Лесовик-2 - Евгений Старухин

На границе тьмы мы остановились.

— Чего ждем?

— Не твое дело! Твое дело довести до крыс, — мда, не все охранники добрые–ласковые, особенно после общения с проверяющим и произошедшим на их глазах разжалованием десятника.

Я благоразумно предпочел помолчать и подождать некоторое время. Зачем нарываться на неприятности на ровном месте?

Вскоре появился один из воинов проверяющего, доспехи у них сильно отличались от доспехов местной охраны.

— Быстро все наверх.

— А как же крысы? — поинтересовался один из охранников.

— Подождут. Никуда они не денутся.

Мы бежали в обратном направлении, меня несла все та же двойка. Что удивительно, не заметил на их лице ни малейшего намека на испуг. Удивительное самообладание.

Наверх нас ожидал торжественный прием все в то же составе: проверяющий и компания, то есть его воины. На лицах воинов был легкий намек на заинтересованность, лицо же проверяющего было искажено гримасой ярости.

— Кто это сделал? — вопрос он задал спокойным, тоном, но было полное ощущение, что еще чуть–чуть и его прорвет, все охранники в непонимании переглянулись, — Я спрашиваю, кто это сделал?

Все только еще раз переглянулись.

— Я последний раз спрашиваю, кто это сделал? — он подождал минуту, но, так и не дождавшись ответа, опять взорвался, — Да что вы тут у себя устроили вообще? Круговая порука, убийства, издевательство над начальством, игнорирование приказов! Да это список можно еще продолжать и продолжать! Я вас всех сгною на дальних кордонах! Будете у меня загибаться от холода на границе Великого леса и Вечных льдов!

Он замолк, набирая воздуха, долго орать он явно не привык. Со стороны он смотрелся чрезвычайно забавно: нервничает, орет, требует ответа на вопрос, который толком не задал. Через пару–тройку вдохов–выдохов он немного успокоился и начал говорить опять:

— Думаете, что вы тут самые умные? Нет, ребятки, я выведу вас на светлую поляну! — он ткнул пальцем в первого охранника, — Ты! Иди сюда и отвечай, убивал ли ты орка?

— Убивал. Да кто их тут не убивал, у нас же с ними постоянная война!

Остальные охранники согласно закивали.

— Хватит тут из себя пеньков лесных изображать! — лицо проверяющего своим цветом уже напоминало очень спелый помидор: и по цвету, и по готовности лопнуть от напряжения, — Говори, ты убил орка–повара, который сегодня убил заместителя десятника?

— Нет!

— Следующий!

К нему подошел второй охранник. Он, как это ни удивительно, тоже не убивал старого орка… Вскоре были опрошены все охранники, а не убивал никто… Надо было видеть лицо проверяющего… Он будто перегорел, гнев куда–то испарился, оставив после себя только растерянность.

— Но… Но этого же не может быть… Кто–то же должен был его убить? Я не мог ошибиться, чувство истины не ошибается. Но орк мертв, а эти не убивали. Кто же его убил? Моя охрана? Но зачем? Каторжники? Но ведь их загоняли вниз охранники… Ничего не понимаю…

Он поднимает глаза и видит меня. Совершенно спокойным голосом он интересуется:

— Почему вы притащили сюда этого каторжника?

— Он должен был провести нас к крысам и руде, но нас повернули назад, вот мы его схватили и принесли.

— Может это ты убил орка?

— А как он был убит? — поинтересовался в ответ я.

— Ему перерезали горло, — растерянность его, судя по всему, была чрезвычайно велика, раз он ответил на вопрос каторжника.

— Где же я смог бы раздобыть нож?

— А это мысль! — он даже кивнул в знак небольшой признательности, — Ты! — он опять ткнул пальцем в одного из охранников, — Принуждал ли ты кого–то убить орка? Давал кому–то свое оружие?

— Я бы мог с ним и сам справиться. Зачем мне кого–то принуждать? А оружие, разумеется, давал, оно же не именное, почитай все в караулке его подержать успели!

— Молчать! Отвечать на поставленный вопрос! — сдается мне, его раздражение все же никуда не ушло.

— Так мне молчать или отвечать?

— Хватит тупить! Отвечай на вопрос!

— Нет!

— Ты отказываешься отвечать?! Взять его!

— Нет, — начал шустро говорить стражник, пока его не присоединили к бывшему десятнику, — мой ответ — Нет, я никого не принуждал убить орка. Оружие давал.

— Тупица! Давал ли ты свое оружие каторжникам? — рукой дал отмашку своим воинам, отменяя приказ о захвате.

— Нет, разумеется! Как можно давать оружие этим бандитам?

— Следующий! — прорычал проверяющий.

Дальше дело пошло быстрее, охранники, не рискуя еще сильнее раздражать заезжее начальство, повторяли друг за дружкой одну и ту же фразу: "Не принуждал. Каторжникам своего оружия не давал." Вскоре выяснилось, что никто из охранников никого не принуждал к убийству орка. Даже не пытаюсь представить, что происходит внутри головы у проверяющего.

— Ладно, пойдем другим путем! Ты! — он ткнул в последнего охранника, не успевшего отойти от него, — Что–нибудь знаешь об убийстве орка?

— Да…

— Ну вот! — обрадовано воскликнул проверяющий, — что именно ты знаешь?

— Его зарезали, пока мы были в шахте.

— Чтоб вас всех! Пошли прочь отсюда, бестолочи! — взревел в ярости проверяющий, — И чтоб пока всех крыс не уничтожите, не возвращались! Прочь, остолопы, выкидыши троллих!

Похоже, мы его все же основательно допекли. Наша толпа, состоящая из меня и уже восьмерых охранников, спешно улепетывала от бьющегося в ярости проверяющего. По пути вниз все эльфы строили догадки, что же произошло на самом деле, я в обсуждении, ясное дело, не участвовал, а два моих соучастника строили гипотезы наравне со всеми. В конце концов, все сошлись во мнении, что орк обладал каким–то заклинанием отложенной смерти. Для меня это было непонятно, потому я и поинтересовался, что же это значит. Что самое удивительное, мне даже ответили:

— Это заклинание смертника. Он произносит это заклинание, после чего перерезает себе горло или еще наносит себе какую–то смертельную рану. Заклинание всасывает в себя энергию жизни, освобождающуюся при этом, и закрепляет рану, не давая ей выполнить своей смертоносной сути. Действие же заклинания длится до двух часов, либо произнесения кодового слова. Но два часа это только у очень сильных магов. В качестве побочного эффекта оно также полностью восполняет ману смертника и скорость ее восполнения увеличивается вдвое, поэтому случаи применения этого заклинания магами во время больших битв далеко не редкость. Кстати, дети богов это заклинание использовать не могут!

— Почему?

— Наверное, потому, что вы не готовы к настоящей жертве и можете отдать только жизнь, но вы возрождаетесь и смерть для вас — всего лишь легкая неприятность, а вот отдать даже возможность возрождения вы не готовы. Вы можете только кичиться своим божественным происхождением, а для других сделать что–то по–настоящему ценное не можете.