Конан и сокровища Пифона - Джон Робертс

— Стой! — сказал он тихо, но уверенно.

— Что случилось? — спросила Малия.

Он замер на месте, раздувая ноздри и вглядываясь в даль, переводя взгляд с одной точки на другую. Подоспели остальные.

— Что случилось? — спросил Ульфило. Он быстро восстанавливал силы и дышал уже ровно. Спрингальд и Вульфред подошли вместе с Гомой.

— Видишь? — обратился Конан к проводнику.

— Вижу, — ответил тот.

— Что «видишь»? — раздраженно проговорил Спрингальд.

— Знак того, что мы здесь не одни, — сказал Конан. — Теперь пойдем медленно, приготовьте оружие.

— Иди сзади, Малия, — сказал Ульфило, доставая из ножен свой длинный клинок. Она подчинилась. Освобождаясь из дерева и кожи, шуршала сталь.

Конан и Гома пошли вперед, на расстоянии примерно двадцати шагов. Крутящие головой из стороны в сторону, они были похожи на двух охотничьих собак, которые учуяли добычу. Остановившись у сооружения, похожего на каменную пирамиду, они подождали остальных.

— Оружие можете убрать, — сказал Конан. — Их здесь уже давно не было.

— Давно не было? — переспросят Ульфило. — О Митра! — воскликнул он в ту же секунду.

Вокруг пирамиды тянулся ров, в котором разводили огонь, а там, среди золы и пепла, белели чисто обглоданные кости. Человеческие кости. Кости валялись и повсюду вокруг.

— Вот что я тогда заметил, — сказал Конан. — А потом и камни.

— Большие разгрызали, чтобы добраться до мозга, — с дрожью в голосе проговорят Спрингальд. Он был бледен как полотно. — Здесь пировали каннибалы.

— Нет, не каннибалы, — сказал Конан, — а бумбана.

— Кто такие бумбана? — спросил Вульфред.

— Полулюди-полуобезьяны. Их множество обитает в этих горах, не брезгуют любой добычей. Умеют разводить огонь, но человеческая речь им незнакома.

— Теперь понятно, кто здесь пировал, — сказал Спрингальд, постепенно приходя в себя. — Но кто же жертвы, ставшие пищей на этом пиру?

— Ищите, не осталось ли среди костей каких-нибудь опознавательных знаков, — приказал Конан. — Они лежат здесь уже много месяцев, и то только потому, что гиены и другие пожиратели падали так высоко не забираются. Дерево и ткань уже, конечно, сгнили, но, может быть, найдем что-нибудь металлическое.

Все, кроме Спрингальда, принялись рыться в траве. Ученый муж занялся костями.

— Смотрите! — воскликнул матрос, держа в руке что-то блестящее. Все столпились вокруг него и рассматривали находку, передавая ее из рук в руки. Это была брошь, но очень необычной формы.

— Интересно, из какой она страны, — сказал Вульфред взволнованно. — А ведь через мои руки проходили сокровища многих земель.

— Должно быть, эти люди пришли сюда из-за гор, — сказал Ульфило.

— Они, наверное, путешествовали через те места, — сказал Спрингальд. — Но они не могут быть выходцами оттуда. Пойдемте, я что-то вам покажу.

Спрингальд устроился на уступе пирамиды, сложив у ног груду костей, а остальные стояли вокруг. Он поднял одну, напоминающую по форме полусферу.

На выпуклой части ее прорезаны четыре желоба, образующих квадрат. Внутри этого квадрата кость была мягче, тонкая и пористая.

— Это, как вы видите, верхушка черепа, которую сняли, скорее всего, чтобы добраться до мозга, ведь он у бумбана считается деликатесом. — Не обращая внимания на сдавленные звуки, доносившиеся оттуда, где стояла Малия, он продолжал: — У этого человека произвели трепанацию черепа. Это значит, кость вскрыли, чтобы уменьшить давление на мозг, вызванное болезнью или ранением. А такую операцию могут провести лишь очень опытные немедийские хирурги. Кость разрезают специальной шелковой нитью: нить обрабатывают алмазной пылью, и получается гибкая пила, с помощью которой можно вырезать небольшие участки кости. Операция была проведена много лет назад, и успешно. А теперь взгляните на это. — Он взял в руки челюстную кость. В одном месте блеснуло золото. — Этот парень лишился трех зубов, и ему их восстановили на стигийский манер. Вырвали у кого-нибудь, скорее всего у раба, три зуба и отпилили у них корни. Потом соединили вместе тончайшей золотой проволокой и такой же проволокой закрепили на соседнем, здоровом зубе. Я думаю, что перед нами останки кого-нибудь из экспедиции Марандоса.

— Но из какой экспедиции? — спросил Ульфило.

— И чьи это останки? — в испуге сказала Малия. — Неужели здесь может быть и мой муж?

— Об этом трудно судить, — задумчиво проговорил Спрингальд, рассматривая свою коллекцию. — У Марандоса были какие-нибудь ранения или хирургические операции, оставившие след на костях?

— Никаких, — подавленно произнесла Малия.

— Что за дурацкие вопросы! — послышался голос. Он принадлежал одному из матросов, настоящему морскому волку с кольцами в ушах и с рубиновой серьгой в носу. Выгоревший на солнце платок покрывал голову, а лицо искажала злобная усмешка. — Какая нам разница, кто они такие? Мы в этот поход нанимались не для того, чтобы пойти на корм каким-то гориллам!

Его поддержали и другие. Конан и Ульфило уже доставали из ножен мечи, но к ним подошел Вульфред.

— Я разберусь, — сказал он вполголоса. Он шагнул к говорившему, свирепый, как вожак стаи, чье превосходство осмелился оспаривать молодой волк.

— Что это значит, Бламат? Ты что, хочешь быть капитаном, ты, подлое отродье? Ты что, решил сам повести «Морской тигр»? — Он презрительно рассмеялся. — Да ты и полулиги от берега не отойдешь, как все вы будете кормить рыб на дне!

— Послушай, командир, — зарычал тот в ответ, — я не бунтую, но мы ведь матросы, а не какие-то сухопутные ящерицы. Так какое нам дело до всего этого и зачем тащиться через проклятые горы? Только потому, что так хотят эти аристократишки?

— Какое нам дело? — проревел Вульфред. — Какое дело, говоришь? — Он сунул матросу в лицо блестящую брошь. — Этого для тебя недостаточно? Ты что, не хочешь еще такого найти? Да эта побрякушка стоит столько же, сколько тебе заплатят за два года службы! Еще несколько таких вещиц — и тебе в жизни больше не придется к мачте подходить! Разве это не стоит того, чтобы немного потерпеть, а? А что, морская жизнь легка и безопасна, что этот небольшой поход тебя совсем испугал? Никогда еще не было на моем корабле трусов, за что же морские боги меня так наказали? — На его лице появилось выражение полукомического ужаса, а матросы уже бросились к своему капитану, доказывая свою верность и готовность пойти за ним куда угодно.

— Веди нас, капитан! — сказал костлявый зингарец с лицом, рассеченным шрамом от лба до самого подбородка. — Веди нас к сокровищам!