Искупление – Дорога к жизни - Влад Сэд

только тогда понял, что между нами произошло, чего от меня хотела она, но совсем не желал становится отцом. Я предложил ей выпить таблетку противозачаточного, она отказалась. Тогда я разозлился и в бешенстве ударил эту девушку ладонью по лицу, а затем наспех одевшись, силой затолкал ее в свою машину, довез до аптеки и заставил выпить сразу несколько таблеток особо сильного, противозачаточного средства. Она не сопротивлялась, лишь всхлипывала и просила не делать этого. Наверное, она очень хотела этого ребенка. Но я был неумолим, силой затолкал ей таблетки в рот, а затем заставил проглотить. Она не забеременела, поэтому для меня тогда все закончилось благополучно. Но в последнее время я иногда прокручиваю в голове тот случай, думая, о том, что если бы та сентиментальная дура все же залетела и родила от меня ребенка?. Что бы стало с ней и с ним? Как бы мы сейчас жили? Или не жили? Я же тогда почти все время бухал и пропадал в ночных клубах, поэтому наверное она бы воспитывала нашего ребенка одна. Хотя, наверное, вряд ли бы она просто так ушла, не взяв то что ей положено по праву. Но, если бы мой отец подключился бы к этому процессу, то мы бы забрали у нее ребенка себе. Каким бы он тогда вырос? Хотя о чем это я. Вряд ли бы в том окружении из него получилось что-то хорошее. Он стал бы таким же дерьмом как я – наглым, жестоким, уважающим только силу, прожигающим свою жизнь как спички из коробка одну за одной. Вот поэтому, наверное, тогда я сделал все правильно, что не дал родиться тому ребенку. Ведь самое страшное, что есть в этой жизни – это увидеть уродливую реинкарнацию самого себя, только со стороны. Кривое зеркало ставшее реальностью. Так устроена жизнь – родители пытаются исправить свои ошибки через детей, но чаще всего становится только хуже. Пытаясь избежать одних ошибок, человек непроизвольно совершает другие.

А ведь все могло быть совсем по-другому. Лотерея продолжения жизни иногда устраивает людям жестокие сюрпризы. Помню, как-то раз я стоял в коридоре местной городской больницы, где проходил обследование после неудачного «перепихона» с какой-то сукой без защиты и ждал свои анализы. Естественно, я пришел туда без всякой очереди, ведь для таких как я существовал особый порядок сдачи анализов через знакомых врачей. Мне оставалось лишь появится в больнице в назначенное время, а дальше уже все делали за меня. Это было очень удобно, не требовалось прорываться сквозь толпу народу, которая штурмовала двери врачебных кабинетов, а затем ждать неделями, когда твои результаты будут готовы. Итак, в больничном коридоре, где находился я , все стояли порознь: толпа «холопов» у дверей кабинета, ожидая когда врач выделит для них время, а я наоборот стоял чуть в стороне и ждал когда врач сам ко мне выйдет и отдаст мои результаты. Я немного нервничал, хотя был почти уверен что у меня нет ничего серьезного. Но как говорят береженого бог бережет. И тут, внезапно, я увидел как по больничному коридору какая-то женщина катит инвалидную коляску с парнем лет двенадцати. Выглядел он ужасно. Все его тело было бесформенно, словно желе, казалось что мышц на костях скелета вообще нет. Этот парень даже сидеть не мог прямо, поэтому полулежал в своем кресле коляске и чтобы не выпасть был пристегнут к нему ремнями. Его ноги и руки, худые словно палки, были неестественно скрючены, словно вывернуты вокруг своей оси. А лицо грустное и усталое. Со стороны казалось, что даже такое положение вызывает у этого парня сильную боль. Поэтому его лицо застыло в одном положении, одев вечную маску грусти и страдания. Словно камень оно не реагировало ни на что, живыми оставались только глаза. Заглянув в них я понял, что этот парень все понимает, он не безумен, он просто заперт в своем теле – как в тюрьме и избавления этому нет. А та женщина, что катила его коляску, по-видимому приходилась ему матерью. Она была еще не старой, но уже какой-то опустошенной, словно выгоревшей от бесконечных страданий, с выражением вечной печали на лице. Когда они проследовали мимо той адовой толпы людей, ожидающей приема врача, все они невольно повернулись к ним и впились глазами в этого бедного мальчика в инвалидном кресле. Эти люди со ужасом и презрением смотрели на него как на невиданного дикого зверя или уродца из цирка, привезенного на глумление толпе. И тогда эта женщина, катившая инвалидное кресло – как всякая хорошая мать, попыталась если не защитить, так хотя бы отвлечь своего сына, от чужих, презрительных взглядов, сказав ему: «Вот видишь все хорошо. Ты только посмотри в окно какое там на улице солнце». А затем она сразу же ускорила шаг чтобы как можно быстрее миновать толпу любопытствующих зевак. Тогда, я как-то не особо задумывался об увиденном, ну увидел и увидел, слишком много тогда в моей жизни всего происходило. Сейчас же тот случай мне часто вспоминается, особенно когда я сам качу инвалидную коляску, с сидящим в ней Иваном и встречаю точно такие же взгляды окружающих меня людей. Эдакий кошмарный сон «дежавю», из которого невозможно проснуться.

Моя личная жизнь резко изменилась после того происшествия с желающей забеременеть от меня любой ценой девушкой. В целом я стал осторожнее, случайные связи ушли в прошлое, уступив место проверенным партнершам, не доставляющим лишних проблем. С ними у меня были в основном короткие и не очень встречи, с заранее оговоренными условиями. Все просто – ты мне, я тебе. Это комфортно и удобно, каждый получает то, что хочет, при этом ничем не рискуя. Да и многое в тот период моей жизни стало как-то слишком спокойно и размеренно. А затем неизбежно наступил тот период апатии, когда мне даже думать не хотелось ни о машинах, ни о женщинах ни о и прочих своих некогда излюбленных развлечениях. Просто включить музыку в машине и с безумной скоростью гнать в никуда, мне стало неинтересно. Но жизнь ведь так устроена, что ты никогда не знаешь, чего тебя ждет завтра. Прошли годы и в моей жизни все повторилось снова. Передо мной опять стоит машина. Да, она уже не такая дорогая и не такая понтовая как раньше. «Непонтовая» от слова совсем. Ее цвет – серый металлик, потому что он немаркий и неяркий, чтобы как можно реже мыть машину и вообще в целом не выделяться в потоке. Вместо модного литья – на