Маскарад в лунном свете - Кейси Майклз

Тоттон, подняв руку, поправил свой сильно накрахмаленный галстук.

— Об этом и спрашивать не нужно, моя дорогая. Я всегда к вашим услугам. Так в чем проблема?

Задав свой вопрос, Маргарита нарочно задержала дыхание, добиваясь того, чтобы лицо у нее покраснело.

— Мне так стыдно говорить об этом, прямо в краску бросает, — ответила она некоторое время спустя, нервно теребя атласные ленты, которыми был завязан ее ридикюль. — Я чувствую себя глупой доверчивой гусыней. Дело в том, что мы с дедушкой, как мне кажется, стали невольными жертвами авантюристки.

— Авантюристки? — длинный тонкий нос сэра Перегрина начал подрагивать, как у гончей, почуявшей след. — Как так?

— Ну, — начала Маргарита, роясь в ридикюле в поисках отделанного кружевом платочка, найдя который она промокнула абсолютно сухие глаза, — на днях одна молодая особа — некая мисс Джорджиана Роллингз — прислала к нам на Портмэн-сквер записку. Она выдавала себя за дочь школьной подруги моей матери и умоляла о встрече. — Маргарита тихонько высморкалась и убрала платочек. — Клянусь, Перри, она практически намекала в своей записке, что моя мама обещала вывести ее в свет, если что-нибудь случится с ее собственной матерью. Как я представляю, мама, которая вышла замуж очень молодой и почти не покидала Чертси после замужества, никогда больше и не встречалась-то с этой своей подругой.

— Понятно, — Тоттон постукивал указательным пальцем по кончику острого носа. — Вам следовало бы сразу же обратиться ко мне, дорогая. К каким только уловкам не прибегают беззастенчивые авантюристки, жаждущие проникнуть в общество, к которому они не принадлежат. Что же сказал сэр Гилберт? Что вы сделали?

Маргарита беспомощно заломила руки.

— Ох, Перри. Вы же знаете дедушку. Фамилия Роллингз была ему не знакома, но он и намеком не дал мне понять, как следует поступить. Он не желает, чтобы его беспокоили из-за таких пустяков, а я слишком его люблю и не хочу ему надоедать. Поэтому я предложила мисс Роллингз встретиться с нами в театре, полагая, что нашла блестящее решение проблемы. Если бы она оказалась приемлемой особой, я могла бы продолжить знакомство, если же нет — ничто не заставило бы меня встретиться с ней еще раз.

— Похвальный образ действий, — задумчиво согласился сэр Перегрин. — И мисс Роллингз оказалась неприемлемой. Должно быть, так, иначе вы не стали бы рассказывать мне всего этого.

— Могу лишь повторить, Перри, вы такой умный. — И вас, как и остальных, так легко сориентировать в нужном направлении. Маргарита посмотрела вперед, на козлы, словно желая удостовёриться, что кучер не услышит того, что она собиралась сказать. Сэр Перегрин наклонился к ней, избавляя от необходимости говорить слишком громко. — Дело в Артуре, Перри, — тихо и взволнованно проговорила Маргарита. — Я совсем забыла, что и его пригласила к нам в ложу. Он и мисс Роллингз… ну, они, судя по всему, очень друг другу понравились и… ох, не знаю, как и сказать, вы ведь подумаете, что я собственным глупым оценкам доверяю больше, чем мнению Артура.

Тоттон нахмурился, потом лицо его прояснилось.

— У нее полные карманы, да? — Он покачал головой.

— Да, думаю, так. Она что-то говорила о богатом опекуне в деревне, а ее бриллианты были весьма впечатляющи. По-настоящему красивы.

Тоттон вытянул руки вперед ладонями вверх, показывая этим жестом, что он разгадал, в чем суть проблемы.

— В этом-то и дело, моя дорогая. Артур готов без ума влюбиться в любую женщину со средствами, которая пусть даже намеком поощрит его ухаживания,

чего, должен добавить, ни одна женщина не делала уже добрый десяток лет. Она, без сомнения, дочь какого-нибудь богатого торговца, пытающаяся заполучить в мужья аристократа. Неужели этот дурак никогда не повзрослеет? Ничего больше не говорите. Дальше я возьму дело в свои руки.

Вытянув руку, Маргарита положила ее на локоть сэра Перегрина.

— Вы хорошие друзья, все вы. Но вы не будете слишком на него нажимать, правда, Перри? Я хочу сказать, Артур, — да вы и сами это только что сказали, — во многом похож на ребенка. Если вы посоветуете ему не встречаться больше с мисс Роллингз, он может заупрямиться просто потому, что вы его предупреждаете.

— В том, что вы говорите, есть смысл. — Тоттон потрепал ее по руке. — Я буду наблюдать за нашим престарелым Лотарио и вмешаюсь только в том случае, если дело примет серьезный оборот. Есть деньги или нет, а мы не можем допустить, чтобы Артур вступил в брак с женщиной, от которой хотя бы чуть-чуть попахивает лавкой. А… — Он посмотрел налево и увидел, что они въехали на Портмэн-сквер, — вот вы и дома, моя дорогая, в целости и сохранности. Я бы зашел поговорить с сэром Гилбертом, если бы не важное совещание в Ричмонде. Правительственное дело, — доверительно прошептал он. — Чрезвычайной важности.

Он помог Маргарите выйти из экипажа, и она поцеловала его в щеку.

— Не могу выразить, насколько увереннее я теперь себя чувствую, насколько увереннее должна чувствовать себя Англия, когда такие люди, как вы, Артур и Ральф, держат в своих руках бразды правления.

После этого она поспешила в дом, где первым делом прополоскала рот.

Томас стоял в углу большой комнаты, держа в руках бокал с вином, к которому он пока не притронулся, и наблюдал, как лорд Чорли раз за разом выигрывает у своего партнера — мужчины неопределенного возраста с хитроватым лицом. Мужчина оставался абсолютно спокойным, хотя любого другого подобное невезение давно довело бы до слез.

Сначала Томас был немало удивлен тем, что эти следующие один за другим выигрыши не вызывают у лорда Чорли никаких подозрений, но потом он вспомнил старую ирландскую поговорку, как нельзя лучше подходившую его светлости: свинья никогда не поднимет голову и не посмотрит, откуда падают желуди.

Правда, ставки были невысоки. Удивляло скорее количество партий, которые проиграл лорду за два часа его неряшливого вида партнер. Трудно было поверить, что кто-то может быть до такой степени невезучим.

Томас с Дули проследили за лордом Чорли от его особняка на Гросвенор-сквер до этого убогого игорного заведения в конце Пиккадилли. Они в изумлении задавались вопросом, как это его светлость опустился до того, что сел за карточный стол с явным плебеем в явно плебейском заведении. Сюда, был уверен Томас, приезжали молокососы из провинции, охваченные желанием спустить выдаваемое им ежеквартально пособие. Это было не то место, куда пошел бы светский человек, тем более друг принца-регента.

Но, с другой стороны, подумал Томас, человек, мечтающий о выигрыше, но стесненный в деньгах, пришел бы именно сюда, где его наверняка не увидит никто из знакомых.