Девушки начинают и выигрывают - Натали Крински

С самого начала все пошло наперекосяк. Я появилась с обычным для меня пятнадцатиминутным опозданием. Тому было несколько причин. Во-первых, я пребываю в заблуждении, что общественным транспортом в Нью-Йорке можно добраться куда угодно за четыре минуты. Это совсем не так. Во-вторых, мне совсем не нравится выступать в роли человека, который ждет другого человека. У меня появляется потребность в несоразмерной компенсации за пребывание в одиночестве, что выражается в высшей степени нездоровой привычке прикуривать одну сигарету от другой, выпивать по четыре порции спиртного (если в заведении есть бар) или пытаться заводить знакомства в перерывах между навязчивым поглядыванием на часы. Таким образом, если я прихожу рано, то ко времени появления моего друга я уже вся пропахла табачным дымом, пьяна и подружилась с двадцативосьмилетним студентом из Манхэтгенского общественного колледжа, к тому же еще и активным донором спермы.

Очень неприятно, что Мелвин появился даже позже меня. К тому же, пока я пребывала в нетерпении, пышногрудая блондинка официантка стреляла накрашенными глазами в сторону парня в баре, которого я пыталась подбить.

Она получила номер его телефона, а я — водку с содовой за пятнадцать баксов.

Мелвин наконец-то соизволил осчастливить меня своим присутствием, опоздав ровно на двадцать семь минут. Он вошел, разговаривая по сотовому. Это невежливо. Я даже не знала, что у Мелвина есть телефонные номера других людей.

Официантка принесла меню, и когда она, клацая каблучками, проплывала мимо нашего столика в облаке духов «Шанель», Мелвин взглядом прожег в ее заднице дырки.

Мы сделали заказ и принялись болтать. Мелвин никогда не был особенно разговорчивым, но у меня уж точно нет проблем в общении с ним. Оказалось, однако, что Мелвин-на-Свидании и Мелвин-Герпес — два абсолютно разных человека. Мелвин-на-Свидании не умолкая говорил о парне, которого считал потрясающим, красивым, веселым и талантливым, — то есть о себе. Он заливался, словно был представителем акционерного общества и предлагал мне купить акции. Нет нужды говорить, что я не стала этого делать.

Я не могла вставить ни слова — необычная ситуация, так как обычно он умеет слушать.

Наконец принесли наш заказ, и я занялась определением количественного соотношения кетчупа и жареной картошки. Остановилась на «два раза макаю, один раз кусаю» под монолог Мелвина на его вторую любимую тему — секс.

Я удивилась, узнав, что Мелвин убедил кого-то переспать с ним. Но, по его словам, это ему удалось (один раз). Вторым сюрпризом стал принесенный Мелвином список (я не шучу) вопросов, касающихся секса, которые он собирался задать мне. Это правда, я веду секс-колонку, но у меня есть и другие интересы. Уж кто-кто, а Мелвин должен бы это знать, поскольку я терплю его с девятого класса. Тщательно пронумерованные вопросы Мелвин аккуратно записал в блокноте, который стащил во время своей изнурительной летней практики в компании «Голдман».

Каков средний размер пенисов, с которыми вам приходилось иметь дело!

С самым серьезным видом я ответила: — Длиной примерно со столешницу.

Ваше отношение к ароматизированным любрикантам? Наручникам?

В каком самом непривычном месте вы этим занимались?

Я извинилась и ушла в туалет, размышляя, в каком самом непривычном месте я могла бы совершить убийство, но, взяв себя в руки, решила заплатить по счету и бежать — в смысле, уйти.

Вернувшись, я нашла Мелвина полным сил для второго раунда. Но когда он завел разговор о том, как привлек к себе всеобщее внимание на бармицве своего брата, поняла, что с меня хватит. Я поднялась, кинула на стол двадцатку, пробормотала, что мне нужно покурить (никогда я так не хотела курить), и выскочила из ресторана.

Дрожа на холоде, я ломаю голову над тем, почему Мелвин так себя ведет. На него это совсем не похоже. Обычно он раздражает своей тупостью, но подобная самонадеянность совершенно для него не свойственна.

Сквозь ресторанное окно я рассматриваю Мелвина, пытаясь определить, в каком именно месте произошел сбой. Зал тускло освещен и полон посетителей и официантов. Среди всего этого в нашей кабинке сидит, обхватив голову руками, псевдо-Мелвин. Он снял очки, и они как-то удрученно лежат рядом. Без очков видно, что глаза у Мелвина очень красивого зеленого цвета. Он медленно встает и замечает меня, разглядывающую его с улицы. Я сердито смотрю на него, отворачиваюсь и затягиваюсь сигаретой. Если он полагает, что может обращаться со мной подобным образом, его еще не такое ждет.

Дверь ресторана распахивается, и Мелвин, не успев надеть пальто, выходит на улицу.

— Что, черт возьми, происходит? — со злостью спрашиваю я его. Швыряю сигарету на тротуар и закуриваю другую.

— Я… я… ну, дело в том… — заикается он.

— Серьезно, Мелвин. Что это было? Потому что я тебя знаю, и это был не ты.

Он изучает свои ноги в черных носках и белых кроссовках. О-о!

— Ответь мне, Мелвин. Что за дурь? Теперь ты онемел? Потому что слишком много говорил там.

— Я просто думал, что ты этого хочешь, — тихо отвечает он. — Мне казалось, что тебе нужен уверенный в себе парень. Умеющий вести себя, как хочет и с кем хочет. Как Максвелл. Или Джош. Они постоянно говорят о девчонках, которых сняли в «Жабе», ну, и все такое.

— У меня есть для тебя новость — Максвелл и Джош не такие. — Мои глаза в третий раз за неделю наполняются слезами. — Мне казалось, что мы с тобой были друзьями, но ты только что повел себя со мной, как с автором секс-колонки — девушки без единой мысли в хорошенькой головке. Ты же знаешь, что я не такая.

— Были друзьями? Что ты имеешь в виду — были друзьями? Хлоя, пожалуйста, позволь мне объяснить… — начинает он и умолкает. Мне кажется, что он тоже старается сдержать слезы.

— Нет, Мелвин, позволь мне объяснить. Отныне наши отношения становятся чисто профессиональными. Ты понял? Газета и больше ничего. Я ухожу. И не… не ходи за мной.

Он выглядит раздавленным. Не просто раздавленным, а раздавленным только что проехавшим по нему грузовиком.

— Хлоя, подожди, пожалуйста, — просит он дрожащим голосом.

— Нет! Зачем мне ждать?

— Позволь мне объяснить, прошу тебя! — молит он, семеня за мной.

— Нет!

— Хлоя! Подожди, я… я…

Я иду со всей скоростью, на какую способна. Я уже много лет не была в такой растерянности. А это значит, что я очень растеряна.

Похоже, большинство мужчин моей жизни не знакомо с искусством свидания. Возможно, в Йеле стоит ввести курс «Первое свидание».

«Йель дейли ньюс»

Секс в большом городе Вязов