В небе и на земле - Алексей Шепелев

По возвращении из госпиталя мне, ведавшему вопросами эксплуатации материальной части, пришлось с еще большей настойчивостью и требовательностью взяться за наведение железного порядка в техническом обслуживании и обеспечении летной работы. Бывая на аэродромах, я иной раз замечал, что во время напряженных полетов некоторые техники осматривают самолеты и двигатели на скорую руку, нередко не обращают внимания на настораживающие симптомы в работе мотора, прибора или какого-либо агрегата, надеются на пресловутое "авось".

Вспоминается случай, когда недостаточно опытный младший авиаспециалист пренебрег правилами контровки деталей. Эта кажущаяся, на первый взгляд, мелочь послужила причиной поломки в воздухе, и экипаж испытал несколько очень тревожных минут, пока не исправил повреждение и не совершил посадку. В авиации мелочей не бывает. Вот почему инженерно-технический состав так решительно ополчился на недисциплинированность и неряшливость в работе отдельных специалистов.

Есть твердое правило: доверяй, но проверяй. Горячо ратуя за тесную дружбу между летным и техническим составом, за взаимное уважение и доверие, я всегда настаивал на том, чтобы командиры экипажей самым тщательным образом занимались предполетным осмотром самолетов, по-уставному принимали их от техников. Ведь это - самый последний заслон против ошибок и летных происшествий.

Я всегда ставил в пример скромных тружеников ВВС нашего фронта - техников звеньев П. Тюрина, З. Шаха, Игнатьева, Белоглазова, Козлова, техников самолетов И. Афанасьева, Б. Терентьева, Бирюкова, Харитонова и других специалистов. Изо дня в день, из месяца в месяц они образцово обслуживали авиационную технику, своевременно и с высоким качеством готовили самолеты к выполнению боевых заданий. На протяжении длительного времени у них не было случаев отказа материальной части. Их опыт убедительно подтверждает, что в авиации можно и должно полностью исключить поломки и аварии.

В свое время М. В. Фрунзе сформулировал требование, полностью относящееся и к инженерным кадрам: "Наш командир должен уметь ставить работу так, чтобы масса видела в нем не только технического руководителя, но и воспитателя"{10}.

Таких умелых воспитателей было немало и в наших ВВС. Среди них - инженеры авиационных полков П. И. Пупков, В. А. Мацунов, Н. Журавлев, Кузьмин, Осипов, Куваев, Шатохин, Солдатов, Толманов, Тельнов, Курепин, Фролов, Замятин, Бугров, Попов, Путягин, инженеры эскадрилий Челноков, Чернов и другие.

Комиссар ВВС фронта Андрей Андреевич Иванов и политработники частей, беседуя с инженерами, нацеливали их на то, чтобы они постоянно заботились о повышении технической культуры подчиненных. Вместе с тем они неизменно подчеркивали важность морально-волевых качеств воина в боевой обстановке.

Полковой комиссар А. А. Иванов очень умно и ненавязчиво учил инженеров полков и эскадрилий сложному искусству работы с людьми, помогал им наладить более тесный контакт с политработниками, партийными и комсомольскими организациями в деле воспитания авиаторов. Его слова звучали весомо, авторитетно еще и потому, что он сам был знатоком авиационной техники и превосходно летал на различных типах боевых самолетов.

Впоследствии Андрей Андреевич Иванов перешел на строевую работу и командовал авиационным соединением. Этот человек всегда болел за дело и не щадил себя. Он и скончался за штурвалом.

Вот что сообщили мне об этом. Однажды комкор вместе со своим адъютантом и однофамильцем И. А. Ивановым вылетел в одну из частей. По обыкновению, самолет По-2 он вел сам. Внезапно почувствовав себя плохо, Андрей Андреевич успел лишь крикнуть:

- Бери управление на себя! - И тут же потерял сознание.

Адъютанту, к сожалению, ни разу не приходилось водить самолет самостоятельно, хотя он и был знаком с техникой пилотирования. Будучи человеком решительным и отважным, адъютант И. А. Иванов взял управление По-2 на себя и благополучно посадил машину на первое же поле. Он стремился спасти Андрея Андреевича, оказать ему медицинскую помощь. Но было уже поздно. Не приходя в сознание, комкор скончался.

В суровых условиях блокады подлинный трудовой героизм проявили коллективы ПАРМ-1, руководимые В. М. Савиновым, Ф. А. Богдановым, Д. Жуковым, Скутневым, Тузовым, Аккуратовым, Тарасовым, Богданцом, Ступиным, а также наши уборочные команды во главе с С. Родионовым и Осадченко. "Уборщики" эвакуировали поврежденные самолеты не только из прифронтовых, насквозь простреливаемых зон, но порой и с переднего края.

Впрочем, в Ленинграде понятие "прифронтовой тыл" являлось относительным. И хотя враг, получив сокрушительный удар под Тихвином, был остановлен, хотя войска Ленинградского и Волховского фронтов в течение января - апреля 1942 года нанесли ему большой урон, решить главную задачу им пока не удалось: город по-прежнему оставался в тисках блокады. Все так же продолжались артиллерийские обстрелы жилых кварталов, налеты вражеской авиации.

4 апреля 1942 года, вечером, мы вместе с командующим ВВС фронта генералом С. Д. Рыбальченко вышли из штаба на Дворцовую площадь подышать свежим весенним воздухом. Неожиданно в рупоре радиорепродуктора, висевшего на столбе, послышалось тревожное щелканье метронома и завывание сирены. Сигнал воздушной тревоги совпал с появлением над нашими головами большой группы вражеских самолетов. От них уже отделились бомбы и летели на наш центральный район. Бежать в бомбоубежище было бесполезно, и мы прислонились к Александрийской колонне, которая могла хоть немного защитить от осколков. К счастью, все бомбы упали не на Дворцовую площадь, а где-то поблизости от нее.

Но вот мы заметили в небе группу краснозвездных истребителей. Это были самолеты 7-го истребительного авиакорпуса ПВО страны. Они дерзко врезались в строй вражеских бомбардировщиков и расчленили его. Фашисты бросились наутек. Оставшийся бомбовый груз они беспорядочно сбросили уже за чертой города.

Последний массированный налет на Ленинград окончился бесславно для противника. Потеряв много самолетов, уничтоженных нашими истребителями и зенитчиками, он в дальнейшем изменил тактику: стал посылать к городу одиночных бомбардировщиков, да и то в ночное время.

Первая, самая холодная и голодная блокадная зима осталась позади. Ленинградцы выдержали суровое испытание. Город Ленина выстоял в тяжелой и неравной борьбе, жить в нем становилось все легче. Если мне не изменяет память, после открытия ладожской Дороги жизни норма выдачи хлеба постепенно была повышена втрое.

Трудящиеся города-героя до глубины души были тронуты заботой партизан, сумевших переправить через линию фронта большой обоз с продовольствием, собранным во временно оккупированных районах. Добравшись до Тихвина, партизаны послали в адрес Ленинградского обкома партии следующую телеграмму: