Приговор Бешеного - Виктор Доценко

— В каком, в каком… Погибли они, — зло выдавил Мамонов.

— Искренне соболезную. Напрасно вы не прислушались к моему совету, да что теперь говорить…

— Что? Шутить изволите, любезный? — злобно прошипел Мамонов. Так и казалось, что вот-вот на трубке выступит змеиный яд. — Я всегда довожу свои замыслы до конца! — И потом выкрикнул: — До конца!

В трубке раздались короткие гудки. Отлично зная темперамент генерала, Богомолов был уверен, что тот просто швырнул трубку на аппарат. Не может примириться с тем, что допустил ошибку. Что он намерен предпринять, если Савелий будет в Москве через несколько часов? Трудно представить. Хотя… дури у него хватит, чтобы много дров наломать, а потом все валить на подчиненных. Такое не раз уже случалось, и всегда ему удавалось выйти сухим из воды.

Собственно говоря, чего он так разволновался? Не проще ли рассмотреть и взвесить все спокойно, без нервов? На что может пойти Мамонов? Мушмакаев — слишком одиозная фигура, чтобы поднимать крупные силы для его уничтожения. Самый идеальный вариант — несчастный случай: он бы устроил все стороны, даже чеченцев, но времени для подготовки и осуществления этого варианта нет. Конечно, можно хитро пойти навстречу Савелию и взять Мушмакаева под арест, а потом спокойно организовать «самоубийство» в КПЗ или даже в тюрьме, но… В этом случае, правда, есть серьезный риск получить шумную компанию во всех газетах и на ТВ, мало не покажется.

По ходу Богомолов пришел к мысли, что сейчас всем было бы лучше, если бы Мушмакаев просто сбежал от Савелия. Однако это было настолько нереально, что генерал скептически усмехнулся и покачал головой: от Савелия не сбежишь. Константин Иванович задумался. А что бы он сам предпринял в подобной ситуации? Ответ не замедлил явиться. Он даже не заметил, как произнес вслух:

— Снайпер!

Наиболее оптимальный вариант! Надо только определить, где расположится этот снайпер? Но и это не так просто: никто не знает, каким путем прибудет в Москву группа Савелия. Вполне возможно, снайперов будет несколько, что резко повышает вероятность встречи со смертью в любом месте: в аэропортах, на вокзалах, да мало ли где. Вдруг лицо Богомолова перекосило словно от боли. Он подумал, что генерал рассвирепел настолько, что вполне может приказать расправиться не только с Мушмакаевым, но и с Савелием. Как быть? Предупредить Савелия? Но что это даст? Зная его характер, Константин Иванович прекрасно понимал, что любое предупреждение его не остановит, а лишь разозлит, а злой Савелий…

Генерал даже не захотел себе представить, что может натворить его «крестник», если его действительно обозлить. А что, если…

Богомолов довольно хлопнул в ладоши и быстро набрал номер.

— Говорите коротко, у меня совещание! — раздался в трубке знакомый голос.

Первый заместитель директора ФСБ никогда не отключал свой прямой телефон. Этот номер знал очень узкий круг доверенных людей и еще жена.

— Привет, Саша, это Костя Богомолов. Срочный разговор, — быстро проговорил генерал, стараясь придать голосу нужную окраску.

— Десять минут терпит?

— Десять — терпит.

— В таком случае через полчаса зайди ко мне. — Не дожидаясь ответа, заместитель тут же положил трубку.

В этом был весь генерал-лейтенант Филимонов: молниеносная и точная реакция, взвешенный подход к любой ситуации, внимательное, порой даже трогательное, отношение к друзьям. Близкие это знали, но никогда не пользовались этой замечательной чертой характера. Богомолов был уверен: скажи он, что дело безотлагательное, и Филимонов отменил бы тотчас любое, даже самое важное, совещание. Можно было только догадываться, каких усилий будет стоить их внеплановая встреча для помощников, которым выпадет перекроить дневной план первого заместителя директора ФСБ, одно передвинуть, другое отменить, третье переназначить.

Когда Богомолов вошел в приемную, там как всегда толпилось множество посетителей, но помощник сразу предложил войти в кабинет.

— Александр Владимирович ждет вас, товарищ генерал.

Богомолов открыл массивную дверь, и хозяин кабинета сразу же поднялся ему навстречу.

— Ты, Костя, как всегда точен до секунды, — уважительно подчеркнул он, выходя из-за огромного стола. Они дружески обнялись. — У нас есть десять минут, хватит?

— Уложимся.

— Надеюсь, твоя настойчивость не связана с тем злополучным чемоданчиком?

— В какой-то мере.

— Да? — насторожился Филимонов. — Мне же вроде докладывали, что все в порядке, а дагестанские коллеги даже задержали и убийцу профессора.

— Все верно, однако… — Богомолов пожал плечами.

— Ладно, слушаю. Присаживайся, — кивнул он на кресло за небольшим журнальным столиком.

— Ты, конечно, в курсе операции, проводимой для устранения одного чеченского лидера?

Филимонов ничего не ответил и лишь как-то странно пожевал губами, предоставляя Богомолову самому догадываться о возможном ответе.

— Мною была послана группа, которую возглавил один из самых лучших моих сотрудников.

— Тот, который получил Героя России за предотвращение взрыва атомной станции возле Нью-Йорка? — Его глаза смотрели с хитринкой.

— Ты всегда отличался превосходным логическим мышлением, — уважительно заметил Богомолов.

— Оставим реверансы, — сказал первый заместитель, — так в чем проблема?

— Приказ выполнен лишь наполовину: «объект» захвачен, и его везут в Москву, — четко доложил Богомолов.

— Та-ак, — недовольно протянул тот, — продолжай.

— Судя по всему, мой сотрудник столкнулся с чем-то очень важным, если пошел на прямое невыполнение приказа.

— С чем бы ни столкнулся твой сотрудник, но он нарушил присягу, — каким-то казенным тоном произнес Филимонов, мгновенно превратившись в откровенного солдафона.

— Начнем с того, что он уже не в кадрах, — обиженно буркнул генерал, — даже от звания капитана отказался.

— Понимаешь, дружище, не могу тебе всего рассказать, но человек, о котором идет речь, не должен появиться в Москве ни под каким соусом, — медленно, словно подбирая нужные слова, проговорил Филимонов и добавил: — Не должен! Понимаешь меня?

— Я-то понимаю… — протянул Богомолов.

— И что?

— Боюсь, что теперь уже все зависит от того, какое решение примет наш герой.

— А что ты хочешь от меня услышать? «Ладно, Костик, посмотрим?» Так? — Филимонов встал с кресла, не скрыв раздражения, пошел к своему столу, но по дороге то ли забыл, что ему там понадобилось, то ли хотел взять паузу для размышлений, но вернулся и сел. — Ладно, продолжай.

— Что продолжать?

— Ты ведь пришел не только за тем, чтобы поведать мне историю о том, как тебе трудно работать с теми, кто не в кадрах? — с ехидцей спросил он.

— Ты прав, как всегда. Боюсь, что твой заместитель Мамонов может ЕЩЕ дров наломать.

— Еще? Говори, что успел натворить мой зам?

— Узнав о том, что «объект» везут в Москву, он послал две группы, чтобы те все-таки выполнили приказ. Одну — пройти по чеченскому следу, другую — проверить варианты ухода через другие страны. Именно второй группе и удалось их найти. — Богомолов сделал паузу.

— Кто-то пострадал? — догадался хозяин кабинета.

— Вся группа ликвидирована.

— Вроде бы шума нет?

— Болгарские коллеги помогли.

— А что ты от меня хочешь?

— Уверен, Мамонов пойдет на крайние меры даже в Москве.

— Ты просишь, чтобы я остановил его?

— Пойми, Саша, если нашего общего знакомого разозлить, то он и в Москве может устроить сущий ад!

— Не стоит преувеличивать возможности твоего пацана. — Филимонов встал и пожал плечами. — Извини, — показал он на часы.

— Ты, Саша, сам когда-то говорил, что никогда не нужно переоценивать человеческие способности, но трижды будет не прав тот, кто их недооценит.

— Надо же, запомнил! — удивился тот. — К месту ты тогда напомнил эти слова комиссии. Как отлично нам жилось в те годы, — ностальгически вздохнул он, вспомнив защиту своей докторской под длинным названием: «Моральные и физические возможности агента-одиночки в условиях полной изоляции в чужой стране». — Боюсь, Костик, я ничем не смогу тебе помочь… Поверь, это не в моей компетенции. И не спрашивай, в чьей, все равно не скажу.

— Спасибо, что уделил мне внимание, — не скрывая обиды, сказал Богомолов.

— А вот это напрасно. — Филимонов нахмурил лоб. — Я был уверен, что ты-то меня поймешь.

— Здесь-то я понял, — генерал ткнул пальцем себе в лоб, — а вот здесь… — Он приложил ладонь к сердцу и с волнением закончил: — Здесь не понимаю!

— Вот что, друг мой, скажу одно: делай что угодно, как угодно и чем угодно, — прикрою, но «объект» не должен быть официально арестован. Не дол-жен! — по складам повторил он. — Понимаешь?

— Стараюсь.

— Вот и хорошо! Желаю удачи! — Он крепко пожал Богомолову руку и пошел к своему рабочему столу.