Олег Верстовский — охотник за призраками (СИ) - Аллард Евгений Алексеевич "e-allard"

Черт, неужели они запороли плёнку с моей съёмкой?! Меня это совершенно не устраивало, и вообще участие в этом проекте меня, честно говоря, утомило.

— А что случилось?

— Заболел исполнитель главной роли. Дмитрий Сергеевич решил провести съёмки с вами. Надо переснять крупные планы и ещё пару сцен. Мы пришлём за вами машину, — сказал он тоном, не терпящим возражения.

— У меня были другие планы.

Должен же я поломаться хоть немного? Пусть просят лучше.

— Олег, это важно. Вы подписали контракт. Через полчаса машина будет у вас.

Он бросил трубку, а я мысленно выругался. Уже решили, я их раб, который беспрекословно должен выполнять указания. Ну, хоть машину пришлют и то ладно.

— Что-то случилось? — спросила Екатерина.

— На съёмки вызывают. Наверно, вернусь поздно. Извините меня.

Мне было неудобно. Вызвался помочь, а вместо этого ввязался в совершенно другую историю.

— Будьте осторожны, Олег, — только сказала она.

Минут через сорок я услышал под окном требовательный гудок и увидел синий фургончик. Влез в салон, обитый плюшем, и краем уха услышал обрывок фразы.

— Заболел он. Уехал со своим хахалем на Канары. Вершок так орал, что святых выноси, — дальше шёл трёхэтажный мат.

Я не стал уточнять, кто уехал на Канары, а мужик в спецовке, сказавший фразу, мгновенно осёкся, увидев меня. В полной тишине мы добрались до места. Когда фургончик остановился в гараже, я поинтересовался:

— А куда идти?

— Пошли покажу, — сказал тот мужик, что рассказывал про Канары. — Здесь недалеко. Меня Арсений зовут. Старший бригады осветителей. Ты что ли вместо Северцева? Черт, эта сука так и не отдал мне два штукаря. Подонок. Прости господи, нельзя о покойниках говорить плохо, — он истово перекрестился.

Я вдруг понял, хотя Северцев получал аховые гонорары, на жизнь ему все равно не хватало. Приходилось занимать даже у техников.

— Слушай, у него же такой гонорар был, дай Бог. Пил что ли сильно?

— Ну, зашибают они все. Только Северцев ещё игрок был! Азартный. Ну и как бывает — не сильно ему везло. Огромные суммы в казино просаживал. Говорил, расслабляюсь я. И жена от него ушла из-за этого. Красотка — у-у-у. Такая пара была. Самая красивая. Я бы ради такой бабы курить и пить бросил. А он — дурачина. Потом такую шваль подбирал — кошмар. Три копейки за пучок в базарный день. Будто ему все равно было с кем спать. Истаскался мужик.

— Слышал, перед смертью ему призрак женщины являлся. И его это пугало. Не слышал об этом?

— Призрак? Нет. Не слышал. Но то, что Северцев в последнее время сам не свой был — это точно. Думали, у него белочка началась. Выскочит из номера и бежит куда-то в трусах с выпученными глазами, а лицо бледное, как у мертвеца.

Мы прошли по широкому коридору, освещаемому тусклыми лампочками аварийного освещения, и оказались около входа, над которым висела переливающиеся яркими огнями неоновая вывеска на английском. Я толкнул дверь и попал в самый настоящий ночной клуб. На сцене гордо возвышался большой чёрный рояль. В зале — несколько круглых столиков с зажжёнными лампами под маленькими жёлтыми абажурами. Сидели, переговариваясь, люди, одетые в костюмы по моде начала прошлого века. И если не считать камер, стоящих по углам, все выглядело настолько естественно, что показалось, действительно оказался в старом кафе.

— Олег, здравствуй! — услышал я мелодичный голос. — Рада видеть.

Рядом стояла Милана в белоснежной кружевной блузке и узким жилетом, обтягивающих брюках цвета чернёного серебра. Иссиня-чёрные волосы обрамляли лицо с кричащим, вульгарным макияжем. Огромные алые губы, жирно подведённые глаза, слишком рельефные скулы с блестками. Но это не портило её, наоборот делало сногсшибательно обольстительной. Она спустилась с эстрады, и я поцеловал ей руку в изящном облаке кружев.

Заметив моё желание, она лукаво улыбнулась, на щеках проявились очаровательные ямочки. Конечно, она знала о впечатлении, которое производила. Но кажется, она старалась соблазнить меня чересчур навязчиво.

— Олег! — раздался фальцет Верхоланцева. — Быстро переодевайся и гримируйся. Заодно снимем крупные планы. Кирилл, семь-восемь планов Верстовского и общие планы зала. Милана, давай на сцену.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А что мне играть? — спросил я.

— Ты сценарий читал?

— Нет, не успел, — начал я смущённо. — Приехал вчера поздно…

— Ну, в общем, ты любишь певицу. Почти десять лет. Страстно. Она уходит к другому, джазмену, пианисту. Ты пытаешься её удержать…

— И я его пристрелил? — не удержался я.

Верхоланцев не рассердился, наоборот, коротко расхохотался, будто услышал чрезвычайно смешной анекдот.

— Хорошая мысль, твою мать. Точно, этого говнюка надо пристрелить. Обязательно, — сказал он, отсмеявшись. — Так, значит. Дальше. Изображаешь страсть, дикую ревность, ненависть к сопернику и так далее. Понял? Так, давай быстро — одна нога здесь, другая…

Он развернулся и пошёл раздавать указания.

Я зашёл в гардеробную, снял пиджак, начал расстёгивать рубашку. Открыл створки и замер. На меня смотрели сильно подведённые глаза девицы с экзотической причёской «я упала с самосвала» — во все стороны торчали обесцвеченные перекисью волосы.

В первую секунду мы таращились друг на друга, затем на её круглом лице с носом-пуговицей и смешными веснушками отразилось разочарование. Скривившись, будто увидела грязного бомжа, девица вылезла, отряхнула ярко-алое платье, еле прикрывающее попу, и, как ни в чем, ни бывало, направилась к выходу. Я мгновенно представил, что эта фифа наблюдала бы из шкафа, как я раздеваюсь. В сущности, мне нечего стесняться, я стараюсь держать себя в форме: при росте в сто восемьдесят пять сантиметров вешу ровно семьдесят пять килограмм. Да и родители не обделили физическими данными, но почему я должен позволять незнакомой девке разглядывать себя в голом виде?

— Ты что тут делаешь? — я схватил её за руку.

— Отстаньте! — заверещала она, бросившись к двери.

Я мгновенно перекрыл ей выход. Она завопила благим матом, будто я собирался её изнасиловать! В дверь начали колотить, и, скрепя сердце, пришлось открыть. Зрелище было, мягко говоря, малопривлекательным. Я — в полураздетом состоянии рядом с пунцовой девахой с растрёпанными волосами. Девица, как мышь, шмыгнула в коридор и растворилась в толпе. А люди, разочарованные слишком быстро закончившимся шоу, разошлись по своим делам.

Я вернулся, запер дверь, и всё внимательно обыскал. Заглянул под кушетку, в шкафы, за портьеры. Слава Богу, больше никого не нашёл. Вновь открыл шкаф и только сейчас понял, что попал в чужую гардеробную. На вешалках висели костюмы, плащи не только не моего размера, но даже отдалённо не напоминающие стиль тридцатых годов прошлого века. Я решил аккуратно осматривать вещи.

В одном из ящиков шкафа обнаружил несколько коробочек. Тут же валялось несколько запонок. И среди них очень похожая на ту, которую нашёл в пещере. Только эта была в нетронутом состоянии. Сунул находку в карман и осторожно вышел из комнаты.

— Олег! Я вас ищу! — послышался запыхавшийся голос костюмера Лады Данилюк. — Куда вы запропастились? Мы вам подготовили костюм. Идемте! — воскликнула она, хватая меня за рукав.

Я оглянулся и заметил маленькую табличку на двери: «Д.С. Верхоланцев».

Лада привела меня в костюмерную. Положив на кушетку вешалку с костюмом, вышла. Я быстро прошёлся, открывая дверцы шкафов, отдёргивая портьеры. Наверно, выглядел настоящим параноиком с манией преследования. Успокоившись, облачился в роскошный костюм, повязал лёгкий шарф. Через пять минут послышался деликатный стук в дверь, Лада вернулась и оглядела профессиональным взглядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А на вас костюм лучше сидит, чем на Северцеве, — задумчиво пробормотала она, словно разговаривала сама с собой. — С ним как не старались, ничего не выходило.

Я понял, это не комплимент, а чувство гордости за свою работу. Для Лады я был лишь манекеном, на котором хорошо сидела созданная ею одежда. Я одёрнул ещё раз пиджак, взглянул в высокое от пола до потолка зеркало, и вышел в коридор, стараясь держаться соответствующе костюму. Прошёлся до гримёрной мамы Гали, постучал.