Путь Крови - Михаил Павлович Игнатов

бы сказал, что в обмен на вашу милость, стал бы вернейшим из ваших слуг.

Илиот обжёг меня взглядом и спросил Листена:

— И ты бы поклялся на алтаре хранить эту тайну?

Тот лишь равнодушно пожал плечами:

— К чему мне чужие тайны? Дома, особенно с длинной родословной, хранят самые разные тайны. Рецепты особой стали, родовые техники, грязные страницы истории, быстрые способы создания гвардии, — впился в меня взглядом. — Если вы вылечите сестру, ваша милость, то я буду молчать об этом секретном лечении. Незачем простолюдинам знать о нём, слишком сильный соблазн.

Я покачал головой:

— Всё гораздо сложней, Листен. Я открою тебе и другую тайну, попрошу помощи, расплачу́сь с тобой, но ты должен будешь умереть, а не выдать мою тайну.

— Цена меня устраивает, — кивнул Листен. — Могу поклясться на алтаре.

Алтарь — это хорошо, но если неправильно сформулировать клятву, то она будет бесполезной. А с правильной формулировкой я сам к алтарю не пойду. Это уже бессмысленная наглость какая-то, на алтаре говорить о составе своей крови и родстве с Оскуридо. Амания больше не откликнется на мой зов, чтобы спасти меня от моей же глупости. И поделом будет.

— Обойдёмся пока без алтаря, — решился я. — Раз для тебя жизнь сестры важней всего, то она и будет гарантом твоего молчания.

Листен облизал губы, неожиданно заупрямился:

— Ваша милость, не сочтите мои слова грубыми, но я всё же настаиваю на алтаре. Я бы хотел получить вашу плату за мою работу уже сейчас, с тем, чтобы дальше спокойно работать над вашими техниками, а вы не переживали, что я…

Илиот хмыкнул:

— Ой, не надо этих глупостей, — уже мне негромко объяснил. — Боится, что платы не будет.

Листен покачал головой:

— Боюсь, что плата опоздает. Пока я переделаю технику, пока т…, пока его милость её выучит, пока привезут это чудесное средство, пока оно подействует.

Я помедлил, глядя на него, а затем вздохнул:

— Веди.

— Что?

— Веди к своей сестре. Глянем на неё.

Он сглотнул:

— Она хорошо себя чувствует, она проживёт ещё и месяц и два, ваши люди успеют обернуться с лекарством, ваша милость, я помню, где находятся земли Денудо, на севере, это не так далеко.

Ариос хмыкнул:

— Верит в лучшее. А я бы сказал, что девушка настолько слаба, что её связь с жизнью может разорвать любой из нас, бесполезных слуг господина, для которых и простолюдины пока не по зубам.

Илиот ругнулся, шагнул ближе к Листену и шепнул ему на ухо:

— Ты же понимаешь, что если обманешь доверие господина и выдашь его тайну, то я лично приду за жизнью твоей сестры?

— Не дурак, — тихо буркнул Листен в ответ. — Вырос в Великом доме, насмотрелся.

Листен развернулся, шагнул влево, за полки, где пряталась всё это время дверь, распахнул её, я шагнул следом,

Ох, тут и запах. Гораздо хуже, чем в предыдущей комнате. Здесь к затхлости и духоте добавились запахи трав, грязного тела и ещё чего-то.

Впрочем, я много раз вдыхал и более едкую вонь.

На ходу задавал вопрос теням, не обращая внимания на удивлённого моей разминкой Илиота:

Как замаскировать вкус крови?

Уловив непонимание уже на лицах теней, уточнил.

Ну, тайный состав Кузни и Академии ничуть не напоминал кровь. Даже следа на губах не оставлял, да и на вкус совсем не был похож на кровь.

Тени переглянулись, зависли буквально на кровати девушки, что не открыла глаз, даже когда брат погладил её по руке.

— Господин, даже не представляем. На охоте в наше время вкус крови не маскировали.

В наше тоже, иначе бы не спрашивал.

Чуть выше остальных скользнул тень, что называл себя советником по землям и пастбищам, Тормур:

— Нужны травы, которые заставят кровь не сворачиваться и не уничтожат её свойства. Вкус и следы не так уж важны. Девушка без памяти, губы ей вы оботрёте, чашу заберёте с собой. Для этого подходят многие отвары, например, отвар змеиного глаза или цветов донника.

Листен тем временем оторвался от сестры, развернулся ко мне:

— Вот. Сами поглядите.

Я уже почти буркнул, что толку глядеть, ведь я в этом ничего не понимаю, но вовремя сдержался, согнал его с кровати и сам сел рядом, ухватил тонкую безвольную руку, послушал, как бьётся жила под пальцем. Просто для его успокоения.

Он снова принялся бормотать:

— Слышите, дыхание ровное. И жара нет. Если вы сегодня пошлёте людей…

Илиот рыкнул:

— Не забывайся, Листен.

Я вздохнул, глядя, как тот покрывается пятнами, встал и сообщил:

— Жди. Никого я посылать никуда не буду. Я наследник, мне известен рецепт и я сделаю его на месте.

Листен сглотнул, торопливо подсказал:

— Семитравье. В городе у них самый богатый выбор трав и средств на исарах.

Я молча кивнул и шагнул прочь из этой душной и пропахшей болезнью комнаты.

Когда мы спускались, подал голос обычно молчаливый Урамос, которому обычно не находилось повода для советов, ведь он был советник по казне и торговле:

— К чему эти лишние траты денег, которых у вас сейчас особо и нет, господин? Можно просто выгнать всех из комнаты, дать ей отпить всего один глоток крови, а в какой-нибудь пузырёк налить отвара из ближайшего трактира. И тут же выплеснуть его на улицу на глазах этого Листена. Всё — никто сумеет установить истины.

Молак возразил:

— Если он всё же проговорится, то узнают и о том, что господин ничего не покупал в лавках.

— У нас разве нет того, кто должен следить за тайнами?

Взгляды обоих скрестились на Ариосе. Он спокойно ответил:

— За Листеном слежу, вокруг нет тех, кто следил бы за господином, все люди Академии в городе известны, и сейчас я слежу за ними.

И впрямь, я только сейчас обратил внимание, что безымянных теней считай и нет. Две за спиной Ариоса и всё.

Урамос довольно кивнул:

— Вот и отлично. Господин, этот обман обойдётся вам очень дёшево.

Назад я вернулся через час.

Листен снова писал, не замечая тени за своим плечом. Видимо, либо не очень надеялся на то, что я вернусь, либо был очень ответственен к взятым на себя делам, либо пытался забыться в деле. Для меня лучше, если второе.

Когда он попытался зайти следом за мной к сестре, то я так зыркнул на него, что он замер на месте, а затем попятился.

Приказал Илиоту:

— За мной. Присмотришь за дверью с этой стороны.

Он явно удивился, но лишь кивнул:

— Конечно, господин.

Я не стал говорить Листену, что случится, если он попробует заглянуть или