Сахарный череп - Марина Сергеевна Комарова

class="p1">«Им с Тиошем прекрасно удается оставаться с потрясающе пресными рожами, даже когда мир рушится», — проскочило невольное восхищение у Ичтли.

Одна из змей попыталась рвануть к Максимону, но словно ударилась о невидимую преграду. После нее повторили попытки еще две, но тут же будто получили удар.

Максимон снова закурил. И куда ему только все лезет?

Поправил шляпу, быстрым взглядом осмотрел замерших змей.

— Потанцуем, девочки? — произнес низко и хрипло, голосом, от которого можно сойти с ума.

А потом несколько раз притопнул. Земля задрожала, змеи кинулись в разные стороны. Лицо Максимона не изменилось, сигара в руке не дрогнула, но ноги отбивали бешеную чечетку, от которой ходуном шла земля.

Дальше только сверкали молнии, лил дождь, метался фантасмагорической кошкой бог-ягуар и шипели твари.

В какой-то момент Ичтли начал уставать. Змеи словно не заканчивались.

— Они бессмертнее меня, — прошипел рядом Шбаланке, откидывая назад мокрые волосы. Желтые глаза с вертикальными зрачками были полны жажды уничтожать и полыхали дико и ненасытно.

Но в то же время Ичтли прекрасно знал: Шбаланке — не тот, кому смерть приносит удовольствие. И убивает он только потому, чтобы не пустить змей в Чилам.

Беда была в том, что сдерживать у них получалось, но вот победить — нет. На месте павших под ударами богов, появлялись новые.

Харукан снова от души шарахнул молниями из двух рук и отпрыгнул к Ичтли и Шбаланке.

— Надо бы менять тактику. Ощущение такое, что это все может длиться бесконечно.

— А еще это не змеи, — донесся голос Максимона, шагая к ним.

Невидимый купол по-прежнему окутывал его, однако радиус значительно уменьшился.

— А кто? — мрачно поинтересовался Шбаланке, уклоняясь от очередной черной «ленты».

— Земля смогла бы призвать змей и успокоить, — задумчиво произнес Максимон. — А тут мой зов просто отлетает. Выходит только удерживать. Дальше — пустота.

— А еще мы стоим в кружочке, — заметил Ичтли, окидывая взглядом собравшихся вокруг змей. — И мне совсем не нравится то, как на нас смотрят.

Можно было, конечно, просто сделать ноги на небо, но тогда… ничего не останется от Чилама.

Ичтли поморщился. Дрянной выбор. Люди для него никогда не были игрушками, он не хотел их бросать. Но и как себя вести дальше, тоже не знал.

Змеи тем временем поднялись, опираясь на хвосты. Шипение, пробирающее до костей, полилось со всех сторон. Время замерло.

Миг… Твари рванули на замершую четверку.

И тут дом полыхнул ослепительно зеленым светом. Крыша разлетелась на обломки. В ушах загудел ветер.

В воздухе, расставив ноги на ширину плеч и сложив руки на груди, стоял… Тиош. Светлые волосы, пронизанные зелеными искрами, развевались на ветру. Правый глаз чудовищно светился. Черты лица исказились, потеряв человеческую мягкость и превратившись в рубленые линии нефритовой маски умерших великих царей Оутля.

Змеи онемели, не отводя от него взгляда.

— Я знал, что меня ждут, — произнес он так, что, казалось, дрогнули звезды. — Идите к папочке, ползучие засранцы.

Он молниеносно выбросил вперед обе руки, словно хотел кого-то схватить. Зеленое пламя с ревом сорвалось с ладоней, стало нефритовыми копьями, которые безошибочно вонзились в змеиные головы.

Предсмертное шипение заставило вздрогнуть даже Ичтли. Но не только оно.

Твари извивались, пытались уползти прочь, но издыхали через секунды. Их глаза, прежде чем закрыться, вспыхивали, будто зажженные свечи, становились крохотными огоньками и неслись к Тиошу.

Пламя не тронуло никого из богов. Ичтли украдкой посмотрел на товарищей. Шбаланке смотрел с жадным интересом и изумлением, Харукан был хмур, Максимон и вовсе не изменился в лице, словно такое представление видит каждый день.

Невольно глянув на поверженных змей, Ичтли присвистнул. Остались только высохшие шкурки. Все то, что служило монстрам плотью и костями, исчезло.

Поток копий исчез, пламя резко погасло. Тиош прикрыл глаза и резко выдохнул. Медленно опустил голову, длинные волосы занавесили лицо. Сделал шаг вперед, пошатнулся и рухнул.

Шбаланке метнулся к нему, на бегу обернувшись громадным ягуаром. И за доли секунды до падения успел подставить спину Тиошу.

И тут же раздались дикий вопль и сдавленное оханье.

— Какой ты тяжелый, сволочь!

— Откуда мне было знать, что ты такая нежная киса? — ворчливо отозвался Тиош, даже не думая сползать с ягуара.

Шбаланке пыхтел, матерился и пытался сбросить спасенного… на свою голову.

— Я всегда говорил, — философски заметил Харукан, — не надо ловить то, что падает. Еще неизвестно, каким будет результат.

Шбаланке фыркнул как истинная кошка. Тиош не растерялся, чмокнул ягуара в макушку и потрепал за ушами. После чего тут же оказался сброшен вниз.

— Какой ты невежливый… — начал было он, но до этого стоявший статуей Максимон вдруг стремительно преодолел разделявшее их расстояние и сгреб Тиоша за грудки, приподнимая над землей.

Черные глаза недобро прищурены, губы сжаты в тонкую линию, лицо побелело, словно маска для Карнавала Мертвых. Еще чуть-чуть — и топнет ногой, раскалывая устланную змеиными шкурами землю на две половины.

— Ты где шатался, с-с-скотина? — прошипел он не хуже змей.

Ичтли и Харукан переглянулись.

— А вот и радостная встреча старых-добрых друзей, — тихо рассмеялся Шбаланке, вновь принимая человеческий облик.

Максимону сейчас было не до шуточек и не до окружающих. Он с силой встряхнул Тиоша, явно позабыв о тех фокусах, которые еще недавно демонстрировались.

— В Шибальбе, — вяло огрызнулся Тиош.

— И что, в Шибальбе есть квартал ольтеков?

— Целых два! — отозвался тот, пытаясь отцепить от себя пальцы Максимона. — Ты что-то не слишком рвался меня навестить.

— А ничего, что ты как сквозь землю провалился?!

— А Шибальба, по-твоему, в небесных чертогах?

— Эй-эй, вы прям как влюбленные, которых разлучили злые родители, — фыркнул Харукан.

— Заткнись! — проявили завидное единодушие Тиош и Максимон.

Ичтли покачал головой и приблизился к обоим. Поток воды с неба — и Максимон от неожиданности выпустил свою добычу. Тиош все же свалился и закашлялся. Ичтли присел рядом, осматривая его.

— Откуда эта рана? — поинтересовался он, касаясь пальцами пореза на груди.

Тиош поморщился:

— Пришлось немного раскрыть свою душу, чтобы пустить дар Яяухкуи. Откуда ж мне было знать, что для этого еще надо «немного вскрыть грудную клетку»?

Последние слова были явной цитатой.

Тем не менее, порез практически затянулся. И даже сейчас Ичтли чувствовал, как от него исходит сила.

Тиош тем временем уселся на земле, наплевав на шкуры ползучих гадов, и оглянулся.

— Роза меня убьет, — мрачно заметил он. — Теперь я ей должен дом.

— Возможно, не один, — заявил противный знакомый голос.

Вспыхнул красный свет, и рядом появился Чочу.

Максимон только хмыкнул:

— Теперь она не откажется от моего.

Тиош чуть прищурился, но благоразумно промолчал.

— Разберемся, — наконец-то изрек Харукан, звучно хлопнув