Новейшая история России - Владимир Шестаков

Условия «похабного», по определению Ленина, Брестского мира оказались весьма тяжелыми для России. Чтобы удержаться у власти, обеспечить успех революции, большевики отказались от территории, на которой проживало 56 млн человек (почти треть населения страны). Не менее тяжелыми были политические и внешнеполитические последствия Брестского мира. В марте 1918 г. в знак протеста из правительства вышли левые эсеры; с этого момента Советское правительство вновь становится однопартийным. Тем самым усилился опасный раскол в обществе, исчезла последняя возможность достижения общественного консенсуса. Широкие слои населения, прежде всего интеллигенция и офицерство, восприняли Брестский мир как прямое унижение национального достоинства. Не случайно после его заключения белогвардейские добровольческие силы на юге страны получили мощную подпитку: их численность возросла на порядок. Белое движение получило поддержку со стороны сил Антанты. Версальский мирный договор, подводивший итоги Первой мировой войны, был подписан без участия России. Страна оказалась в изоляции. Установилась ее военно-дипломатическая блокада.

§ 3. «Красногвардейская атака на капитал»

От теории — к практике. Захват власти большевиками знаменовал собой начало нового этапа в социально-экономическом развитии России. До переворота в соответствии с марксистской доктриной будущее социалистическое хозяйство представлялось большевистским теоретикам как одно большое предприятие, «единая фабрика», руководимая единым центром по общему хозяйственному плану. Предполагалось, что в экономике частная собственность будет ликвидирована и осуществится полное обобществление производства, «непосредственно общественный характер» которого будет обеспечиваться не рыночными связями, опосредованными деньгами, а прямыми связями между производителями и потребителями.

В силу доктринальных причин важнейшим программным требованием российской социал-демократии становится построение в стране плановой системы хозяйствования. Большевики связывали переход к планово-распределительной системе с национализацией ключевых сфер производства, принудительным синдицированием промышленных предприятий, привлечением рабочих к управлению. Формулируя в своих работах, написанных летом — осенью 1917 г., концепцию построения планового хозяйства, Ленин особое внимание уделял банкам как главному инструменту, с помощью которого можно «на деле, а не на словах, наладить контроль за всей хозяйственной жизнью».

Таким образом, «красногвардейская атака на капитал» в первые месяцы после Октябрьского переворота не носила характера чистой импровизации. Большинство мер по экспроприации частной собственности в этот период диктовалось не только соображениями по укреплению власти большевиков в условиях разгорающейся Гражданской войны, но и желанием реализовать на практике утопический идеал. Именно в силу доктринальных причин большевики стали проводить политику, противоречащую интересам и желаниям подавляющего большинства населения России. Ленина в первые месяцы интересовали отнюдь не вопросы стабилизации экономики, повышения ее эффективности, сколько необходимость ликвидации не поддающихся государственному контролю имущих классов. Поэтому, вопреки сопротивлению наркомата финансов, он настаивал на ускоренном решении вопроса о ликвидации старых бумажных денег. Немедленные шаги к социализму лишь усиливали разруху. Нетерпение, желание ускорить ход истории сыграли важную роль в складывании в 1918–1920 гг. основных черт «военного коммунизма». Многим большевистским вождям, включая Ленина, коммунизм представлялся чем-то близким, отчасти уже реально существующим. «Через полгода у нас будет социализм, и мы станем самым могущественным государством в мире», — говорил он своим единомышленникам. Не случайно хорошо его знавший Г. В. Плеханов говорил, что храм его «научного социализма», в котором он священнодействует, находится на острове утопии.

Не имея возможности осуществить свои утопические замыслы в адекватной, цивилизованной форме на путях развития производства, большевики уже в первые послеоктябрьские дни широко используют принуждение, директивно-приказные и популистские меры. При этом большинство декретов СНК этого времени так и остались декларациями о намерениях, не став реально действующими законами. Все годы Гражданской войны в России существовал частный сектор, устоявший несмотря на все попытки властей его ликвидировать, продолжали функционировать деньги. На черном рынке можно было купить любой товар — от булавок до бриллиантов.

При отсутствии конкретного плана социально-экономических преобразований Ленин предложил начать их «сразу и снизу и сверху». Именно благодаря инициированному властями давлению снизу, со стороны рабочих коллективов процесс экспроприации частной собственности обрел широкий размах и высокие темпы. Натолкнувшись на растущее сопротивление предпринимателей, принимавшее формы саботажа, локаутов, закрытия предприятий, рабочие коллективы стихийно пошли по самому короткому пути — захвату предприятий. Уже 17 ноября была национализирована Ликинская мануфактура (Орехово-Зуево), владелец которой отказался подчиниться рабочему контролю. К весне 1918 г. было национализировано свыше 800 предприятий, включая Путиловский завод в Петрограде и каменно-угольные предприятия в Юзовке. Первоначально в планы Ленина входили лишь национализация финансовых учреждений и объединение в синдикаты промышленных и торговых предприятий.

Большие надежды в связи с этим большевики возлагали на рабочий контроль, который виделся им вначале как инструмент планомерного регулирования народного хозяйства. Декретом от 14 ноября 1917 г. «О рабочем контроле» на частных предприятиях вводился режим контроля за деятельностью их владельцев, отменялась коммерческая тайна.

Предполагалось, что рабочий контроль быстро укрепит государственное регулирование народного хозяйства. Практика довольно скоро показала, что новый коллективный хозяин предприятий в лице фабзавкомов склонен рассматривать национализированные предприятия как свою собственность. Фабзавкомы, руководствуясь прежде всего интересами собственного предприятия, с «рвением… старались перебить сырье и топливо у конкурента», начинали действовать вместе с предпринимателями. Дело дошло до того, что Центральный комитет профсоюзов водников потребовал передать управление торговым флотом коллегии водников, что, естественно, не могло найти поддержку Совнаркома. Синдикалистские настроения многих фабзавкомов — вторая из важнейших причин ускорения процесса «экспроприации экспроприаторов».

Не сумев с помощью рабочего контроля обеспечить хотя бы в сколько-нибудь существенных масштабах плановое хозяйствование, большевистское руководство на основе его Центрального органа создает новый рабочий контроль. 2 декабря 1917 г. решением ВЦИК был создан Высший совет народного хозяйства (ВСНХ), который замышлялся как единый центр руководства экономикой страны, способный заменить собой функции рынка и денег.

Общее кредо его деятельности впоследствии будет сформулировано В. В. Оболенским (Н. Осинским), назначенным 11 декабря 1917 г. председателем ВСНХ и одновременно наркомом по организации и урегулированию производства: «Рынок уничтожается, продукты перестают быть товарами, деньги умирают. Товарообмен заменяется сознательным и планомерным распределением и передвижением продуктов». Чтобы подготовить переход от рабочего контроля к непосредственному управлению народным хозяйством, ВСНХ получил большие полномочия по конфискации и принудительному синдицированию частных предприятий. В его ведение попадали все отрасли экономики — от финансов до сельского хозяйства. В большинстве регионов страны создаются местные органы управления экономикой — Советы народного хозяйства (Совнархозы), решения которых становились обязательными для местных Советов. По мере национализации промышленных предприятий при отделах ВСНХ появляются новые органы — главки, которые «по вертикали» осуществляли отраслевое управление.

На практике ВСНХ лишь пытался управлять национализированными промышленными предприятиями, так и не став действительным центром планового хозяйствования. Крайняя централизация и отсутствие у предприятий внутренних экономических мотивов к эффективному ведению производства превратили его в орган непосредственного управления многими тысячами предприятий. Рождается тяжелейшая болезнь советского управления — «главкизм», т. е. мелочное распоряжение огромным числом предприятий. Менее чем за год ВСНХ превратился в мощного бюрократического монстра. Численность работающих в нем увеличилась с 328 до 6000 человек, количество главков приблизилось к 50.