвал преемником Капоне. Так бывший шестерка стал одним из боссов чикагской мафии. Но до этого много чего успело произойти.

Вор в сухом законе

Главными сферами деятельности организованной преступности тогда были рэкет, подпольный игорный бизнес, проституция и, разумеется, спиртное. Золотые деньки для чикагских гангстеров наступили после того, как в декабре 1917 года конгресс принял 18-ю поправку к конституции (закон Волстеда), запрещавшую производство, продажу, экспорт и импорт спиртного на территории США. Правда, пока ее ратифицировали все штаты (тогда их было всего 38), прошел год с небольшим. В январе 1919 года сухой закон стал явью по всей Америке, за исключением территорий, отказавшихся ратифицировать поправку, – Коннектикута и Род-Айленда.

Реакцию на введение сухого закона нетрудно было предугадать: немедленно возник процветавший подпольный рынок спиртного – виски и пиво тайком перевозили из Канады курьеры-бутлегеры или гнали на месте, продавая втридорога в тайных салунах. Полученные от нелегального производства, контрабанды и продажи спиртного деньги отмывали, вкладывая в легальный бизнес, а также подкупали на них лидеров профсоюзов, полицию и чиновников.

Аль Капоне повел дело круто даже по чикагским меркам. Вскоре целые районы Чикаго превратились в феодальные уделы нового алкобарона. Хотя полиции, журналистам (и семье, которую он привез из Бруклина) Капоне представлялся торговцем мебелью, это в заблуждение никого не вводило. Все знали, кто в городе хозяин, о жестокости Капоне ходили легенды. Не желавших подстраиваться становилось все меньше: если они не одумывались, их уничтожали.

Среди редких смельчаков, отважившихся бросить вызов некоронованному королю чикагского преступного мира, были журналисты газеты Cicero Tribune, на страницах которой постоянно описывались «художества» Капоне. Однако после того, как он вместе с братом Фрэнком попытался протащить своих кандидатов в городское собрание Сисеро, не гнушаясь похищением и убийством конкурентов, подкупом, захватом избирательных урн, пришел конец терпению уже самого мэра Чикаго и шефа городской полиции. Переодевшись в штатское, 79 вооруженных автоматами полицейских явились на проблемный избирательный участок и, встретив Фрэнка Капоне, изрешетили его пулями. Формально копы стреляли в порядке самообороны, поскольку темпераментный итальянец, завидев незнакомцев, тут же выхватил из кармана револьвер.

Аль Капоне устроил брату царские похороны и объявил вендетту чикагской полиции. Несколько служителей порядка были убиты, а ряд участков разгромлены: в городе началась война между гангстерами и полицией.

Вообще-то подручные Капоне замочили сотни конкурентов и служителей закона. Но самым громким преступлением стала знаменитая бойня в День святого Валентина – во многом благодаря прессе и кино. 14 февраля 1929 года переодетые в полицейские мундиры люди Капоне «арестовали» средь бела дня ничего не подозревавших семерых бандитов из соперничавшей банды Морана (той самой, что устроила покушение на босса Капоне, Джонни Торрио), завели их в сарай и хладнокровно расстреляли. Жертвы, не сомневаясь, что это полицейский налет, безропотно встали лицом к стене и подняли руки.

Полиция попыталась было тут же арестовать Капоне, поскольку ни для кого из жителей Чикаго не составляло тайны, кто именно разобрался с людьми Морана. Однако он был во Флориде, а серьезных доказательств, достаточных для объявления его в федеральный розыск, у ФБР не было. Единственное, что оставалось в создавшейся ситуации, – пригласить Капоне повесткой в суд для дачи показаний, что и было сделано. Однако адвокаты гангстера настояли на отсрочке в связи с якобы болезнью их подзащитного.

Заплати налоги – и сиди спокойно

После бойни в День святого Валентина Аль Капоне стал любимцем газетчиков, но созданная ими же невероятная реклама королю преступного мира в конце концов сослужила гангстеру дурную службу. Обстоятельствами убийства в Чикаго заинтересовался сам президент Герберт Гувер, отдавший приказ всем спецслужбам вплотную заняться Аль Капоне. «Я хочу, чтобы этот парень оказался в тюрьме» – эта фраза президента, обращенная к министру финансов Эндрю Меллону, сыграла роль спускового крючка.

Меллон решил атаковать Капоне с двух сторон: во-первых, искать доказательства нарушения им сухого закона, а во-вторых – налогового законодательства. Что касается налогов, то еще за два года до бойни в День святого Валентина был создан судебный прецедент, позволявший подстраховаться на случай, если на алкогольном фронте существенных успехов достичь не удастся.

Война против организованной преступности велась и до Капоне, но редко кто из главарей гангстерских синдикатов отправлялся за решетку: туда в основном попадали рядовые исполнители. Об организаторах знала вся страна, но весомых доказательств, с которыми можно было идти в суд, у ФБР чаще всего не хватало, свидетелей либо убирали, либо запугивали.

Ситуация в корне изменилась в 1927 году, когда при рассмотрении в Верховном суде рутинного дела о контрабанде спиртного судья неожиданно поставил в вину подсудимому то, что он не указал в налоговой декларации доходы, полученные, кроме всего прочего, и от своего нелегального бизнеса. Это странное на первый взгляд решение (кто ж будет добровольно против себя свидетельствовать?) не было неконституционным. По закону граждане США обязаны платить налоги абсолютно со всех видов дохода – под последним понимается даже любое увеличение суммы на банковском счете, а также доход от нелегальной деятельности.

Впрочем, налоговиков источники доходов не интересуют (в отличие от полиции, ФБР, прокуратуры). Но если доказано увеличение состояния налогоплательщика за истекший фискальный год, а в налоговой декларации этот факт не отражен, нарушителя привлекают к уголовной ответственности за неуплату налогов. Иначе говоря, американец, занятый нелегальной деятельностью, может сколько угодно уходить от преследования ФБР и полиции, но не от налогового ведомства: достаточно проследить его траты за тот же год, после чего проверить, совпадают ли затраченные средства с декларированными.

Налицо ситуация «меж двух огней». Заплатишь все положенные налоги, в частности по нелегальной коммерческой деятельности, – налоговики отстанут, но тобой тут же займутся ФБР и прокуратура. Станешь помалкивать о нелегальном бизнесе – отстанут эти (если нет достаточных доказательств для передачи дела в суд), но та же налоговая полиция скрупулезно проверит все твои банковские счета и траты. И тогда жди повестки – уже по налоговым делам.

Во времена Капоне все это было внове. К тому же сам он, как и подавляющее большинство американцев, отказывался верить, что человека можно осудить за неуплату налогов с доходов от нелегального бизнеса. Оказалось, можно.

Роль главного загонщика в образцово-показательной охоте на врага общества номер один была поручена энергичному и фанатично преданному делу специальному агенту министерства финансов (говоря современным языком, сотруднику налоговой полиции) Элиоту Нессу. Подвиги сколоченной им группы таких же законников-энтузиастов, получивших прозвище Неприкасаемые, увековечены в многочисленных романах, фильмах и телесериалах. Несс начал осаду империи Капоне с обходного маневра. Его люди провели тщательное расследование того, действительно ли Капоне был болен, когда отказался явиться для показаний в суд. Обнаружить симуляцию не составило труда: «прикованный к постели» позволял себе посещать скачки в Майами и прошвырнуться на Багамы.