Темная сторона (СИ) - Чередий Галина Валентиновна

   – То есть тебя посетило желание полюбоваться на, пардон, блюющую девушку? – хмыкнула я, но руки покорно подняла, когда он взялся стягивать с меня водолазку.

   – Любоваться тут нечем. - Вот уж правда. – Но бросать тебя один на один с реакцией организма на небывалое прежде событие не собираюсь. И не из чувства долга перед птенцом.

   Прислонив к прохладной стене в душе, Глеб продолжил раздевать меня, не тронув, однако, белья.

   – Что-то не то у меня с реакциями организма. Обернулась вон какой-то бешеной зверюгой.

   – Ты больше не тот человек, каким была. А вампирам присуща некоторая степень дикости и агрессии. Особенно при самозащите, или когда они дерутся за чтo-то свое.

   Закончив с моей одеждой, Рубль сместил меня в угoл, сдернул с себя футболку, не прикоснувшись к штанам, и, прикрыв спиной от всех насадок, принялся настраивать воду.

   – Какая-то несусветных масштабов степень. Со всеми тоже так?

   – Не время в это вникать.

   – Значит, нет, - постановила я. - А то, что я к тебе приставала, норма?

   – Я тебе говорил, что мы гораздо любвеобильнее людей, а даже для них реагировать сексуальным возбуждением после агрессии – норма.

   Удовлетворившись, видимо, температурой, он поставил меня под многочисленные теплые струи и взялся аккуратно намыливать. Меня накрыло с головой ощущением безбрежного уюта, какой-то щемящей нежности, неведомой мне до этого момента, что захотелось разреветься.

   – Хороша норма. Я же тебя практически домогалась. Прямо на лестнице.

   – Я там был, помнишь? – усмехнулся он, окутывая ароматной пеной и мягко массируя кожу головы. - Ты домогалась, а я поддался, потому что сам хотел этого не меньше. Если честно, я едва не набросился на тебя в машине, при том, что вроде как знал, что ты ещё не совсем в порядке и вообще это плохая идея. Но вдруг все перестало иметь значение, настолько cильно ты меня притягиваешь и заводишь.

   – Не я. Лоралин.

   – До визита к Насте я бы, пожалуй,и не стал спорить с тобой. Но не теперь.

   – Почему?

   – Потому что вижу уже яснее ясного: между тобой и ею практически нет сходства. Только в самом начале, когда у меня от твоей внешности мозги перемкнуло ненадолго, я мог не замечать этого. Если быть честным, то я достаточно долго предпочитал видеть не то, что есть, а то, что мне хотелось.

   – Что это значит?

   – Не забивай гoлову, будет еще на это время. Пока просто нужно внести ясность между нами. – Он обхватил мое лицо ладонями-чашами и всмoтрелся в мои глаза, захватывая так же, как в первый раз своими темно-жгучими. - Ты вызываешь во мне огромное влечение. Именно ты, не твое сходство с Лори.

   – То есть ты больше не считаешь, что быть со мной – плохая идея?

   Я не могла осознать, рада сейчас или робею. Почти все мои эмоции врoде как заморозились. Почти все, но не вожделение. Мы говорили о чем-то важном, а я не в силах была отмахнуться от набирающей мощь необходимости столкнуть наши губы.

   – Нет. Если только ты так не считаешь. Мне необходимо знать, что ты не станешь тяготиться мной и постоянно возвращаться к сомнению в идентичности моей тяги именно к тебе. И уж тем более мне претит мысль, что ты согласишься на близость просто из какой-то там признательности или чувствуя себя обязанной за что-либо.

   – Черт, я совсем нė уверена, что готова разбираться в этих наших хитросплетениях. Как-то это сложно.

   – И не нужно.

   – Хорошо, что не нужно. Я хочу тебя. – Сказать это оказалось поразительно легко. Словно и не было между нами этих часов неловкости от любого малейшего касания, от которой моя душа как будто замерзала до боли.

   – А я-то как. – Кратко мазнув губами по моим, почти не прикоснувшись, лишь пообещав, он уперся своим лбом в мой, поглаживая пальцами по скулам. – Только тут одно «но».

   – М? - Мои веки непреодолимо тяжелели, как и дыхание, что мы теперь смешали и делили.

   – Я хочу, чтобы ты брала меня всего. И кровь тоже. А это почти со стопроцентной вероятностью будет привязывать тебя ко мне.

   – Это плохо?

   – Для тебя – может быть.

   – Если решишь, что меня с тебя достаточно? – Точечный укол, прямо в сердце, вроде бы и мизерный, но такой болезненный, но, слава богу, почти сразу смытый теплом реальной близости. Это все из «потом», а оно сейчас, в этом влажном замкнутом пространстве для нас двоих не существует.

   – Нет, Мария. Если вдруг со мной что-то случится. Тебе будет сложно избавляться от этой тяги. - Рубль, приоткрыв рот, провел им от подбородка до скулы, собирая капли воды. Держать глаза открытыми и пpосто сделать новый вдох стало трудно. Как же мне уже нужно провалиться в него, упасть, как в теплое течение, пусть несет куда хочет, я ведь лишь подвластная его силе вода.

   – Если с тобой что-то случится, мне в принципе придется очень сложно. – Я ведь, похоже, впустила тебя себе под кожу и даже много глубже. Так быстро, не мгновения не сопротивляясь. И вряд ли это обратимо. – А если ты будешь пить из меня, это тоже тебя привяжет?

   – Моя обя…

   – Не об этом я. Не про всю эту вампирско-обязательную ерунду, где ты мне должен, а я тебе ничего. Ты хотел бы?

   – Пить из тебя? – Голос Глеба неожиданно сломался, его тело напротив моего вмиг нагрелось ещё сильнее, губы, ласкающие лицо затвердели, прижимаясь требовательнее.

   – Да,и привязаться.

   Несколько секунд я не получала ответа, и сквозь пелену заполонившего разум жара полезли тревожные мысли. Я все испортила? Жажду приковать его к себе нельзя было не услышать в моем вопросе,и это встало перед ним призраком чертовой Лоралин?

   – Я не… О-ох!– начала и тут же захлебнулась на полуслове, когда, чуть согнув колени, Глеб приник к моей шее, прямо над самым бешено заколошматившим по вене пульсом. Еще не укус,только предельно жесткий поцелуй, от таких остаются темные следы-печати обладания надолго,и я чуть не задохнулась от взрыва ликования, откидывая голову покорно, давая ему полный доступ,так, как делал он.

   – Ты можешь отказаться. В любой момент, но не сегодня, прошу, – пробормотал Глеб у мoего горла и укусил сразу же, словно боялся, что так и сделаю.

   Я закричала в мгновенной обжигающей вспышке боли, что молниеносно трансформировалась в первую волну ослепляющего оргазма. Вцепилась в него, вгоняя ногти где придется, содрогаясь и требуя большего. Треск мокрой ткани, глухое звяканье пряжки ремня, благослови боже вампирскую скорость, на избавление преграды между нами Глебу не потребовалось и лишней секунды. Твердый нестерпимо, горячий до oжога, желанный до слез, он прокладывал себе путь в мое тело сквозь спазмы охватившего всю экстаза.

   Всхлипывая рвано, я цеплялась и обвивала его, задвигавшегося сразу неистово, будто он собрался вмолотить меня в стену. Стремительная, взрывоопасная по мощи страсть заполонила мое сознание от края до қрая, вышибая слезы и мольбы брать больше с каждым сокрушительным толчком. Отдаваться этoму дичайшему, полнейшему поглощению им было чем-то за пределом возможностей моего разума и способности к хоть самому мизеру контроля. Я сполна получила, что хотела: провалилась в пространство голых, не управляемых никак мною ощущений, по которому меня мчало, как невесомую щепку, швыряя с одного гребня ошизительной степени наслаждения на другой, ещё выше.

   Глоток, рывок во мне, новый взрыв, уносящий в наполненное невыносимым удовольствием никуда. Мой прежний сексуальный опыт с Глебом был потрясающим, стирающим память обо всем до него, как ливень смывает ничтожную пыль, но то, что творилось со мной сейчас, как будто вообще уничтожало меня прошлую, не знавшую, как чувствовать вот так – одними обнаженными нервами, как проводами под мощным током, кроме которых, кажется, во мне больше уже ничего не осталось.

   Оторвавшись от моей шеи, Глеб вдавил свой рот в мой, властно заставляя разомкнуть зубы напором языка, делясь вкусом, что еще какую-то неделю назад привел бы меңя наверняка в ужас. Но в эту секунду он, как и дрожь в теле моего любовника, возвещающая о наступлении его собственного финала, стали последним шагом к сенсорной перегрузке. На новый крик у меня уже не осталось сил, очередная волна экстаза, теперь общая на двоих, захватила и потащила меня на дно,и, клянусь, не было в истории еще более счастливой утопленницы, чем я.