Северная граница - Феликс Крес

Завтра...

Перед ее глазами возникло то, что она видела тремя месяцами раньше под Алькавой. Побоище... Остатки заставы, которая была, по сути, небольшим городом, еще дымились, но Алькаву разграбили и сожгли уже после битвы, разыгравшейся в степи. В степи, поскольку алерцев становилось все больше, и вскоре стало ясно: если враг не будет разбит по частям, то в ближайшее время его силы вырастут настолько, что никакое подкрепление не поможет. Солдатам пришлось выступить в поле. По следам на побоище легко можно было воспроизвести все события. Не хватало конницы. Лучники, как в далеком прошлом, когда еще велись внутренние армектанские войны, воткнули в землю перед собой заостренные колья, направленные в сторону вражеских войск. Фланги охраняли тяжеловооруженные пехотинцы. Однако стрелы из луков не смогли остановить могучую атаку всадников на вехфетах, и началась паника. Паника! Поле покрывали тела тех, кто пытался бежать. Раны чаще всего в спине, почти ни одного вражеского трупа... Бегство, повальное бегство, куда угодно, лишь бы подальше. Потом те, кто выжил, подтвердили, что на самом деле все так и было. Из объединенных сил округа уцелели лишь те, кого сумел вывести стоявший на правом фланге Амбеген. Единственный, кто оказался на высоте. Ибо она и Рават с задачей не справились. Опоздали... Правда, не по своей вине. Три дня они просидели в лесу, чуть ли не зажимая ладонью морды коням: бывали моменты, когда любой звук мог выдать их присутствие стаям серебряных алерцев, сотни и тысячи которых маршировали в сторону Алькавы. Они же могли только смотреть, и то украдкой...

Тереза до сих пор помнила выражение лица Амбегена, когда они вместе с Раватом привели ему пятьдесят конников, несколько вьючных и запасных лошадей и двадцать с небольшим собранных по пути, уцелевших после разгрома солдат. В глазах усталого, подавленного поражением коменданта единственной уцелевшей заставы этот жалкий отряд выглядел настоящей армией. Притом отрядом командовали два офицера. Целых два опытных офицера!

Не в силах избавиться от мрачных воспоминаний, она отбросила плед и, поднявшись, подошла к огню, где полуголые солдаты сушили одежду и сапоги. Тепло, царящее в сарае, было теплом предательским. Оно несло облегчение продрогшим телам, но растапливало обледеневший снег, придававший жесткость плащам, попонам, одежде и обуви.

Ей поспешно освободили место. Она села и, сняв промокшие сапоги, вытянула босые ступни к огню.

Оживленные разговоры, слышавшиеся еще мгновение назад, притихли. Избегая ее взгляда, солдаты молча глядели на пламя. Наконец тот, который в роще сказал, что ему холодно, - может, более смелый, а может, просто глупый, - произнес:

- Ваше благородие, мы... мы не хотим бунтовать, не в этом дело. Мне, то есть нам, всего-навсего хочется знать, зачем мы, собственно, сюда ездим? Если мы это узнаем...

- То что? - спокойно прервала она его.

Снова наступила тишина.

- Ничего, госпожа, - наконец пробормотал солдат. - Просто... узнаем, и все.

- Сотник Рават не отучал вас от лишней болтовни, - заметила она. - Мы ездим сюда, потому что мне так нравится. Этим отрядом командую я. Повинуясь моему приказу, вы нападете на пятьсот алерцев или убежите от десятка. Есть тут кто-нибудь, кого силой тянули в войско?

Ответа не последовало.

- Или кто-то не знал, что в армии приказы отдаются офицерами, а солдаты повинуются?

Молчание.

- Единоличное командование не я придумала, - подытожила она. Неспособных командиров убирают, и командовать они больше не могут. Как вы думаете, почему я еще с вами?

Молчание.

- Потому что я хороший командир, - снова она сама ответила на свой вопрос. - Почему вы не подходите ко мне с такими вопросами на заставе? Не помню, чтобы я когда-либо это запрещала. Но я скажу вам почему. Потому что на заставе я управляю вами иначе, чем в походе. И только в походе у вас возникают вопросы насчет моего командования. А я не люблю глупых вопросов, поскольку командую хорошо и не знаю никого, кто мог бы дать мне лучший совет, чем я сама. Так что вы будете делать то, что я вам прикажу, и все будет хорошо. Я никогда не наказывала солдата, который следовал приказу. Или, вам кажется, этого мало? Думаете, за выполнение приказов вам нужно медаль давать?

Она встала.

- Ладно, хватит, - закончила она, забирая свои все еще мокрые сапоги. Я все объяснила, но больше повторять не буду.

Она вернулась на сено, закуталась в плащ и попону, после чего быстро заснула. О ночных постах должны заботиться десятники.

10

Амбеген хотел вернуться в Эрву - и не мог.

Сначала он никак не мог понять, зачем его во второй раз вызывают в Тор, когда он гораздо нужнее на заставе. Но вскоре стало ясно, что он главный кандидат на должность коменданта округа, с чем было связано повышение в звании до надсотника. Втайне Амбеген давно рассчитывал, что кто-то наконец его заметит... Мысль о повышении его отнюдь не огорчала. Утомительные партизанские стычки на границе неожиданно переросли в большую войну. Для того, кто всерьез думает о военной карьере, открывались огромные возможности, и уже первое молниеносное повышение было тому лучшим доказательством... Обычно мало кто задумывается, сколь неприятно и утомительно для солдата мирное время. Особенно для солдата, не лишенного тщеславия. Амбеген вовсе не желал, чтобы горели деревни, а крестьяне теряли все нажитое и расставались с жизнями. Он искренне сожалел о разрушениях, учиненных в Армекте алерскими стаями, и предпочел бы, чтобы до войны дело вообще не дошло. Однако же дошло! А война есть война. Не он ее начал, и здесь уж ничего не изменишь. Война началась, и кто-то должен ее выиграть. В глубине души Амбеген был убежден, что прекрасно подходит для этой роли.

Все-таки он немало прожил на свете и на своем веку повидал всякое. Да, он стыдился сказать вслух, что эта война ему "по душе", но другие не скрывали своей радости...

Вряд ли путь к будущим победам (его победам) будет ровным и прямым. Ведь речь шла не о чисто военных вопросах, скорее даже напротив. Амбеген много раз бывал в Алькаве и несколько раз в Торе. Комендатуры городских округов он тоже видел. И мог сделать только один вывод: чем выше, тем хуже. Ведь уже в Эрве можно было найти двоих офицеров, не выносивших друг друга и постоянно соперничавших, и соперничество это не всегда было здравым. В Алькаве, где у коменданта округа и у коменданта заставы было по двое заместителей, дела обстояли куда хуже... Не много на свете таких солдат, как Рават, думающих только о погонях в степи и ни о чем другом. Должностей мало. Зато желающих их занять более чем достаточно.

А Тор? Цитадели Тор подчинялись два военных округа. И пожалуй, все без исключения тысячники и надсотники, каковые там были, единодушно полагали, что какой-то там сотник с рядовой заставы, участник проигранного сражения - последний в этой части Армекта человек, которому можно доверить командование округом. Амбеген предвидел хлопоты. И он не ошибся.