Наследница Теней - Энн Бишоп

Сэйтан только взмахнул рукой, показывая, что этот вопрос не имеет значения.

– Должен же я был что-то сказать, когда эта сука Сильвия пришла сюда, что-то вынюхивая и задавая вопросы о девчонке. – Повелитель прищурился, глядя на визитера. – Вы производите впечатление проницательного человека, лорд Мензар. Не хотите взглянуть на мою особую комнату?

Сердце Мензара бешено заколотилось, едва не выпрыгивая из груди. «Если же он пригласит тебя в свой кабинет, придумай любой предлог, чтобы уйти. Любой, слышишь?»

– Особую комнату?

– Очень, очень особую комнату. Где мы с девочкой… играем.

Мензар собирался отказаться, однако сомнения внезапно показались ему пустыми. В конце концов, Повелитель, как выяснилось, всего лишь порочный старикашка. Впрочем, при этом он, разумеется, был истинным профессионалом в тех областях, о которых Мензару доводилось только слышать.

– Почту за честь.

Их прогулка по коридорам Зала оказалась до боли медленной. Сэйтан с трудом ковылял по лестницам, напоминая неуклюжего краба, бормотал что-то и бессвязно ругался. Каждый раз, когда Мензар начинал испытывать беспокойство, жадная ухмылка Повелителя и нарастающее возбуждение толкали его вперед, обращая все сомнения в прах.

Наконец они предстали перед толстой деревянной дверью с огромным, с мужской кулак, замком. Мензар нетерпеливо наблюдал за тем, как Сэйтан дрожащими руками впихивает ключ в скважину. Ему пришлось помочь Повелителю распахнуть тяжелую дверь. Интересно, кто делал это раньше? Дворецкий? А девочка шла за ним в комнату, как хорошо обученная собачка, или же ее связывали и тащили силой? Требовалась ли Сэйтану помощь, чтобы укротить ее? Возможно, тот дворецкий наблюдал за тем, как Повелитель… Мензар невольно облизнулся. Кровать должна походить… Нет, ему не хватало воображения, чтобы представить, какой могла оказаться постель в этой комнате для игр с юной девицей.

– Входите, входите, не стойте в коридоре, – сварливо проворчал Сэйтан.

Свет факелов из коридора не проникал в комнату. Застыв у порога во власти вновь нахлынувшей нерешительности, лорд Мензар, напрягая глаза, пытался разглядеть мебель, однако неизвестное помещение было залито густой, непроницаемой тьмой, приглашающей шагнуть в свои объятия. Это не просто отсутствие света, а нечто большее.

Мензар никак не мог решить, сделать шаг назад или вперед. Затем он ощутил, как мимо пронеслось призрачное нечто, оставив туманный след – очень тонкий и едва ощутимый. Однако дымка была наполнена многими, очень многими образами. Перед глазами Мензара предстала череда юных лиц, принадлежавших всем тем девицам, чьи души он так аккуратно и тщательно подрезал. Он всегда считал себя умелым садовником, однако эта комната обещала нечто большее. Гораздо, гораздо большее.

Мензар шагнул внутрь, и маленькие призрачные руки потянули его в центр комнаты. Одни игриво тыкали, другие ласкали. Последняя нажала на грудь, заставив мужчину остановиться, не позволив сделать еще один шаг, а затем скользнула вниз по животу и исчезла за несколько дюймов до цели.

Его разочарование было таким же острым и неожиданным, как щелчок замка.

Тьма. Холод. Тишина.

– П-повелитель?

– Да, лорд Мензар? – ответил глубокий голос, прокатившийся по комнате далеким громом. Слишком мягкий, слишком вкрадчивый, ласкающий ухо в кромешной тьме.

Мензар нервно облизнул губы.

– Боюсь, мне пора идти.

– Это невозможно.

– У меня назначена другая встреча.

Медленно, очень медленно тьма принялась изменяться, постепенно исчезая. Холодный серебряный свет лился от каменных стен, отражаясь от пола, пуская блики по потолку, следуя за радиальными линиями и пределами огромной паутины. На дальней стене висел огромный черный металлический паук, песочные часы на брюхе которого были сделаны из бесчисленных ограненных рубинов. К серебряной паутине, посреди которой сидел железный хозяин, крепились ножи всех видов и размеров.

Единственным предметом мебели в этой комнате был стол.

Мензар почувствовал, как внутренности сжались в комок.

У стола были высокие края, по поверхности бежали желобки, заканчиваясь небольшими отверстиями по углам. Стеклянные трубки вели от них к прозрачным сосудам.

Хватит. Пора прекращать эту ерунду. Он просто позволил страху взять верх. Нет, лорд Мензар не даст запугать себя какой-то комнатой. Этот старикашка не представляет для него угрозы. Он с легкостью расправится с трясущимся от немощи дураком.

Мензар повернулся, собираясь настоять на том, чтобы немедленно уйти.

Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы наконец узнать человека, стоявшего у двери.

– За все нужно платить, – ласково пропел глубокий голос. Сэйтан опасно ухмыльнулся. – Пришла пора вернуть долг.

Жидкость, убегающая в сливное отверстие, наконец-то стала прозрачной. Сэйтан повернул рычаги, чтобы остановить мощный поток льющейся на него воды. Схватившись за них, чтобы удержать равновесие, он устало опустил лоб на руку.

Еще не все кончено. Осталось позаботиться о нескольких мелочах.

Он быстро вытерся, бросил полотенце на узкую постель, проходя через маленькую спальню, примыкавшую к его личному кабинету глубоко под Залом в недрах Темного Королевства. Графин ярбараха, как всегда, стоял на огромном столе из черного дерева. Он потянулся было за ним, но передумал и призвал кувшинчик бренди. Наполнив бокал до краев, Сэйтан в несколько глотков осушил его. Разумеется, последствия будут весьма плачевными – его ждет жестокая головная боль, – но, по крайней мере, бренди поможет немного расслабиться, приглушить воспоминания и извращенные фантазии, фонтаном бившие из разума Мензара, как гной из нарыва.

Еще один плюс бренди – его вкус не похож на кровь. Сэйтан сомневался, что сможет вынести сегодня ночью даже это незначительное напоминание о терпкой соленой жидкости.

Он налил еще один бокал и постоял немного обнаженным в центре комнаты перед угасшим камином, пристально глядя на картину Дужэя «Нисхождение в Ад». Талантливому художнику удалось запечатлеть в смутных, неясных образах непередаваемую смесь ужаса и восторга, которую испытывали люди Крови, впервые входя в Темное Королевство.

Он налил третий бокал. Потом сжег одежду, которая была на нем раньше. Сэйтан никогда не понимал, как можно сохранять вещи, надеваемые на казнь. Часть боли и страха всегда проникали в самое средоточие плетения материи. Соприкасаться с ними впоследствии…

Бокал разлетелся на части в судорожно стиснутой руке. Вызверившись, он заставил осколки исчезнуть, а затем вернулся в небольшую спальню и поспешно оделся.