Орудья мрака - Имоджен Робертсон

— Наверняка есть способ поглядеть на его бумаги. Между нашими поместьями достаточно деловых сношений, чтобы я вполне оправданно могла посетить экономку или даже самого Уикстида. Если мне удастся попасть в его кабинет и найти предлог, чтобы он на некоторое время оставил меня одну…

Краудер вздохнул.

— Госпожа Уэстерман, возможно, он хранит свой дневник вовсе не в кабинете. К тому же, если в нем содержится нечто предосудительное, Уикстид наверняка держит его под замком.

Сердито поглядев на анатома, Харриет убрала с дороги ветку-нарушительницу — пнула ее ногой в сапожке из мягкой кожи.

— Но я все же попробую. Я просто не смогу забыть об этом. Возможно, я ничего не обнаружу, однако мне ясно: мы ничего не узнаем, если не предпримем попытки. — Когда Краудер позволил себе закатить глаза, она поинтересовалась: — У вас есть план получше, сэр?

Анатом уставился в землю под ногами.

— Нет.

— То-то и оно.

Со стороны дома до них донесся звук хлопнувшей двери; оба путника подняли глаза и увидели Рейчел, спешно направлявшуюся к ним по траве. Обменявшись взглядами и поняв, что их одолевает одна и та же тревога, они ускорили шаг и приблизились к девушке.

— О, господин Краудер, Харри! Слава Богу! У господина Картрайта что-то стряслось!

Лицо Харриет приняло озадаченное выражение.

— Что ты имеешь в виду, Рейчел? Мы были там всего лишь полчаса назад.

— Майклс только что прискакал верхом. Картрайт сильно захворал, а врач уехал к больному в Пулборо. Майклс примчался, чтобы просить вашей помощи, Краудер.

Девушка была очень бледна. Краудер даже не подумал расспрашивать или возражать, а просто нашел взглядом Майклса, сидевшего на лошади возле дома и державшего поблизости кобылу анатома, и спешно направился к нему. Там он лихо заскочил в седло — несколько дней назад Краудер и не подумал бы, что в нем обнаружится такая энергия.

— Насколько он плох?

Майклс передал ему поводья.

— Плох.

Исполин вонзил свои каблуки в лошадиные бока, и Краудер пустился вслед за ним галопом. Копыта животных разбрасывали пыль и траву. Всадники, стараясь держать спины прямо, склонялись над холками. Краем глаза анатом увидел женщин, оставшихся позади, на траве главной лужайки Кейвли, — они казались очень бледными и очень далекими.

Повернувшись к сестре, Харриет взяла ее за руку.

— Что тебе известно? — спросила она.

Дыхание раскрасневшейся Рейчел по-прежнему было прерывистым.

— Очень немногое. Майклс прибыл всего минуту назад. Картрайт мучается жестокими болями. Майклс встретил его горничную на улице. Бедняжка выплакала все глаза, потому что не смогла найти доктора, и Майклс принял на себя ее заботы.

В голове Харриет начали роиться жуткие страхи, она почувствовала, как дрожит ее рука, касающаяся предплечья Рейчел.

— Давай же войдем в дом и отправим Дэвида вслед за Краудером. Тогда он сможет передавать весточки от нас в городок и обратно. И еще, Рейчел… — Девушка испуганно поглядела на сестру. — Мне бы не хотелось, чтобы в ближайшее время кто-нибудь из домашних пользовался дарами, полученными из замка. Ты могла бы как-нибудь устроить это? С осторожностью, если такое возможно.

Рейчел побелела, как полотно, но все-таки кивнула, и женщины направились к дому.

Майклс впустил Краудера в дом и повел по узкой лестнице прямиком в комнату Картрайта. Когда открылась дверь, из помещения так повеяло рвотой и желчью, что Краудер слегка пошатнулся. Сначала мужчины остановились, затем Майклс взял стул, стоявший в центре комнаты, и, отставив его в угол, сел. Он хранил молчание, но по виду очень напоминал сторожевую собаку. Краудер направился к постели. Она была влажной от пота. Рядом стояла лохань, наполовину заполненная желтоватой рвотой. Картрайт застонал, а открыв глаза и увидев Краудера, попытался подняться.

— Господин Краудер! Вы здоровы? А госпожа Уэстерман?..

Присев на кровать, Краудер коснулся запястья торговца. Его пульс казался истощенным, нитевидным, прерывистым.

— Я чувствую себя довольно хорошо, да и госпожу Уэстерман я оставил в добром здравии.

Картрайт откинулся на подушки, и его дрожащие ресницы опустились.

— Слава Богу. Я опасался… — Его тело сотрясали судороги; с тихим стоном он подтянул колени к груди.

Краудер снял кафтан.

— Господин Майклс, пожалуйста, воду и всю соль, какая есть в доме. Мы должны сделать все возможное, чтобы вывести это из него.

Анатом не оглянулся, он лишь услышал, что другой мужчина поднялся и быстрыми шагами вышел из комнаты. Задыхаясь, Картрайт попытался снова открыть глаза.

— Меня отравили, верно, господин Краудер?

— Боюсь, что да.

— И яд убьет меня?

Краудер помедлил, но затем позволил себе посмотреть в блестящие красные глаза пациента.

— Безжалостность приступа говорит о том, что вы подверглись воздействию сильной дозы. Но мы очистим вас, и, возможно, вы поправитесь.

Раздался стон, руки и челюсти Картрайта сильно сжались, а костяшки пальцев побелели. Когда спазм миновал, руки больного разжались, и Краудер заметил ранки на его ладонях — в тех местах, куда вонзались аккуратные ногти лавочника. Некоторое время торговец тяжело дышал, а потом снова поднял глаза.

— Он появился так внезапно. Странный привкус…

— Металлический?

— Да. — Казалось, Картрайт смутился. — Откуда вы знаете?

— Мышьяк. А затем начались сильная головная боль и тошнота?

Картрайт снова кивнул, но на этот раз глаза открывать не стал.

Его кожа пожелтела и увлажнилась. Краудер аккуратно убрал волосы со лба больного.

— У меня в запасе есть кое-какие средства, и мы сможем облегчить ваше состояние. — Анантом не знал, слышит ли его пациент.

Майклс снова поднялся по лестнице; за ним следовала Ханна. Смешав соль с водой и поднеся раствор к губам Картрайта, Краудер вдруг понял, что лечит первого живого пациента за всю свою практику. Он сомневался, что этот случай удастся внести в список заслуг — судя по всему, доза была очень большой, однако, кроме очистки желудка и дежурства возле постели больного, анатом едва ли мог что-нибудь предпринять. Соль подействовала почти сразу же. Застонав, Кратрайт изогнулся на постели и снова стал изрыгать рвоту в лохань. Та стояла на темном деревянном полу в луче вечернего солнца, и постельное белье Джошуа свисало до ее краев. На ткань попадали брызги желчи, вырывавшейся у него изо рта. В желчи виднелась и кровь. Краудер задумался: неужели желудок торговца уже кровоточит? Хотя, возможно, во время одного из спазмов Джошуа просто прикусил слизистую оболочку рта.

Взяв в руки стакан, анатом наполнил его чистой водой и, обхватив рукой плечи пациента, слегка приподнял его на постели, чтобы тот смог попить. Картрайт сделал несколько жадных глотков и упал на плечо Краудера. По щеке стекали струйки воды. Вынув платок, анатом осторожно вытер лицо больного. Тот не возражал — тяжело дыша, он ожидал нового приступа. Картрайт ненадолго открыл глаза — роговая оболочка глаза стала алой от крови. Словно воплощенный ад смотрел в лицо анатома.

— Долго ли это продлится, господин Краудер? — задыхаясь, спросил лавочник.

— Возможно, сутки.

Застонав, Картрайт отвернулся. Краудер поднялся и увидел Ханну.

— Слушай, девица, ты умеешь читать? — Служанка кивнула. — Тогда иди в мой дом и принеси из шкафа с ящиками, что стоит в моем кабинете, склянку с надписью «Валериана».

Лицо девушки приобрело растерянное выражение, Краудер нетерпеливо вздохнул. Майклс открыл ящик маленького столика, стоявшего в дальнем конце комнаты, у темной стены, и указал на его содержимое — бумагу и чернила. Поблагодарив его, Краудер начертал на бумаге нужное слово.

— Вот тебе ключ. Мои слуги покажут, где стоит шкаф. Поторопись.

Она выскочила из комнаты, Краудер проследил, как за ней закрылась дверь.

— Господин Краудер, — заговорил Майклс, — а вы знаете, что послужило причиной?

— Судя по силе приступа и металлическому привкусу, который он ощутил, я сказал бы, что это мышьяк.

— Надежда есть?

Краудер покачал головой.

— Когда Ханна вернется, я спущусь вместе с ней и закупорю бутылки, — объявил Майклс.

— Еду тоже проверьте, если он ел час назад.

— Почему он спросил о вас и госпоже Уэстерман?

— Мы были здесь некоторое время назад, хотели спросить, видел ли он Брука, когда тот направлялся в городок, — ответил Краудер. — Он угощал нас лимонадом.

— Но вы от него не пострадали.

— Как видите.

Чуть прикусив свой большой палец, Майклс скосился в сторону.

— И что же — он видел Брука?

— Да. И тот помахал у него перед носом адресом виконта Хардью. Однако Картрайт не может его припомнить.